— Был Ксир, и нет его, — сказал Витек, разглядывая донышко стакана.

— Как это нет? — Аркан даже оторвался от выпивки. — Это что же, действительно?

Витек посмотрел на растерянного хозяина комнаты, хмыкнул неопределенно и взял с тарелки кружок колбасы.

— Вот так, Арканчик, — сказал он. — Думали мы с Лехой, что на науку пашем, а оказалось, что на этих долбаных хмырей. — Он подумал немного и тоскливо добавил обычную свою шутку, которая сейчас ни у кого не могла вызвать даже подобия улыбки: — И это не единственный парадокс, который нам подкидывает госпожа Жизнь.

Аркан сел на единственный стул и недопитый стакан поставил на стол. «Вот так! — вертелось у него в голове. — Вот так!» Он даже не подозревал, что настолько привязался к зверью, что сообщение о смерти Ксира вышибет его из колеи. Значит, и в самом деле вчера Ксира увозили на смерть, а он, Аркан, молча на это смотрел! «А что бы ты сделал? — возразил внутренний голос. — На Буркана с кулачонками полез?» Хреново было на душе у Аркана, ой как хреново!

В комнату заглянул Ланской. Федор Захарович выглядел обычно, и бородка казалась все такой же аккуратной, и лысинка выглядела начищенной.

— Это что за пьянка? — поднял он редкие брови. — Виктор, вы не забыли, что вам еще ехать за образцами?

Витек бешено глянул на шефа. Еще немного, и ненависть, что налита была в нем по самые глаза, Витек выплеснул бы в аккуратненькую харю начальника. Леха тронул его за руку, и приятель сдержался. Только плеснул себе еще немного из бутылки и дерзко выпил. Показывал свое отношение к начальству.

— А вы чего сидите? — повернулся Ланской к Аркану. — Вам делать нечего? У вас везде полный порядок? Вставайте и приступайте к исполнению своих непосредственных обязанностей. Мне что, Николаю Николаевичу на вас жаловаться?

Николаем Николаевичем звали Михиля, на жалобы он реагировал однообразно и как-то кособоко, поэтому Аркан сразу приподнялся со стула.

— Не надо никому жаловаться, — пробурчал он, искренне ненавидя Ланского и сдерживаясь, чтобы не сказать тому что-то обидное. — Сейчас все сделаем.

— А вы, Алексей, — повернулся Ланской к третьему собутыльнику, — немедленно сделайте анализы крови животных и дополнительно проведите тестирование по Данну. И пошевеливайтесь, уважаемый, время уходит!

Ланской повернулся и прикрыл за собой дверь. Некоторое время сидящие в комнате прислушивались к удаляющимся шагам.

— У-у, вурдалак! — пробормотал Витек. — Образцы ему, падле, привезти!

— А что за образцы? — робко поинтересовался Аркан, не надеясь на ответ.

Но Витек неожиданно ответил:

— Гистологические срезы с органов Ксира. Изменения будет искать, тварь! А я его еще за серьезного ученого держал!

— Брось ты, — сказал Леха. — А то не знаешь: кому платят, того и танцуют. Рынок, дружище!

— А зачем они его? — спросил Аркан, все еще не решаясь произнести слово «убили». — Он же еще малым зверенышем был!

— Можно подумать, что когда вы квартиры грабили, ты о детях хозяев думал! — хмуро бросил Леха. — Ишь какие уголовнички пошли чувствительные — животину им жалко! Людей бы так жалели…

Аркан почувствовал обиду и неожиданный стыд. Сначала он даже не понял, с чего это у него щеки гореть стали, потом сообразил и покраснел еще гуще. Впервые за последние годы с ним такое случилось.

— Ты, Витек, не заговаривайся, — с достоинством сказал он. — Я на мокруху никогда не ходил и ходить не собираюсь. Я — честный вор!

— Какой ты вор? — с презрением сказал лаборант. — Подметка ты михилевская. Ты громко-то не кричи — не дай Бог, барин услышит, что ты себя вором называешь!

Аркан промолчал. Взял стакан, допил бережно свой коньяк и вытер губы ладонью.

— Значит, кончили нашего Ксира, — он взял кусочек колбасы и неторопливо разжевал его. — Ясный перец, зверенка, конечно, жалко. Только вы-то чего разоряетесь, мужики? К тому все и шло. Я в вашей науке ни хрена не понимаю, но все одно вы их всех когда-нибудь выпотрошили, чтобы через кишки этого зверья свои научные тайны узнать.

Леха пробормотал что-то неразборчивое, но, похоже, нелестное для Аркана и вышел из комнаты. Витек оседлал стул. Видно было, что лаборант порядочно окосел.

— Для науки это одно, — слегка запинаясь, сказал он. — Для науки я бы себя дал выпотрошить! Но твоему Михилю наука до лампочки, они ради бабок маму родную под пулю загонят! Я-то думал, мы в наследственности разобраться хотим. Генетическое скрещивание разных видов млекопитающих… Кретин гомозиготный! На хрен им наследственность, на хрен им генетика! Им приоритет в другом нужен был, они, блин, идеальную дичь получить хотели. Чтобы эти козлы нервы себе пощекотать могли! Как же, дичь соображающая, им, сукам, мало было на зайцев и уток охотиться, им дичь с соображением подавай! На бомжей охотиться опасно, это ж убийство пришьют. Вышка не вышка, а пожизненное при хреновом раскладе всегда схлопотать можно. А тут — полная безопасность. Звери, чего их жалеть!

— Так что они, охотились на Ксира, что ли? — спросил Аркан.

Лаборант тяжело поднялся со стула.

— Иди ты, — сказал он. — Что ты из себя целочку непонимающую лепишь? И ты все знал, и они, падлы, знали, что делали! Обидно, что нас с Лехой так запросто купили! Частное финансирование! Прав Леха, кто платит, тот девочку и танцует… куда хочет! Ну, чего ты на меня вылупился? Иди, доложи своему крошке Цахесу, что лаборант Виктор Васильев крамольные речи ведет и козлом его называет! Ты же у него и на зоне в шестерках был, а?

Аркан вздохнул.

— Ты, Витек, не пыли, — сказал он. — Ни у кого я в шестерках не бегал. Ни на воле, ни в зоне. Вор из меня никудышный, это верно. Деревенский я, Витя. Попал в город и скурвился. А может, еще раньше, в деревне, с катушек слетел. Жизнь у меня такая была. Рассказал бы с подробностями, да ты все равно ни хрена не поймешь. Только зря ты меня по кочкам несешь. Кое в чем мы с тобой даже похожи: ты от науки бич, а я по жизни бомжую. Только ты в этой жизни себя жалеешь, мол, накололи тебя, за фраера дешевого держали. А мне твоя наука до банана, мне пантерят жалко. Отогрелся я около них. У меня последнее время и угла-то собственного не было, все по блатхатам мотался да ворованное пропивал. А так — все правильно, чего ж тебе меня за честного держать!

Послышались шаркающие шаги, и в комнату, тряся своей козлиной бороденкой, снова заглянул Ланской. Стеклышки его очков негодующе блеснули, и Аркан понял, что разноса от Михиля ему сегодня не избежать. Но это его не особенно испугало. Пусть закладывает, старый козел!

— Виктор Васильев, — сказал Ланской. — Вы готовы? Машина уже пришла.

— Еду уже, — сказал лаборант и, пристально глянув на Аркана, вышел из комнаты. Аркан посидел немного в одиночестве, аккуратно — чего же добру пропадать — доел сырокопченую колбасу, вынес бутылку и помыл стаканы. Потом прошел на мойку рядом с лабораторией. То ли этот старый козел Ланской мстит ему и лаборантам за дневную выпивку, то ли действительно в этот день работы много было, но грязной химической посуды в раковине хватало. Аркан засучил рукава и принялся неторопливо мыть колбы и реторты, задумчиво глядя на струящуюся из крана воду.