– Куда это старая направилась? – спрашивает сам себя Андрий, провожая взглядом фигуру, запахнутую в длинную серую накидку.

Пройдя метров двадцать, Эльза садится на покорно, по её команде, опустившегося на колени животное-мутанта. Ударив пластовня в бока, старуха в клубах снега во весь опор скачет по дороге. Вскоре она пропадает из вида, а вслед ей, минут через десять, доносится мощный взрыв выпущенного из паровой пушки и разорвавшегося на дороге полностью снаряженного газового баллона…

* * *

Пещерная система Сьяны. Вечер этого же дня

Кап, кап, кап – слышится в отдалении. Под низким сводом пещеры горит факел. В воздухе пахнет гнилью, кровью и дымом. Неясные тени мечутся по каменным стенам. Кажется, что это призраки затеяли непонятную игру. Из бокового прохода доносятся неясные голоса, всхлипы, стоны, крики. Заброшенные каменоломни, ставшие приютом для племени людоедов, живут своей жизнью. В пещере сидят двое. Эльза поднимает глаза, смотрит на Расчленителя.

– Это твое последнее слово? – спрашивает старуха.

– Да… – тяжко выдыхает мутант. Видно, что ему тяжело говорить из-за едва затянувшейся раны на левой скуле. – Это ваша война, не наша. – Расчленитель проводит левой рукой по лезвию пилы, примотанной к культе правого предплечья.

– Ты уверен?

Каннибал, угрюмо посмотрев на Эльзу, кивает.

– Ты мне как мать, но не сейчас, наше время ещё придёт.

– Оно уже наступило! – горячится Эльза.

Расчленитель мотает головой.

– Я знаю, почему ты просишь меня об этом. Из-за него! – мутант растирает скулу. – Но ты забыла, что он убил моего сына!

– Бог дал, бог взял, – цедит Эльза.

– Ваш бог, – рявкает Расчленитель, – не мой!

– Но ты не тронешь его! – приказывает старуха. – Да?

Расчленитель, раздувая ноздри, громко сопит.

– Хорошо, – выдавливает он.

– Ты помнишь, как мы с тобой выживали после того, как меня выгнали из убежища, а я забрала тебя у тех несчастных, живущих на окраине Подольска в подвале? – заходит с другой стороны старуха. – Как мы жили с тобой в Северово в бункере? Как я учила тебя разговаривать и читать? И как потом, когда припасы закончились, мы ушли сюда в пещеры, позвав за собой всех, кого выбросил Колесников?

– Да, – еле слышно отвечает Расчленитель.

– Как тебя потрепали псы и мне пришлось отпилить тебе руку?

Мутант кивает, живо вспомнив, как много лет назад он подростком, но уже выше на голову обычного человека, вернулся полуживой с поверхности, потеряв почти весь отряд из выродков. И как из-за начавшейся гангрены Эльза отрезала ему правую руку.

Образы прошлого. Отгрызенные пальцы, почерневшая плоть, покрытая частой сеткой вздувшихся бордовых вен. Расчленитель знал, что если бы он не засунул в раскрытую пасть огромного пса руку, клыки псины сомкнулись бы на его шее. Та заминка, пока кобель рвал руку, позволила воткнуть нож ему в грудь. Выбор, который предопределил судьбу. Даже несмотря на умение Эльзы и повышенный болевой порог, мутант, каждый раз вспоминая ампутацию, вздрагивает. Как из тумана доносится шепот Эльзы.

– Сначала я сломаю тебе кость, а потом отпилю сухожилия и мышцы. По-другому нельзя. Не с этим инструментом, что у меня есть.

В мозгу Расчленителя сами собой появляются одна за другой страшные картинки. Рука, зажатая в расщелине между двух камней. Резкий удар булыжником по предплечью. Хруст. Крик. Накатывающая огненной волной боль, которую не может заглушить выпитая бутылка водки. Эльза говорит о том, что нельзя терять сознание. Затем перетягивает руку каннибала резиновым жгутом, чуть повыше предплечья, кладёт её на квадратный валун и начинает пилить обычной пилой по дереву.

Вжик!

Зубья вгрызаются в плоть. Мутант, закусив ворот куртки, стонет. По камню течет вязкая кровь. Пахнет тухлым мясом.

Вжик! Вжик!

Полотно пилы ускоряется. Рука уже отпилена до середины и разрез становится все шире, напоминая раскрывающуюся щель рта. В ране белеют перерезанные сухожилия, тёмно-красные мышечные волокна, показывается кость.

Вжик!

Пила врубается в камень. Отпиленная кисть падает на землю. Расчленитель смотрит на конечность, как на ненужный предмет. За те дни, пока рука безумно ныла из-за гангрены, он испытал такую боль, что уже хотел отгрызть её, лишь бы прекратить мучения.

Эльза торопится, быстрыми стежками зашивая руку, стягивая края раны суровой нитью, продетой в большую иглу. Мутант, шипя от боли, но уже другой, которую можно выдержать, смотрит на пилу и шепчет Эльзе:

– Потом примотай её ко мне. Она забрала мою руку и закалена в крови. Теперь мы с ней одно целое.

Эльза кивает, что-то тихо напевая, что-то похожее на колыбельную.

– Шшш… засыпай скорее ты, засыпай, и видь только хорошие сны…

Видение прошлого, было и прошло.

– Тебе не разжалобить меня… мать! – неуверенно добавляет Расчленитель. – Лучше уходи!

Эльза встаёт.

– Я знала, что так и будет. Но круг должен замкнуться, – старуха пристально смотрит в огромные бездонные глаза мутанта, – обещай мне, что ты прочтёшь это послание, – Эльза протягивает Расчленителю свёрнутый вдвое клочок бумаги, – но только, – предупреждает старуха, – после того как взойдёт солнце. Обещаешь?

– Да, – кивает Расчленитель, – что в нём?

– Узнаешь, мне пора уходить, – Эльза поднимается. Идёт к выходу. Останавливается. Повернув голову, она бросает:

– Дашь мне провожатого? Из тех, кто посмышлёней и порасторопнее. Дорога длинная, а я что-то себя не очень хорошо чувствую. Как доедем до монастыря, я его отпущу.

– Бери Бурлака, – тихо говорит Расчленитель, – знаешь его, такой с горбом, скажешь я приказал, а теперь уходи, ещё увидимся.

Эльза, глядя в глаза Расчленителя, порывается что-то ему сказать, но задумавшись, уже у выхода, глухо бросает:

– Позаботься о Цербере, если что, а то он сидит там у входа, а мне его нельзя с собой брать. Монастырские его не любят, а тебя он к себе подпускает.

Эльза, не дожидаясь ответа, уходит, словно растворяясь во мраке бокового прохода. Расчленитель комкает бумагу в руке. Сидит. Ждет. Факел догорает. Когда до рассвета остаётся час-другой, мутант теряет терпение. Разворачивает бумагу. Глаза бегут по скупым строчкам, наскоро нацарапанным карандашом. Едва закончив читать, Расчленитель вскакивает с места. Поднимает руку с пилой вверх. Под свод пещеры несётся гортанный вопль, в котором слышится:

– Эль…за!..

* * *

Раннее утро. Раменский район. «Бетонка»

По дороге, отчетливо видимая в лучах восходящего солнца, медленно ползёт вереница техники. За мотолыгой, которая сталкивает бульдозерным отвалом с дороги ржавые кузова автомобилей, на небольшом расстоянии едет БТР, УАЗ и несколько грузовиков. Один из них – «Урал» с кунгом, тащит за собой на тросе бортовой «КамАЗ». Колонна чадит сизым дымом. Надсадно урчат мощные движки. На броне «бэтээра» сидят бойцы в ОЗК, брониках и противогазах. Стволы автоматов глядят на дорогу пустыми зрачками надульников. Чистильщики ждут, каждую секунду готовясь отразить любое нападение. Башня бронетранспортёра время от времени вращается из стороны в сторону, следя за шоссе и показавшимся лесом спаренными пулемётными стволами КПВТ и ПКТ.