— Джулиен Мэйфейр, — не сводя глаз со старика,машинально повторил Лэшер. Вид у него был такой беспомощный, будто егосовершенно сбили с толку и он уже не слышал, что ему говорили. — Джулиен…

Днем Лэшер с Роуан угостили вином и обедом несколькихстудентов, и те, разговорившись, поведали много любопытных фактов, благодарякоторым начала вырисовываться целостная картина.

Как выяснилось, в настоящее время компания «Мэйфейр траст»находилась в Нью-Йорке, и учредившая ее семья проявляла к раскопкамчрезвычайную щедрость.

Самая старшая из археологов, которая работала на раскопках стысяча девятьсот семидесятого года — довольно упитанная, жизнерадостнаяангличанка с коротко подстриженными светлыми волосами, в твидовом пиджаке икожаных ботинках, — охотно согласилась ответить на вопросы Лэшера. За всевремя ей доводилось дважды обращаться за дополнительным финансированием, и обараза семья шла ей навстречу.

Однажды на объект приехала дама, которая представиласьчленом семьи Мэйфейров. Ею оказалась Лорен, довольно занудная личность.

— Глядя на нее, вы бы ни за что не подумали, что онаамериканка, — произнесла пожилая дама таким тоном, будто этим фактоможидала произвести на своих собеседников большое впечатление. — Но, как нистранно, ее совершенно не интересовало то, что здесь происходило. Щелкнувнесколько снимков по поручению семьи, она тотчас отправилась в Лондон. А потом,насколько мне помнится, собиралась посетить Рим. Ей нравилась Италия. Думаю,таких странных субъектов, как она, еще нужно поискать. Согласитесь, далеко не всякомупридутся по вкусу одновременно оба вида климата: влажный — в горах Шотландии исолнечный итальянский.

— Италия, — шепотом повторил Лэшер. —Солнечная Италия.

Глаза его наполнились слезами. Он торопливо вытер ихплатком. Но их собеседница, судя по всему, этого не заметила, потому чтопродолжала без умолку говорить.

— А что вам известно о соборе? — осведомилсяЛэшер. Впервые за все время Роуан видела его усталым. Всякий раз, вытирая слезыносовым платком, он объяснял их аллергией, однако от нее не укрылся в немкакой-то надлом.

— Дело в том, что вначале мы заблуждались относительнособора. Потому что не брали в рассмотрение многие теории. Теперь же нам сталодостоверно известно то, что готическая конструкция была возведена около тысячадвести двадцать восьмого года. А значит, в то же самое время, что и Элджин.Однако она включала в себя церковь более ранней постройки. Ту самую, которая,по всей очевидности, была декорирована витражами. Сам монастырь былцистерцианским, по крайней мере, некоторое время. Затем стал францисканским.

Лэшер глядел на нее, не сводя глаз.

— Судя по всему, при нем имелась церковная школа и,возможно, даже библиотека. Одному Богу известно, что нам еще предстоит найти.Вчера, к примеру, мы обнаружили новое захоронение. Я хочу, чтобы вы поняли.Ведь люди веками растаскивали отсюда камни. Так вот, мы только что раскопалиразвалины южного трансепта [35], даже не подозревая о том, чтотам когда-то была церковь, а в ней находился склеп. Не иначе как в немзахоронен какой-то святой. Но мы не можем сказать, какой именно. На гробницевысечено только его скульптурное изображение. Теперь у нас ведутся спорыотносительно того, имеем ли мы право вскрыть захоронение. И сможем ли мы тамнайти что-нибудь?

Лэшер ничего не ответил. Повисла напряженная тишина, и Роуаниспугалась, что он сейчас расплачется или выкинет что-нибудь из ряда вонвыходящее. Словом, привлечет к себе внимание. Но потом она напомнила себе, что,если это произойдет, ей это будет только на руку. Ее одолевала сонливость —состояние, которое всегда сопровождало ее, когда груди наливались молоком.Пожилая женщина продолжала рассказывать о замке, о войне между местнымикланами, о бесконечных сражениях и убийствах.

— Но что явилось причиной разрушения собора? —вдруг спросила Роуан, которая из-за отсутствия хронологически последовательногоповествования не могла в уме представить общую картину.

Лэшер метнул на нее сердитый взгляд, как будто у нее не былоправа голоса.

— Это мне точно не известно, — ответиладама-археолог. — Хотя у меня есть на это своя версия. Причиной послужилавойна между кланами.

— Нет, вы не правы, — спокойным тоном заметилон. — Смотрите вглубь. Они были протестантами. То есть теми, кто велборьбу с традиционными верованиями и предрассудками.

Его собеседница от восторга захлопала в ладоши.

— О, вы должны непременно рассказать мне, что именнонавело вас на такие мысли. — И она вновь разразилась тирадой опротестантской Реформации в Шотландии, о тех жестоких временах, когда накострах сжигали ведьм, что имело место на протяжении целого столетия, если небольше, вплоть до конца существования Доннелейта.

Лэшер сидел в задумчивости.

— Могу поклясться, что вы совершенно правы. Это былДжон Нокс [36] со своими новыми реформами! Вплоть до кровавыхкостров Доннелейт оставался могучим оплотом католиков. Его не мог покорить дажеизвестный своей жестокостью Генрих VIII. — И рассказчица, возвращаясь кпрежнему разговору, пустилась в пространные рассуждения о том, как ей претятвсе политические и религиозные силы, разрушающие искусство иархитектуру. — Представьте себе. Из-за них мы потеряли такие великолепныевитражи!

— Да, красивые витражи.

Но Лэшер уже узнал от нее все, что она могла ему рассказать.

Вечером они снова вышли на прогулку. Лэшер был молчалив, ниразу не пожаловался на голод и не проявил потребности в занятиях любовью. Темне менее ни на секунду не выпускал из поля своего зрения Роуан. Пока они шли потравянистой равнине к собору, он все время двигался впереди. Большая частьраскопок южного трансепта была защищена большой деревянной постройкой в видекрыши. Двери в нее были заперты, но Лэшер, разбив окно, открыл дверь и пропустилРоуан внутрь. Они очутились на развалинах часовни, стены которой восстанавливалотряд студентов. Больше всего от земли была освобождена центральная гробница,наверху которой было высечено изображение мужчины, которое столь обветшало, чтос трудом угадывалось. Лэшер остановился и окинул гробницу взором сверху вниз,потом бросил взгляд на то, что удалось сделать на месте окон. Очевидно, зрелищеповергло его в такую ярость, что он начал колотить по стенам руками и ногами.

— Прекрати, сюда в любой момент могут прийти, —прикрикнула на него Роуан.