– У меня это панно просуществовало в таком виде почти два года, – сказал Сагамор. – Я его сфотографировал перед тем, как снять со стены, чтобы не забыть, что я там вывешивал.

Мы со Скарлетт тщательно изучили фото, и, как вскоре оказалось, правильно сделали.

– Что это за кольцо? – Скарлетт показала на снимке кольцо с камнем, похожим на сапфир.

– В то время оно считалось одной из ключевых улик. Как я уже говорил, в течение четырех месяцев мы находились в полном тупике. А в середине апреля нашли это кольцо. Его обнаружила Кристина.

В то утро в банке Макер пребывал в полной безмятежности, чего давно с ним не случалось. После смерти Жан-Бенедикта, несмотря на вступление в должность президента, он не находил себе места. Уж слишком много на него навалилось: исчезновение Анастасии, анонимное письмо, сообщавшее, что она изменяет ему с Левовичем, и под конец эта история с Тарноголом, который оказался лишь выдумкой Жан-Бенедикта. Макер был так травмирован всем этим, что потерял сон и аппетит. У него возникало множество вопросов, он мысленно прокручивал события последних пятнадцати лет, пытаясь оживить свои самые давние воспоминания и понять, как такое могло приключиться.

Он строил самые фантастические предположения. Например, что Анастасия и Жан-Бенедикт были любовниками и пятнадцать лет назад вместе задумали и провернули эту омерзительную аферу – под видом Тарногола Жан-Бенедикт заставил его обменять акции на любовь Анастасии, а он и повелся, как идиот. Анастасия прекрасно сыграла свою роль, притворившись, что безумно влюблена в него, и они с Жан-Бенедиктом заполучили его долю в банке. Что ею двигало – любовь или жажда богатства? Тарногол получал колоссальные дивиденды! Банк приносил сотни миллионов франков годовой прибыли, большая часть которых распределялась потом между четырьмя членами совета. Жан-Бенедикт, видимо, обещал Анастасии поделиться с ней добычей.

Все это время Макера терзала неизвестность. Он чувствовал себя марионеткой в чужих руках. Но со вчерашнего вечера, с тех пор, как он позвонил Вагнеру, лед вроде бы тронулся, и он надеялся, что вскоре снова сможет контролировать ситуацию. Он нашел Анастасию и, что еще важнее, убедился, что она сбежала с Левовичем. Анонимный автор письма не соврал. Интересно, кто мог быть в курсе дела? И кто послал это письмо? Впрочем, какая разница. Сейчас главное отомстить. Он наконец направит свою ярость в нужное русло.

Левович его недооценивал. Принимал за идиота. Вешал лапшу на уши все эти месяцы – он уехал из Женевы вовсе не для того, чтобы взять тайм-аут, и даже не думал перебираться в Афины. Он жил на Корфу в доме на берегу моря и ворковал там целыми днями с чужой женой! Левович все спланировал с самого начала: отказался от президентства, чтобы скрыться с Анастасией. А что, если он был заодно с Жан-Бенедиктом? Какое зверское трио. А что, если эта парочка убила его кузена?

Впрочем, Макер старался не слишком ломать себе голову над этими вопросами и сосредоточился на том, что было в его власти, – он уничтожит Левовича, запятнав его имя и репутацию.

В то утро он хладнокровно приступил к осуществлению операции, которую назвал “Прощай, Левович!”. Идея ее была предельно проста – по словам Шарлотты, полиция считала, что Жан-Бенедикт, он же Тарногол, имел в банке сообщника. Ему не удалось бы разыграть этот спектакль в одиночку хотя бы потому, что нужен был двойник на заседаниях совета. Макер решил назначить Левовича подельником Жан-Бена и так все подстроить, чтобы ему немедленно предъявили обвинение. Полицейские рванут в райские кущи Корфу, повяжут его и вывезут в наручниках на родину. Вот такой облом! И на первых полосах газет Левович будет красоваться уже не в обществе президента Франции, а на выходе из автозака у женевского Дворца правосудия. Как знать, если повезет, то на него повесят и убийство Жан-Бенедикта! Левовича приговорят к пожизненному заключению, а Анастасия, оставшись в одиночестве, приползет к нему вымаливать прощение.

Он дождался, когда Кристина выйдет из кабинета на утренний перекур. Получив свободу действий, Макер спустился этажом ниже, стараясь остаться незамеченным. Он пробрался в кабинет Левовича, где, после его отъезда в Грецию, все пока стояло на своих местах. Открыв один из ящиков письменного стола, он подложил туда две улики. Теперь Левовичу не отвертеться. В носовой платок с вышитым именем Синиора Тарногола, который Макер стащил у него, вернувшись в тот треклятый вечер из Базеля, он завернул обручальное кольцо Анастасии, то самое, что она отдала ему перед тем, как исчезнуть. Кольцо, скрепившее его пакт с Тарноголом пятнадцать лет назад. Тарногол вручил его Макеру в ту ночь, когда они встретились в “Паласе Вербье”, заверив, что девушка, которой он его подарит, полюбит его навсегда. А он так влюбился в нее и так отчаялся, что поверил ему. Макер спрятал платок между папками и поспешно вышел.

Когда Кристина вернулась, Макер говорил по телефону. Дверь его кабинета была распахнута, и она слышала весь разговор.

– Да, Лев, – сказал Макер в трубку, слушая непрерывный гудок, – я точно помню, что отдал тебе досье Стивенса. Ты уверен, что не захватил его в Афины?.. Ну ладно… Как это некстати… Хорошо, дай мне знать…

Макер нажал на отбой и тяжело вздохнул, изображая крайнюю озабоченность.

– Что случилось? – не удержалась Кристина.

– Левович потерял досье одного нашего клиента. Ничего удивительного, учитывая, что он постоянно мотается туда-сюда. Я доверил ему очень важные бумаги, и теперь непонятно, где их искать. Он говорит, что в афинском филиале их нет.

– А тут, в его кабинете? – предположила Кристина. – Хотите, я проверю?

– О, мне это даже в голову не пришло! – обрадовался Макер. – Я с вами, так будет быстрее.

Макер и Кристина пошли на шестой этаж в свой прежний офис. Войдя в кабинет Левовича, Макер прямиком направился к шкафу. Кристина занялась ящиками стола. Внезапно она замерла. Макер, внимательно посмотрев на нее, спросил:

– Все в порядке?

– Не уверена.

Макер упивался ситуацией. Он подошел к ней:

– Вы нашли досье Стивенса?

– Нет. Я нашла носовой платок с кольцом…

– Синиор Тарногол? – прочел Макер. – Любопытно… А что это за кольцо? Почему Левович хранит у себя в столе носовой платок и кольцо Тарногола?

– Кольцо, судя по размеру, женское, – заметила Кристина. – Да и камень тоже. Похоже на сапфир. Что‐то я не припомню, чтобы Тарногол носил кольцо с сапфиром.

Макер, чувствуя, что его схема не срабатывает, попытался подлить масла в огонь:

– Мне кажется, Тарногол носил его как кулон, на золотой цепочке. Ну конечно, как я мог забыть, как‐то я зашел к Тарноголу и был поражен красотой этого камня. Да-да, я узнаю это кольцо.

Кристина посмотрела на своего начальника:

– Вы бывали дома у Тарногола?

Макер оцепенел, понимая, что сболтнул лишнее.