два человека перед лицом всеобъемлющей несправедливости? На их стороне была любовь и правота, и ей хотелось верить, что этого окажется достаточно, но в суровом свете дня она понимала, что это не так. Так же, как и в ее детстве – ничто не могло остановить демонов.

Чувствуя, как подступают слезы, Эси зажмурилась, а когда открыла глаза, то обнаружила, что переживает свое самое яркое воспоминание. Она была маленькой девочкой, в новом платье, которое подарила ей мать. Она помнила, что держала в руках свою любимую деревянную лошадку, когда пришли женщины в черных мантиях. Мать, велев набраться храбрости, отдала ее им с рук на руки, позволив им унести разум Эси из этого мира. Мать отдала ее им, чтобы они перенесли ее в то ужасное место, где поджидали чудовища.

Она пыталась скрыться от них, сначала от женщин, потом от чудовищ, но те и другие всегда находили ее. Чудовища рвали ее на части, а боль пронзала все ее существо, проникая в каждое воспоминание, в каждое мгновение. И временами она выпадала из реальности, не в силах контролировать ни тело, ни разум.

Сколько Эси себя помнила, демоны всегда таились где-то на границе реальности, но Циора изменила это. Ее сестра позволила им полноценно вступить в этот мир, и один из них – монстр Циоры – мучил Баса, и Бас кричал.

У нее на глазах, на городской площади, Бас рыдал, истекал кровью, страдал от боли и молил о пощаде. Но никто не видел, что его сокрушил демон. Но если бы кто-то и смог увидеть то, что видела она, Эси достаточно натерпелась, чтобы понять, что никому из них не хватит благородства, чтобы это прекратить.

Она видела, как шлем Баса раскололся, и от него стало больше вреда чем пользы, и ему пришлось сорвать его с головы и отбросить прочь. Щит тоже не выдержал натиска, и Бас швырнул его на брусчатку, а рука, в которой он его держал, превратилась в кровавое месиво. Бой продолжался, но Бас едва находил в себе силы держаться, а демон бил его по ногам так сильно, что Бас почти не мог двигаться.

«Хватит, – хотелось крикнуть Эси, – хватит», – но видя муки своего друга и любовника, она лишилась дара речи и молча смотрела, как его калечат.

– Прекратите это, моя королева, – сказал генерал Циоры со слезами на глазах. – Вам следует приказать ему остановиться.

Ее сестра взглянула на генерала и тут же снова отвернулась. Циора была так похожа на их мать, подумала Эси, но Эси была не такой. Она больше не была беспомощным ребенком и никогда бы не позволила кому бы то ни было страдать так, как заставляли страдать ее.

Вскочив на ноги, Эси побежала к арене. Но одна из служанок Циоры оказалась проворнее и схватила ее, удерживая на месте.

– Отпусти ее, – приказала Циора, и рука, сжимавшая ее запястье, разжалась. Эси бросилась в круг.

– Оставь его! – крикнула она демону. – Оставь!

Развернувшись к ней лицом, он взглянул на нее своими красными глазами. Его губы дрожали от ярости, обнажая острые клыки.

– Он мой, – ощерился он, и повернулся к Басу, продолжая терзать его.

Она колотила его кулаками по спине, заходясь от крика, но остановить не могла.

Монстр продолжал терзать Баса, даже когда тот упал на брусчатку Великого Круга, едва дыша.

– Почему вы нам не поможете? – бросила она в лицо толпе. – Что сделало вас такими жестокими? Почему вы допустили все это? Почему позволили чудовищам попирать все, чем мы являемся? Почему не придете нам на помощь?

В окружении тысяч людей Эси чувствовала себя одинокой, всеми покинутой. Они смотрели на нее пустыми глазами. Лица и Вельмож, и Меньших были невозмутимы и неподвижны. И такими были все, кроме демона.

– Вы называете меня чудовищем, потому что я отказался жить по вашим правилам. Отказался жить так, как, по-вашему, мне следовало бы жить! Не позволил относиться к себе так, будто моя жизнь ничего не стоит. Будто мной можно попользоваться и выбросить, – ответил он. – Если поэтому вы называете меня чудовищем, то сейчас вы увидите настоящего монстра!

Он занес свой кривой меч, готовясь вонзить его в Баса, но Эси не позволила: она встала между ним и своим любимым.

– Ради всего святого, ради милосердия Богини, – взмолилась она, молитвенно сложив руки.

– Я отвечу тебе тем же, чем Она всегда отвечала мне и моим братьям, – сказал он, подойдя к ней вплотную.

Несмотря на свой беспредельный страх, она не двинулась с места.

– Его зовут Абаси, – сказала Эси. – Он сын Айянды и Лунджиле Одили. Он родился и вырос в этом городе, и когда его сестра умерла при родах, он отдал треть своего состояния жрецам Саха, чтобы те смогли найти способ предотвратить то, что случилось с его сестрой, у других женщин. Он посвятил свою жизнь борьбе за наш народ, и я люблю его. – Эси раскинула руки, преграждая монстру путь. – Ради всего святого!

Демон смотрел на нее красными глазами.

– Это не все, чем он был, и не все, что он сделал, – ответил он. – Он принес мне столько боли и скорби, что они сводят меня с ума. – Демон оскалился и схватился когтистой лапой за грудь, словно хотел вырвать себе сердце. – Он вселил в меня ярость, которая меня пожирает, и я пойду до конца, чтобы наконец обрести покой.

Он шагнул еще ближе, прижавшись грудью к ладоням ее вытянутых рук, и Эси упала на колени.

– Он скоро станет отцом, – сказала она, подняв глаза и вглядываясь в жестокое лицо демона, которому открыла их тайну. – Ради милосердия Богини, умоляю.

Демон остановился, опустил меч и, постепенно – сначала медленно, но потом все быстрее и быстрее – его облик стал меняться, приобретая человеческие черты. Наконец исчез и алый отблеск глаз – последний признак его истинной природы.

– Он скоро станет отцом, – повторила она.

Чемпион Циоры помедлил и покачал головой.

– Нет, не станет, – ожесточенно прохрипел он голосом, в котором почему-то слышалась печаль. А потом он просто развернулся и ушел.

Эси подползла на коленях к Басу. Он лежал на спине под палящим солнцем, и она заслонила его своим телом.

– Бас, – позвала она шепотом.

Его грудь тяжело вздымалась, он хватал ртом воздух, но не мог его удержать.

– Бас, – повторила она.

На этот раз он ее услышал, и открыл глаза. Она простерла над ним руки, не зная, как к нему прикасаться и чем помочь. Он поднял руку – кулак, сочащийся кровью, сжимал