она «в сговоре с Верноном вынашивала план, как избавиться от нас [парней] или, по крайней мере, сократить наше число. Не то чтобы мы лично ей не нравились. Просто она воспринимала наше присутствие как угрозу. Я думаю, она мечтала о нормальной домашней жизни с Элвисом, в которой он, как и другие мужья, ходил на работу, вечером приходил домой, помогал ей готовить ужин, а затем проводил с ней весь вечер… «Мы никогда не можем побыть наедине!» — сказала она мне как — то раз. И это было правдой. Точно так же, как она не могла поверить, что Элвис пожелает взять всех нас и наших жен с собой на ранчо, я находил странным, что Элвис часто срывал ее планы побыть с ним наедине, приглашая с собой целую толпу людей».

И все же это было идиллическое время. Элвису соорудили террасу и ступеньки для его трейлера и забор вокруг него из белого штакетника. Они катались на лошадях и развлекались, и, на взгляд Джерри Шиллинга, «было так, словно мы просто были друзьями. Они много времени проводили сами по себе, а когда они приходили к нам, они больше напоминали соседей, зашедших в гости. Мы обычно ездили кататься верхом и устраивали небольшие пикники, и было ощущение, что жизнь вошла на какое — то время в спокойную колею». По словам Присциллы, жизнь на ферме «очень напоминала коммуну».

В конце месяца, 29 мая, они устроили прием для своих мемфисских друзей в зале, в котором раньше находился домашний автодром. Элвис и Присцилла были одеты в те же официальные наряды, в которых они были на свадьбе, однако это была неформальная вечеринка, на которой присутствовали врач Элвиса, его дантист, маляр, конный инструктор и электромонтер, все его дядья, тетки, кузены и кузины, а также большинство парней вместе со всем персоналом Грейсленда, которые составляли большую часть из небольшого списка гостей. Присцилла испытывала новое ощущение безопасности — не просто как молодая невеста, а как человек, которому наконец — то удалось оставить прошлое позади. В одну из ночей, когда они были в Грейс ленде, накануне приема, она убедила Элвиса сжечь те книги, которые запретил Полковник. В три часа утра они сбросили большую коробку с книгами и журналами в заброшенный колодец, облили кучу бензином и «сказали прости — прощай прошлому».

Все обратили внимание на то, как безмятежно выглядели новобрачные. Дантист Элвиса доктор Лестер Хофман и его жена Стерлинг отнеслись к приему как к особой чести. «На приеме был прекрасный, роскошный фуршет. Мы считали, что если пригласили нас, то там будет весь мир, но было, думаю, не больше сорока или сорока пяти человек. Тони Баррассо [известный исполнитель на светских вечеринках, который встречался с Бонни Банкли, бывшей девушкой Элвиса, и впоследствии женился на ней] играл на аккордеоне. Я сказала: «Я в таком восторге, что вы женились. Я уже собиралась отказаться от мысли, что вы когда — нибудь женитесь». — «Миссис Хофман, я хотел быть уверенным. Потому что я не могу себе представить ситуацию, чтобы я любил человека достаточно сильно, чтобы жениться, а потом взял и разлюбил». И он добавил: «Это бы просто убило меня». Никто, впрочем, не испытывал большей гордости, чем Вернон. Он буквально светился, когда обозревал праздничную сцену: главный стол, украшенный в зеленых и белых тонах, с белыми гвоздиками, нарядные лужайки около дома, своего сына, который красиво смотрелся со своей красавицей — невестой. Совершенно на себя непохожий, Вернон продолжал и продолжал наливать шампанское. Он был очень пьян и очень счастлив.

Глава 7 ПОСЛЕДНИЙ СБОР

(июнь 1967 — май 1968)

Они выехали из Мемфиса 10 июня в большом автобусе «Грейхаунд», который с такой роскошью отделал для Элвиса Джордж Бэррис. Впервые, в честь его собственной женитьбы, в дорогу были взяты жены, хотя, разумеется, без детей, и была запланирована долгая с осмотром достопримечательностей и развлечениями по пути поездка. Это напоминало семейные каникулы, о которых так долго мечтали, с заездом в Гранд — Каньон, дававшим всем возможность почувствовать себя настоящими туристами, и записью на домашнюю кинокамеру Джо событий в той же случайной манере, в которой могли увековечиваться любые другие домашние события. По большей части они просто наслаждались компанией друг друга в атмосфере, которая, казалось, сочетала в себе недавно обретенное ощущение зрелости с почти отчаянной решимостью не расставаться со своей молодостью. Пленки Джо показывают мужчин, позирующих перед камерой, имитирующих движения, уклоняющихся от выпадов и наносящих время от времени друг другу каратистские удары, в то время как женщины одобрительно на них поглядывают, рвут полевые цветы и играют знакомую роль жены, любимой, подруги. В центре всего этого — Элвис, который выглядит одновременно мрачно и глуповато, на голове у него шляпа, он как бы выпал на мгновение из происходящего и с недоумением спрашивает себя, как он здесь оказался, затем снова окунается с головой в гущу происходящего.

Картина MGM, которую они собирались снимать, «Speedway», отводила Элвису уже в третий раз роль мотогонщика и должна была стать восьмым фильмом с Элвисом Пресли режиссера Нормана Таурога. Роль возлюбленной играла Нэнси Синатра; парни играли различные роли в фильме; даже внучка Таурога двух с половиной лет получила небольшую роль в картине. С возобновленным энтузиазмом Элвис проработал до четырех утра в одну из двух ночей, посвященных записи саундтрека, полностью сделав две версии «Suppose», романтической баллады, с которой он экспериментировал дома более года, однако большую часть времени потратив на запись приводящего в уныние материала вроде песни «He’s Your Uncle, Not Your Dad», которая была наиболее удручающим, но далеко не единственным примером того уровня, до которого опустились Фредди Бинсток и «Хилл энд Рейндж».

Жизнь на Рокка — плейс была чревата теми же трениями и противоречиями, которые продолжали отражаться на его карьере. С отсутствием Реда, Сонни и Алана численность окружения убавилась, хотя Джи Джи Гамбил, который женился на кузине Элвиса Пэтси, насколько мог, замещал их, переехав в дом с Пэтси, работавшей в течение нескольких лет в офисе в Грейсленде. Безошибочно угадывалась разница в настроении. Все замечали неизбежные перемены, которые повлек за собой брак, не говоря уже о постановлении Полковника трехмесячной давности, и каждый приспосабливался к ним как мог. Джерри планировал остаться в Лос — Анджелесе после окончания съемок и зарабатывать себе на жизнь, работая с разными исполнителями, пока не решит точно, что ему нужно в жизни.