– Твои руки, – выдохнул Анубис. Тени, окутывавшие их, горели. Их пламя теперь было черным, с золотыми и серебряными линиями. Темный бог посмотрел мне в глаза. – Теневой огонь нельзя использовать.

– Скульптор думает иначе, – возразила я, шагнув к нему. Я сняла плащ тени с Нур и Келума. Солнечный свет снова вырвался из глаз и рук Атона. Моя младшая сестра рассмеялась. Лицо, на котором отразилось облегчение, расслабилось. Мороз Келума превратился в холодные, плотные перчатки на его руках.

Анубис пытался собрать достаточно тени, чтобы наброситься на Сол, волков, хотя бы на кого-то. Но чем больше силы он использовал, тем больше я забирала. Тени бога смерти текли ко мне темными струйками, как кровь сквозь воду.

Внезапно позади меня заскулил волк, послышался шум. В глубине души я знала, что это был Берон, но не могла отвести взгляд от бога смерти, пока тот все еще плел иллюзии, заманивая в ловушку миражами. Что бы ни видел Берон, оно было ненастоящим. Мысленно я сказала ему об этом, но он не ответил. Вместо этого его человеческий крик донесся с улицы, расположенной у подножия храма.

Следом несколько воплей разорвали воздух. Ред. Чейз. Холт. Амарис. Мое сердце замерло. Каждая частичка меня хотела побежать к Берону, но я должна была довести дело до конца. Этого и добивался темный бог – чтобы я отвлеклась, и он смог ускользнуть.

Нельзя было этого допустить.

Анубис запустил руку в то место, где должно было биться его сердце, и оставшиеся там тени зажужжали, как пчелы в потревоженном улье. Он вытащил обсидиановый клинок, который я сделала для него. В моем сознании промелькнула Зарина, обезумевшая, раз за разом атакующая меня тем же острым лезвием.

Охваченная яростью, я заставила лезвие в руках Анубиса рассыпаться. Бог смерти, ошеломленный моим предательством, сжал руку в кулак.

– Где он? – проревел Анубис. – Где клинок Элары?

Я оказалась прямо перед ним с истинным клинком в руке и вонзила лезвие в его темное сердце. Сквозь черное вулканическое стекло я наблюдала, как то, что осталось от теней Анубиса, перетекло в мои руки, просочилось в мое тело.

Темный бог ахнул, его призрачные глаза расширились от потрясения.

Еще больше завываний послышалось у основания храма.

– В тот момент, когда это лезвие вонзилось в мою плоть, оно стало принадлежать мне, – произнесла я, наблюдая, как рот Анубиса приоткрылся. – Но в одном, Анубис, ты не ошибся. Я была создана для тебя. Я была создана для того, чтобы избавить мир от тебя.

Тень, освещенная призрачным огнем, клубилась вокруг меня. И через отражение в моих обсидиановых доспехах темный бог видел, как мерцает мое пламя. Он смотрел, как тени танцуют и горят ради меня. Анубис наблюдал за темным пламенем, которое, как я знала, горело в моих глазах.

– Твоей первой ошибкой стала сделка с моим отцом. Второй – подавление воли моей сестры, а после – то, как ты вынудил меня убить ее. Только что ты сделал еще одну, причинив вред моему Волку. Но самой большой ошибкой из всех стало то, что ты осмелился угрожать моему сыну.

Постепенно угасая, Анубис слабо улыбнулся.

– Твой драгоценный Волк испускает свой последний вздох, а что ты? Остаешься здесь, со мной. Это… и есть истинная сила, Ситали. Ты будешь сожалеть об этом моменте целую вечность. Я буду жить в твоей памяти как тот, кто преподал тебе жестокий урок.

– Ты ошибаешься. Я не буду думать о тебе. Какая бы иллюзия ни завлекла Берона в ловушку, она исчезнет вместе с тобой.

Испустив последний вздох, Анубис исчез.

Я задержала дыхание, чтобы быть уверенной наверняка…

Скульптор ударил своим долотом, и воздух покрылся рябью.

Я осмотрела воздух перед собой, отчаянно пытаясь убедиться, что каждый клочок темного бога превратился в ничто. После этого я посмотрела на небо, завороженная моментом, когда Сол и Люмос встретились, погрузив мир в теплую тьму. Этот священный день принадлежал каждому. Каждому гелиоанцу и люминанцу, взявшему в руки оружие. Стражникам наших королевств. Жрецам, которые оставили свои церемониальные килты и взялись за оружие, готовые сражаться за Сол, телом и духом.

Сегодня вечером мы были одним королевством. Единой армией. Сражались с одним врагом. Нур и Келум положили начало Дому Затмений, но сегодня вечером Скульптор высек будущее нашего объединенного королевства на камне.

Словно очнувшись от грез наяву, мои чувства обострились. Я стала различать каждое биение сердца вокруг меня, в том числе и то, что из-за паники билось сильнее остальных.

Скульптор ударил своим долотом, и земля содрогнулась. От этого движения встрепенулся каждый. Некоторые поддерживали тех, кто от неожиданности столкнулся с рядом стоящим. Другие в суматохе упали на колени.

Еще один удар долота зазвенел у меня в ушах и отозвался в груди, но не это заставило меня остановиться и прислушаться.

Вой стаи не прекратился с кончиной бога смерти.

Где Берон?

Внезапно оказавшись передо мной, Нур вывела меня из ступора.

– Ситали? Ситали, очнись! Берону нужна помощь.

– Что? – выдохнула я.

– Он умирает, Ситали! – закричала она. Солнечные бриллианты рассыпались у наших ног. – Он спрашивает о тебе. Келум сейчас с ним.

Молоток Скульптора опустился на его долото, и металлический лязг зазвенел у меня в ушах. Я могла слышать, как рушится камень творения, как ненужные части отпадают.

Нур взяла меня за руку и открыла портал, но мне больше не нужна была ее помощь. Я велела своим теням отвести меня к Волку и в следующую секунду упала на колени рядом с ним. Он повернул ко мне голову и посмотрел на меня остекленевшими глазами. Его ноги беспокойно двигались. Берон корчился от боли, тяжело дышал и вздрагивал.

– Где больно? – потребовала ответа я.

– Везде, – прошипел он, громко скрипя зубами, когда очередная волна агонии овладела им. Берон вскрикнул, сухожилия на его шее натянулись, как канаты корабля, который сильный ветер утаскивает от причала.

В поисках источника боли я скользнула рукой по его груди и животу. Я убрала каждую тень вокруг него, озадаченная, потому что не обнаружила ни одной внутри его тела. Как Анубису удалось сделать подобное?

Я не видела и не чувствовала ничего плохого. На теле Волка не было видимых ран.

– Скульптор! – взвизгнула я, паника Волка охватила и меня. – Помоги ему, пожалуйста! Я умоляю тебя.

Келум резко вздохнул, крепко сжав руку брата.

– Ты готова обратиться к самому Скульптору?

– Конечно! – воскликнула я.

Люмин наклонился ближе к брату, на глазах у него выступили слезы.

– Держись, Берон. Не смей покидать нас.

– Позови Люмоса, – рявкнула я. – Сделай же что-нибудь! – Я в отчаянии посмотрела на Нур. – Позови на помощь Сол. Я не знаю, как ему помочь!