хотел заниматься подобной мерзостью и инстинктивно отвергал все «темное», за что в прошлом мире могли отправить на единственное свидание с дементором; единственное — из-за закономерного поцелуя взасос, что как правило, заканчивается летально для жертвы. И если для Альбуса Дамблдора подобные средства оправдывали поставленные цели, то для Феникса — нет.

За окном была непроглядная тьма. Замок тем временем начал дрожать. Приборы в кабинете стали подпрыгивать, некоторые из них, что стояли на краю столов и полок в шкафчиках, попадали вниз. Что-то даже разбилось. Но я не обращал внимания на это.

Моей жизни грозило стирание. А мое альтер-эго лишь тянуло время, Мордред знает что пытаясь до меня донести.

— Прими себя, — сказал Дамблдор. — И ты вернешь свою силу.

— Что мне нужно сделать? — спросил я, видя как стекла в окнах начали покрываться тонкими трещинами.

Старик встал и подошел ко мне, протянув морщинистую руку. Я уцепился в его гладкую ладонь и спустя миг мы аппарировали.

Оказавшись в столь знакомом месте, я не поверил своим глазам, но вовремя спохватился. Сейчас не время удивляться. Это ведь мой внутренний мир. Здесь и не такое может быть, верно?

— Тебе нужно войти в него и установить связь.

Я заколебался.

Мы находились прямо напротив источника Хогвартса, расположенного глубоко под землей. Голубоватый свет его ядра заставлял жмуриться. Теплые волны силы проходили сквозь меня, заставляя вибрировать каждую клеточку тела.

— Я не буду спрашивать, как такое возможно, — протянул я, раздумчиво почесывая бородку.

— Тебе нужно погрузиться в собственную душу, чтобы извлечь утерянные воспоминания и опыт, — произнес старик.

Я не смог скрыть изумления. И вправду, было бы наивным полагать, что это источник Хогвартса. Но это нечто гораздо более важное. Насколько я помню, чтобы погрузиться в собственную душу, нужно провести ритуал, соблюдая особые условия. Либо беспрерывно медитировать в течение нескольких месяцев, дабы ощутить нить, что для обычного мага и предварительной накачки зельями практически невозможно. Эти знания я когда-то почерпнул из одного свитка по некромантии. Но использовать ни в прошлой, ни в новой жизни по вполне понятным и объективным причинам не мог.

— Это — источник твоей силы. И твой шанс выжить. Все время, пока ты проспал в Матрице, я готовил связь. Затем лишь укреплял ее, чтобы в нужный момент помочь...

— И что со мной станет? — перебил я старика, почувствовав, как земля под ногами стала шататься, а с потолка посыпалась каменная крошка. Кажется, Смит уже поглотил большую часть замка.

— Ты станешь прежним.

— То есть я стану тобой, — хмыкнул я, вперив в старика недовольный взор.

— Ты станешь собой, — уточнил Дамблдор, подняв указательный палец вверх. — До этого ты лишь «отыгрывал» роль мага, взяв основную часть воспоминаний, второпях заархивированных при помощи ментальных блоков и закладок на самом себе. Сейчас же ты полностью вернешься с того света, возродившись как феникс из пепла.

— А если я не хочу возвращения себя прошлого? — спросил я, уже предполагая ответ.

— Выбора у тебя нет. — Развел руками старик. — Либо так, либо ты становишься кормом для вирусной программы, которой даже в реальном мире не существует.

— Мордред, — прошипел я, делая неуверенный шаг к Источнику. — Умеешь ты убеждать, старик.

— Ирония в том, что я убеждаю самого себя, — хохотнул Дамблдор. — Забавно, не правда ли?..

***

— Вы следующий, мистер Андерсон, — сказал Смит, неспешно подлетая к Избранному.

Тот не двигался. Кажется, он всматривался вдаль, в нового клона, образованного только что.

Дождь усилился, теперь небеса словно рыдали по кому-то.

Странно. Никаких изменений Смит не почувствовал. Он думал, что ядро программы переместится в новую жертву, однако он все еще был Смит-Оракул. К тому же, новых знаний от копии в архив не поступило вообще. С идентификацией бывший агент не испытывал проблем. Ядро — является его главным кодом, его личностью, остальные поглощенные программы и непробужденные — лишь надстройка, дополнительные ресурсы, никак не влияющие на мировоззрение. С их помощью он становится сильнее, быстрее, умнее, увеличивает вычислительные мощности, приобретает новые черты и приемы, которые не мог использовать. К примеру, недавно его клоны вышли на свиту Меровингена, поглотив несколько вампиров, пару оборотней и близнецов-фантомов. Несмотря на то, что хозяева скрылись на технические отнорки Матрицы, Смит не переживал по этому поводу. Рано или поздно и они станут с ним одним целым... А вот новая способность близнецов становиться нематериальным заставила его в предвкушении облизнуть губы. Жаль только показать ее не перед кем, ведь Избранный с минуту на минуту будет сломлен. Да и у призрачной формы есть свои слабости...

— Все то, что имеет начало, имеет и конец, Нео. — Вдруг произнес Смит будто чужим голосом. Затем схватился за голову. — Что?.. Что происходит? Что я только что сказал?

Он ощутил неправильность этого момента. Ощутил то, что никак не должен был ощущать. На мгновение ему показалось, будто связь с сетью клонов пропала, а его тело ему не принадлежало.

Он заозирался, чтобы удостовериться: все клоны на месте. Они — часть единого, но в то же время дискретного целого. Этого никто не в силах забрать у него.

— Ты боишься, Смит? — спросил Нео, переведя, спокойный взгляд на агента. Очков больше не было. Уставшие глаза с некоторым сочувствием смотрели на него.

Но почему? Откуда эта эмоция? Что он упустил?

Смит обернулся к новосозданному клону и полетел к нему. Не прошло и нескольких вздохов, как он приземлился на небоскреб рядом с ним, осматривая с ног до головы.

По единому каналу он послал мысль, дабы тот кивнул и сказал пару слов...

Однако новый клон застыл истуканом.

— В чем дело? — выкрикнул Смит. — Отвечай!

Вместо ответа щека копии дернулась, а Смит отступил на шаг. Код клонов начал меняться. Кардинально меняться. Он почувствовал, как нечто стирает код его ядра, а из архива все его базы данных, накопленные при поглощении бесчисленного множества жертв, перемещаются в другое облако. Свет родился в новом Смите-Фениксе. Сначала он изливался из глаз, потом засветилась кожа...

— Не может быть! Это невозможно! — он хотел было броситься к