– Раньше только я так делал, – пожаловался Берон.

– Теперь уже нет. В последнее время этот прием стал почти незаменимым, – поддразнил Падрен. – Вам стоит многое обсудить. Мы скоро вернемся, Ситали.

Перед тем, как выйти в коридор, они велели Рейану пригнуть голову. Постепенно их шаги затихли вдали.

Берон взъерошил свои темные волосы. Босой, он был одет в заметно измятый изумрудный килт из мягкого материала, сделанного специально для сна. Ноги были босыми. Брат Люмина сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

– Почему у меня такое чувство, будто я пожалею, что спросил тебя о случившемся?

Я улыбнулась.

– Не жалей, что спросил. Наше будущее зависит от нашего прошлого.

Он приобнял меня за талию, прикосновение казалось таким же естественным, как дыхание. Оно не имело ничего общего с парной связью, которая снова вспыхнула между нами. Пальцы Берона сжались на моей коже.

– Ситали, – выдохнул он. – Люмос восстановил связь между нами?

Я вытянула шею, желая, чтобы он знал, как сильно я этого хотела.

– Да.

– Почему?

– Потому что я попросила его об этом.

У Берона перехватило дыхание.

– Почему?

– Потому что я выбрала тебя.

Он внимательно изучал меня взглядом.

– Ты выбрала меня?

Я кивнула.

– Тебя, Берон.

– Как я мог это пропустить? – тихо выдохнул он, притягивая меня ближе. В замешательстве он нахмурил брови.

Я взяла свободную руку Берона в свою и переплела наши пальцы, прежде чем рассказать ему, что произошло и как именно Анубис ранил его.

На мгновение Волк остолбенел.

– Ты отправилась к Скульптору? Ради меня?

– Я не пошла к нему; он пришел сам после того, как я позвала. Я думала, он останется в своей мастерской, но творец остановил время и пришел к нам.

– Он пришел к тебе… – Берон затих. Он отпустил меня и коснулся своего плеча. – Ты укусила меня.

– Да, – подтвердила я. – А еще я случайно поцарапала тебе бровь и веко. – Я потерла большим пальцем то место, где всего несколько часов назад были маленькие царапины. – Ты очень быстро исцелился.

Он коснулся нежной кожи, которую поцарапали мои когти, и обнаружил, что та абсолютно цела. Берон так долго молчал, что я начала переминаться с ноги на ногу.

– Берон?

Он посмотрел мне в глаза.

– Скажи же что-нибудь.

Он притянул меня к себе. Наши груди соприкоснулись. Мы дышали одним воздухом, оставшимся между нами. Дрожь пробежала по моей коже, когда он прошелся пальцами вдоль моего позвоночника. Я приподняла голову, чтобы дотянуться до него, и Берон медленно наклонился, позволяя своим губам коснуться моих в мягком поцелуе.

Но с Бероном одного поцелуя никогда не было достаточно.

Моя сила зашевелилась, огонь теней зажегся и окутал нас. Его глаза заискрились, пока он наблюдал, как тень плывет вокруг нас, становясь, как и я, все более и более нетерпеливой.

Я хотела большего. Он увидел нужду в моих глазах и охотно встретил ее.

Наши губы соприкоснулись, когда он приподнял меня. Я обвила ногами его талию. Берон обхватил мои бедра и прижался своим естеством к моему. Рычание вырвалось из его горла одновременно с моим тихим стоном. У меня закружилась голова, когда он поднес меня к кровати и бросил на матрас. Наши рты и конечности снова переплелись. Его вкус и запах заставили мою кожу нагреться, как будто я вот-вот могла превратиться в волчицу.

Мне стало интересно, почувствовал ли Берон изменение моей температуры. Когда он наконец отстранился, мои губы опухли от его поцелуев. Мое бессмертное сердце колотилось так сильно, что его ритм эхом отдавался в моих костях.

Я чувствовала собственное сердцебиение в кончиках пальцев на ногах и руках.

– Я хочу целовать тебя вечно, – выдохнул Берон.

Я закрыла глаза, когда он прижался своим лбом к моему.

Я позволила себе наслаждаться тяжестью его тела, прижатого ко мне.

Чувствовала, как его сердце колотится под моей ладонью.

Я была благодарна за каждый его вздох, за каждый удар его сердца. Я чуть не потеряла его навсегда, телом и духом. По моей щеке скатилась одинокая слеза.

Заметив ее, Берон напрягся.

– Эй… в чем дело? – тихо спросил он, вытирая слезинку.

– Я так испугалась, Берон. Я просто безумно счастлива, что ты здесь. Что ты в порядке.

– Я в порядке, – сказал он успокаивающе. После чего он запечатлел нежнейший поцелуй на моих губах и помог мне присесть. Он обнимал меня, пока я плакала. – Все уже в прошлом.

– Пусть с этим покончено, но теперь нас ждет совершенно новый этап, – честно сказала я ему, борясь с дрожью в голосе. – Я не знаю, как управлять своими силами, как направлять их или как столкнуться лицом к лицу с глубинами вечности.

Он убрал волосы с моего лица.

– Тебе необязательно справляться с этим в одиночку, Ситали. – На этот раз он поцеловал меня в висок. – Я буду любить тебя вечно, – тихо произнес Берон.

– Но я буду любить тебя дольше, – с несчастным видом возразила я.

Волна эмоций захлестнула его в то же время, как захлестнула меня.

– Спасибо, что выбрала меня.

Большим пальцем я коснулась тыльной стороны его ладони.

– Ты выбрал меня первым. Это я должна благодарить тебя.

Берон покачал головой.

– Ты отправилась к самому Скульптору. Я же всего лишь попросил Люмоса.

На моих губах расцвела улыбка.

– И все же результат оказался таким же. И мы оба сейчас здесь.

– Мы оба здесь, – повторил он. В этих словах таился глубокий, как океан, смысл.

Я снова поцеловала его.

Нас прервал знакомый смех, доносившийся из коридора.

– Оторвитесь друг от друга! – заорал Чейз. – Готовы вы или нет, но мы заходим.

Я представила, как он складывает ладони чашечкой, чтобы усилить звук, и толкает своих братьев-волков в бок.

Их лающий смех заставил меня ухмыльнуться.

Берон застонал.

– Я пыталась дать тебе немного времени, – подмигнула я.

– Подальше от них? Почему?

Чейз, Холт и Ред боролись за то, кто должен войти в комнату первым. Чейзу удалось протиснуться мимо Холта и Реда, которые прижались друг к другу в дверном проеме. Амарис с легкой улыбкой на лице оставалась на несколько шагов позади.