правдивым и убедительным, а герои в нем близки нам. Эти фильмы прибавляют силы, и хочется трудиться с большей отдачей». В 1973 году провозгласил, что искусство ставит своей целью не только показать прекрасное, но и бороться за него. Был полностью согласен со словами Леонида Брежнева о том, что «роль интеллигенции в деле коммунистического строительства — учить людей высокой духовности, гражданственности, ответственности перед собой и обществом». И всегда любил советское искусство «за человечность, высокую идейность и революционность».

А в это время его картины (и прежде всего — «Радуга») оказывали влияние на зарубежное кино своей психологической проработкой образов, построением кадров, поэтикой, живописным отражением родной природы. Лаконичнее и точнее всех, кто когда-либо говорил и писал о «Радуге», выразился президент США времен Второй мировой войны Франклин Рузвельт: «Понял все почти без перевода». Слова, которые, конечно, интерпретировали как «Глубокие прогрессивные идеи советского общества не нуждаются в дополнительном объяснении». Тогда как их истинный смысл выражает всю суть, прежде всего, художественного образа картины, возродившей в эпоху соцреализма лучшие традиции советского немого кино.

Прогрессивные идеи порой показывают свою обратную сторону и превращаются в регрессивные, а, провозглашая общеизвестные факты в открытой прямолинейной форме, рискуешь выставить себя морализатором. И лишь когда кинематографический словарный запас богат и своеобразен, когда «как» преобладает над «что», не превращаясь при этом в «ну и что?», когда искусство обращено не только к сердцам и умам, а еще и к третьему локатору, позволяющему ощутить экранное волшебство — лишь тогда произведение имеет шанс остаться дышащим свежестью спустя многие годы. Такое произведение будет интернациональным независимо от того, отражает оно неповторимую душу или национальные черты характера своего народа или нет, ведь говорит на общем для всех стран языке — языке Кино. Именно этим и объясняется столь громкий успех «Радуги» во всем мире.

Список использованной литературы

1. Папка «Радуга» из кабинета отечественного кино.

2. Папка «Марк Донской» из кабинета отечественного кино.

3. Марк Донской. Из серии «Режиссёры советского кино». М., Бюро пропаганды советского кино, 1967.

4. Мастера советского кино. Марк Донской. М., Искусство, 1973.

~

Меня пригласили писать рецензии на конкурсные фильмы ММКФ в вестнике кинофестиваля — газете «Манеж». Фильмы были отвратительными, что в очередной раз заставило меня задаться вопросом об отношении «артхаусного» кино к понятию «искусство». Меня также отправили в качестве корреспондента на мероприятие по случаю приезда актрисы Джины Лоллобриджиды, и я написал об этом короткий материал («Манеж» не предполагал больших объемов).

Двойничество крови

Сквозь поверхность этого фильма слабыми лучами и лишь в некоторых местах просвечивает другое, более удачное кино. О мальчике и девочке, в один и тот же момент прошедших через первый ужас и с тех пор обреченных быть накрепко связанными какой-то необъяснимой силой. О том, как мужское и женское в них только готовятся пройти проверку переходным возрастом, а пока плавно перетекают друг в друга, как плазменные шары в последнем фильме Альмодовара. В пытающейся вырваться наружу истории герои — две половины целого и понимают все без слов, а режиссёр — полновластный хозяин своего мира, в котором не бывает случайных совпадений и есть место для необъясненных загадок вроде открытки из прошлого с надписью «Лунный свет». Особенно заметна рука творца в интересной по драматургической композиции завязке, но уже здесь трудно не заметить поворотные указатели, ведущие совсем в другую сторону.

Авторы «Лунного света» пошли по одному из них — там было написано «суровая жизненная правда» — и заменили метафизику на модную сегодня физиологию. Истинное лицо их картины выглядит так, словно Ким Ки-Дук решил снять римейк «Запрещенных игр» Рене Клемана. Новые персонажи стали чуть старше, а чистая детская любовь в чуждом, взрослом мире превратилась в современной версии в торжество пошлости и насилия. Подростки обкуриваются, пьют, нюхают кокаин, испражняются, потрошат животных и откусывают уши своим обидчикам. Их поступательное движение по лестнице деградации настойчиво подчеркивается и делает сюжет притчей с нехитрым посланием родителям. Если это и есть тот эстетический результат, которого пыталась добиться режиссёр Пола Ван Дер Ост, то он не оправдывает применение столь жестоких средств. Откровенный и во многом шокирующий фильм характеризуется, прежде всего, запахом грязи и сырости, а заманчивая возможность сплести узор судьбы, выталкивающей героев из этого мира, так и остается нереализованной.

Устами младенца…

— Почему вы не отождествляете себя со своим персонажем?

— Потому что я играю взбесившегося андроида-людоеда.

«Ноттинг-Хилл»

По степени странности сюжетной предпосылки этот фильм вполне может дать фору даже самому залихватскому трэшу. Все начинается с того, как молодой парень с весьма помутненным рассудком решает, что один богатый бизнесмен является пришельцем с Андромеды. Желая спасти нашу планету от неминуемой гибели, герой похищает инопланетного гостя, запирает у себя в подвале и начинает вместе с не менее свихнувшейся подружкой проводить над пленником различные эксперименты.

Не ищите здесь персонажей, которым можно симпатизировать или хотя бы сочувствовать. В этом фильме вообще нет нормальных людей — так задумано. Намек, что гораздо интереснее наблюдать за приключениями, которые происходят на протяжении двух часов с автором. Вполне ожидаемая после подобной завязки комедия в традициях главного гонконгского абсурдиста Стивена Чоу сменяется серией пыток и извращений а-ля жесткое азиатское кино последних лет. Параллельно развивается история, сильно напоминающая американские триллеры о полицейском и маньяке. После смерти представителя закона начинается пронзительная драма, в которой нам предлагают пожалеть убийцу — мол, в прошлом его унижали, и он стал злым. Но сейчас не до этого, потому что где-то в фабульной дали маячат инопланетяне, а под ногами то и дело попадаются ссылки на классиков — от Феллини до Кубрика. Мироощущение развивается по той же схеме: иронически-несерьезный взгляд на судьбы мира отброшен в сторону, чтобы не мешать философским размышлениям. Фантазия дебютанта не имеет границ: он как ребенок, только недавно игравший с погремушкой, вчера насмотрелся фильмов, а сегодня взял в руки камеру. Результат? Жанровый и стилистический хаос, который, как ни странно, периодически рождает действительно любопытные эпизоды.

Belle

Когда Джина Лоллобриджида вечером 21 июня вышла на сцену Дома Кино открывать ретроспективу своих фильмов, переполненный зал взорвался бурей оваций. Растроганная дива сразу же призналась, что русские зрители ничуть не изменились и все так же приветливы.

Как известно, актриса не только снималась в кино, но и занималась живописью, фотографией, а в данный момент полностью отдает себя