что это был не Элвис. То есть это, конечно, был Элвис, но он выглядел очень странно, словно он находился под влиянием чего — то, и у меня нет сомнения, что он был накачан наркотиками… У него был какой — то потерянный, отсутствующий взгляд. И я не думаю, что было совпадением то, что за его «выздоровлением» последовал переход Элвиса к экспериментированию с психостимулирующими препаратами следующего уровня, очень сильными депрессантами и синтетическими наркотиками».

После этих встреч все пребывали в состоянии шока. Джерри Шиллинг, уверенный, что Полковник смотрел прямо на него, когда он говорил об увольнениях, уже паковал свой чемодан, когда Элвис вошел в его комнату и стал переубеждать его: «Он не говорил о тебе». Билли тоже воспринял все сказанное на свой счет. «Я считал, что буду одним из тех, кого выгонят. А если меня не выгонят, то я знал, что мне придется уйти самому. Поскольку мы с [моей женой] Джо снимали квартиру в Калифорнии… а при сокращении расходов у тех, кто хотел остаться, не было бы денег на оплату квартиры». Он заявил Элвису о своем уходе, однако и тут у Элвиса была удивленная реакция. «Он спросил удивленно; «Почему?» Я ответил: «Потом) что я не могу позволить себе иметь дом в Мемфисе и квартиру здесь». На что Элвис сказал: «Но ведь это не относится к тебе. Ты будешь по — прежнему снимать свою квартиру здесь и будешь получать на это деньги».

«Clambake» вышел в прокат две недели спустя при довольно знакомых обстоятельствах, однако, следуя инструкциям Полковника, Ларри больше не позволяли проводить время наедине с Элвисом. Парикмахерские сессии, которые когда — то служили поводом к продолжительным философским обсуждениям, теперь были ограничены до получаса и проходили под строгим наблюдением. Враждебность парней достигла небывалых размеров и выражалась совершенно неприкрытым образом, и Элвис даже не трудился выказывать симпатию втайне. «Ты знаешь, — ни с того ни с сего сказал он однажды Ларри, — у этих твоих учителей есть скрытые мотивы. Они стремятся контролировать людские умы и использовать их в своих личных целях».

На съемочной площадке царила атмосфера почти принужденного веселья. Снова были розыгрыши, баталии с рассыпным фейерверком и наполненными водой шарами, в которых принимал участие даже режиссер Артур Нейдел. Это была словно инсценировка воспоминаний о прошлом, однако во всех этих забавах присутствовал и какой — то надрыв, что не ускользнуло от внимания некоторых актеров. И едва ли казалось случайным совпадением, что на протяжении всех съемок Элвис снова и снова слушал один — единственный альбом — коллекцию лирических песен, исполненных по — английски с заметным акцентом французским актером Шарлем Буае. Альбом имел название «Where Does Love Go?», а полно оркестрованные аранжировки были столь же витиевато романтичны, как и напевы Буае, с меланхоличными версиями «What Now Му Love», «La Vie en Rose» Эдит Пиаф, «Venice Blue» Шарля Азнавура и «When the World Was Young». Любимой песней Элвиса в это время была «Softly As I Leave You», признание в любви своей жене умирающего мужчины, и он давал этот альбом разным исполнителям в фильме и членам съемочной команды и ставил его снова и снова для своих парней, которые не могли понять, что он нашел в его мрачном звучании.

Элвис с Полковником тоже, казалось, вернулись к своим прежним отношениям. Для Билла Биксби, исполнителя второй главной роли в фильме, который впервые встречался с обоими, «они были вроде Фрика и Фрэка, когда они собирались вместе. Они были великими комедиантами. Полковник приохотил меня к фокусам с отгадыванием мыслей, и мы втроем увлеченно играли в эту игру. Один из парней говорил мне слово, о котором он думал, а Полковник умудрялся отгадывать его по внешним сигналам, мне так и не удалось сравняться с ним. Это было замечательное развлечение».

Полковнику еще предстояло преодолеть серьезные препятствия. Если Полковник что — то и ненавидел, так это оправдываться и защищаться, а со всеми этими недавними неудачами в бизнесе, а теперь и с этим последним затруднением, о котором все руководство студии рано или поздно, но обязательно услышит, было больше невозможно просто замазывать некоторые из проблем, с которыми они сталкивались. У него были контракты на фильмы, с которыми они как — нибудь проживут 1968 год, возможно, и 1969 год, но он не знал, на что он мог рассчитывать после этого.

Он получил представление о тех новых условиях, в которых они будут существовать, когда студия «Парамаунт» отказалась выделить ему деньги на обычную рекламную кампанию для раскрутки последней картины Хэла Уоллиса «Easy Come, Easy Go», которая должна была выйти в прокат на Пасху. Уоллис был смущен, но не смог выбить никаких денег, и 20 февраля Полковник сердито заявил доверенному помощнику Уоллиса Полу Нейтену, что он палец о палец не ударит для картины. Три дня спустя он нашел повод изменить свою позицию, когда обращался к «Полковнику Уоллису» в своем письме — одном из шедевров своей дипломатической переписки. Любой другой, писал он, в таких обстоятельствах просто сложил бы руки. Но он не любой другой. Он знает, что Уоллис всегда выполнял то, что обещал и не обещал, и он убежден, что в конце концов Уоллис, вероятно, уступит «теплому чувству щедрости по отношению к старине Полковнику». Он может быть полностью уверен в том, что любое проявление такой щедрости будет с благодарностью принято Полковником, в чем они смогли убедиться, когда Уоллис со своим партнером Джо Хейзеном выложили 3500 долларов из своего личного фонда. Однако уверенность Полковника была тем не менее поколеблена, и когда Нейтен писал Уоллису в Испанию после выхода фильма в прокат, он подчеркивал законность тревоги Полковника: «Очевидно, звезда больше не пользуется такой популярностью, как раньше».

Не лучше обстояли дела у Элвиса дома. Марти, которого в порыве раскаяния он попросил быть шафером у него на свадьбе, постоянно препирался с Присциллой, которая никак не могла понять, почему человек, испытывающий такое полнейшее презрение к ней, должен играть такую важную роль на их свадьбе. Потом, словно чтобы компенсировать свой собственный просчет, он попросил Джо быть вторым шафером и предоставил Джо и Марти распределять между собой обязанности. По мнению Билли Смита, поведение Элвиса становилось все более сумбурным, хотя он и не не мог точно сказать, в чем была главная причина. Все больше и больше он видел свою роль — и роль других парней — в том, чтобы просто не давать делам слишком беспокоить Элвиса,