– Слышишь, Арно! – пробормотала Снефрид, как и все, несколько подавленная такими открытиями и намерениями. – Мы с тобой, конечно, слегка похожи на богинь, если приоденемся…

Святилище, Стюр Одноглазый, какие-то его люди – Аслак и Хаки, вероятно, избежавшие гибели и сохранившие часть награбленных сокровищ, – Ульвар, Снефрид… Хазары, Хавард, принесший кольцо сюда, в Мерямаа, в то время как ларец ехал ему настречу совсем с другого края света! Чем яснее Арнэйд представляла себе этот путь сокровищ, тем сильнее делалось ее потрясение. Даже голова закружилась.

– Ух! – Эйрик выдохнул и расстегнул ворот сорочки. – Это все хорошо… Моя Фрейя, а что у нас есть выпить?

Арнэйд пошла в погреб, сыновья Дага принялись рассматривать рог. Эйрик, сидя у стола перед ларцом, взглянул на Снефрид. При всех прочих они не могли заговорить о том, что у Снефрид уже был случай сделаться «супругой Фрейра», но и без слов они хорошо понимали друг друга. Слегка улыбнувшись, она шире раскрыла глаза, словно отвечая: ты ведь только рад теперь, что я отказалась. Снефрид намного больше знала о ларце, чем хотела сознаться, и у них с Эйриком оставалось от всех прочих еще немало тайн, которые они вовсе не собирались раскрывать. Мудрый человек не просто много знает – он еще и умеет молчать.

Глава 15

– И как я сразу не догадалась? – сказала Снефрид, когда они с Арнором покинули шумный грид и ушли в кудо, под предлогом того, что Снефрид устала после дороги.

– О чем? – Арнор обнимал ее, лежа на боку, наконец-то дождавшись, когда они окажутся в уединении спального помоста. Из одежды на нем были только два торсхаммера, и разговаривать ему не очень хотелось – все существо его стремилось к другому.

– Что Эйрик влюбится в нее. Я же его неплохо знала, да и ее тоже. Просто ранее я видела их очень далеко друг от друга. А как только увидела их вместе, сразу стало ясно – они уже не расстанутся.

– Но еще же ничего такого… – Арнор от удивления даже сел. – Ничего не решили! Он даже не сказал, что берет этот выкуп…

– Сказал. Он сказал, что построит святилище Фрейра и будет хранить рог в нем. Значит, он его возьмет. И значит, он вернет Арно свободу.

– Но тогда…

– А святилищу Фрейра обязательно нужна хранительница-жрица. Такие женщины носят звание «супруги Фрейра». Фрейр, знаешь ли, такой бог, что без супруги не может. – Снефрид тихо засмеялась. – А поскольку я уже замужем, остается она.

– Еще есть госпожа Ульвхильд, – подумав немного, не без язвительности ответил Арнор.

Весной перед большим походом он видел Ульвхильд в Хольмгарде; она тогда была совсем молоденькой госпожой, лет четырнадцати, но уже обладала истинно королевской повадкой.

– Как услышит про такое сокровище, небось сразу прискачет. Правда, только дурак предпочел бы Ульвхильд, когда есть Арно, – добавил Арнор, снова укладываясь на бок и глядя сверху в лицо Снефрид.

– Плевать ему на госпожу Ульвхильд, – уверенно ответила Снефрид. – Разве ты не видишь? – Она повернулась к Арнору и положила руку ему на грудь. – Он и Арно уже все равно что одно целое, а Эйрик не такой глупец, чтобы променять это на самую знатную в мире невесту, которая любит только себя.

Упоминание о любовном единении отогнало все мысли о ком-то другом, и Арнор наклонился, чтобы поцеловать свою собственную Фрейю.

Арнэйд в это время еще оставалась в гриде. Положив золотой рог за пазуху, Эйрик принес его сюда, чтобы показать дружине; немного успокоив мысли, он и Снефрид смогли вполне связно изложить весь путь Зуба Фрейра, а Эйриковы хирдманы еще немало припомнили о Стюре Одноглазом и подвигах его дружины, конец которым сами же положили семь лет назад. То, что этот рог внезапно обнаружился здесь, в такой дали от моря, да еще таким чудесным образом замок встретился с ключом, да еще и сокровище должно было послужить выкупом за прекрасную деву – всего этого хватило бы обсуждать до утра.

– Так скажи нам при всей твоей дружине – ты берешь рог как выкуп за мою сестру? – спросил Виги, когда Арнор и Снефрид уже ушли спать.

Эйрик посмотрел на рог перед собой, потом на Арнэйд, потом еще раз на рог. Потом поднял глаза на Виги:

– А если бы я отказался… вот было бы лихо, а?

Его дружина разразилась дружным хохотом, похожим на рев, да и Виги засмеялся над таким нелепым предположением. Уже несколько хмельной, подружившийся кое с кем из Эйриковых хирдманов, он чувствовал себя прекрасно и грустил только от того, что Арнор велел ему завтра же отправляться домой: сообщить новости Дагу и дать отцу возможность приехать (никакие чудеса не позволяют оставить дом в Силверволле совсем без хозяев, на одних женщин).

Через какое-то время Арнэйд подошла к Эйрику. Развернувшись боком к столу, он обхватил ее за пояс, усадил к себе на колени и положил горячую голову ей на плечо. Вид его выражал такое блаженство, что она решила не обращать внимания на хмельную дружину, тем более что оказалась к ней спиной.

– Теперь-то ты меня освободишь? – Одной рукой она обхватила его за шею, а другой ласково водила по немного вспотевшему лбу и волосам. – Сам Фрейр подал тебе знак…

– Фрейр подал мне знак совсем на другое. – Эйрик приподнял лицо, но говорил почти ей в шею, и голос его звучал еще ниже, чем обычно. – Раз Фрейр ко мне пришел, значит, надо устроить ему святилище. А в святилище Фрейра обязательно должна быть хозяйка. Иначе ничего не выйдет.

– Мы здесь в лесах, вдали от священной Уппсалы, очень плохо знаем ваши обычаи, да и я сама происхожу от простого медведя…

– Простого говорящего медведя! – поддержал Эйрик. – Вроде меня.

– Но даже я, дикая лесная жительница, догадываюсь, что супругой Фрейра должна быть свободная женщина. А не «рабыня конунга».

– Ты будешь свободной. Я беру Зуб Фрейра как выкуп за тебя, а потом передам его тебе как «утренний дар». Так пойдет?

Внутри у Арнэйд будто вспыхнул свет – ослепительный свет восторга и ликования. «Утренний дар» дают не рабыне, а законной супруге и полноправной госпоже. И если уж Эйрик это сказал, не так важно, что прямо сейчас у их уговора нет свидетелей.

– А как же госпожа Ульвхильд? Ты же с нею обручен!

– Нет, не обручен. Я взял слово с Олава и с нее, что они не будут замышлять для нее другой брак, пока я не пришлю дань, а потом или сам не вернусь, или не позову ее приехать ко мне. Условия слышали Свенельд, Халльтор, мои все парни. Но я не давал обещания непременно на ней жениться или уклоняться от другого брака. И раз уж я нашел другую жену, это освободит ее не хуже моей смерти!

– Ты помнишь, что во мне нет королевской крови?

– Во мне есть, этого достаточно. И даже этот старый ётун, мой дед, если бы узнал обо всем этом, то признал бы, что если за женщину дают как выкуп Зуб Фрейра, сама она ничуть не хуже невесты любого бога! – Эйрик поднял лицо и посмотрел ей в глаза. – Да и где ты найдешь медведя лучше меня? Если вдруг найдется, я убью его и опять буду лучшим.

Вид у него был истомленный, в серых глазах отражалась надежда. Не только власти и земельных владений он хотел все эти годы. Еще ему нужен был дом и женщина, к которой можно обращаться со словами «моя Фрейя».

– Святы-деды… Знаешь, – Арнэйд вздохнула, – пожалуй, на всем свете нет другого настолько хитрого медведя! А теперь отпусти меня. Твоя дружина не должна видеть, как ты у всех на глазах лапаешь супругу самого Фрейра!

Видимо, сегодняшние чудеса наполнили Эйрика особым почтением к Фрейру – он повиновался. Арнэйд одернула платье и ушла, забрав с собою рог, чтобы убрать его назад в ларец. Кольцо-цветок снова было у нее на пальце: получалось, что она стала хранительницей золотого рога даже до того, как впервые увидела загадочный запертый ларец.

А если бы не этот повод, думала она, проходя под звездами от грида к бывшему Тойсарову двору, который уже начали звать «конунгов двор», если бы не понадобилось ее выкупать, они так и жили бы, имея в одном доме ключ и ларец, но не зная, что одно подходит к другому?

«Где ключ подойдет к замку», – сказала Снефрид неизвестная Арнэйд колдунья из Свеаланда.

«Один ключ уже подошел к замку, – сказала ей самой Снефрид. – Такой ключ всегда бывает у мужчины, а замок – у женщины». Теперь-то Арнэйд гораздо лучше ее понимала.

* * *

Когда