– Я должна кое в чем признаться вам. Но сначала позвольте спросить вот что: вы задумывались, что с вами произойдет, если нас поймают во время этой… этой авантюры?

– Нас не поймают.

– Могут поймать. Я понимаю это лучше, чем вы. Я знаю, как отчаянно эти люди стремятся арестовать моего отца.

– Давайте не будем об этом сейчас, – беспечно сказал он.

– Но мы должны об этом поговорить, – хрипло произнесла Сильвия, ее голос едва не сорвался. На мгновение показалось, что она готова отступиться. Но она заставила себя продолжать, глядя прямо в глаза Льюиса. – Видите ли, мой отец – не тот, кем вы его считаете. Он не политический изгнанник. Он вор.

Льюис сидел неподвижно. Она призналась ему сама, по собственной воле. Глубокая тайная радость вспыхнула в его душе. Но он ничем не выдал себя, когда Сильвия продолжила:

– До сих пор мы вас обманывали. – Она заговорила торопливо, немного истерично, уже не сдерживаясь: – Но больше так продолжаться не может. Вы не представляете, как я ненавидела и презирала себя за молчание. Меня вынудили к нему неожиданность вашего появления и моя любовь к отцу. Много раз мне хотелось все вам рассказать, но, взглянув на него, я понимала, что не смогу. Я знаю, он слабый и никчемный человек, но, несмотря на всю свою изворотливость, так беспомощен. Он мой отец; и если его бросят в континентальную тюрьму, уверена, он не выйдет оттуда живым. Но теперь это уже не имеет значения. Есть граница, которую я не могу переступить, за которой я готова смириться с его смертью и умереть сама. И я достигла этой границы. Больше не могу злоупотреблять вашей добротой и благородством и лгать вам, это подло и низко. – Она сделала вдох, похожий на всхлип, и выпалила: – Ну вот, я вам все рассказала. Вы должны уйти. Ночью это сделать проще. Я доберусь до Брейнтцена одна. А вы вскоре забудете, что когда-то познакомились со мной и моим несчастным отцом.

Последовало долгое молчание. Потом Льюис потянулся через стол и взял Сильвию за руку. Со странной, нежной улыбкой он ответил:

– Все, о чем вы просите, невозможно. Я не смогу забыть вас, Сильвия. Как не смогу отпустить вас в Брейнтцен одну.

Сильвия оцепенело смотрела на него, глаза затуманились непролитыми слезами.

– После всего, что я вам рассказала! – запинаясь, произнесла она.

– Я уже знал это.

Снова наступило молчание, более долгое. Сильвия изумленно сказала:

– Вы знали! И все равно не отступились?

– Конечно.

– Почему? – спросила она шепотом.

– Потому что я вас люблю, – спокойно ответил он.

И вновь в комнате воцарилась пульсирующая тишина. Губы Сильвии задрожали.

– Но разве вы не понимаете, что это ни к чему не приведет? Я дала слово Карлу. Так… так было необходимо, – проговорила она едва слышно.

– Вы дали ему слово потому, что он этого потребовал в обмен на помощь вашему отцу?

– Да. Но я не могу нарушить обещание.

Огромная волна радости захлестнула Льюиса. Конечно, она не любит Карла!

– Я понимаю. Мои услуги вам не требуют никакой оплаты.

Сильвия опустила голову. Слезы, так долго сдерживаемые, потекли по ее щекам. Сердце Льюиса сжалось от боли.

– Пожалуйста, не плачьте. Это ранит меня сильнее всего на свете, – сказал он тихо.

Словно в ответ, Сильвия уронила голову на стол и зарыдала еще горше. Когда Льюис нежно погладил ее руку, пытаясь утешить, она страдальчески произнесла:

– Пожалуйста, не прикасайтесь ко мне. Позвольте мне побыть одной.

Больше ничего не оставалось делать. Льюис подождал, встревоженно наблюдая за ней. Но его присутствие, кажется, лишь усугубляло ее рыдания. Тогда он встал и вышел из комнаты.

Глава 12

Следующее утро принесло перемену погоды, день обещал быть ясным и солнечным. Льюис, спавший урывками, проснулся рано. Немного полежал, остро ощущая присутствие Сильвии за дверью в смежную комнату и быстро перебирая в памяти события предыдущего дня. Он чувствовал неимоверное облегчение. Признание Сильвии сняло огромную ношу с его души. Он был готов к приключениям – готов ко всему.

Он вскочил с кровати и раздвинул шторы, чтобы оценить погоду на улице. Выглянул в окно, и выражение его лица вдруг изменилось, стало сосредоточенным и жестким. Снаружи, не прямо напротив дома, но в некотором отдалении, стояли трое мужчин, погруженных в серьезный разговор. Билетный контролер с железнодорожной станции Инсбрука, полицейский в форме и третий – совершенно неожиданно – герр Оберхоллер из гастхофа «Хоне».

При виде последнего лицо Льюиса потемнело, на нем отразилось сначала недоверчивое удивление, а затем полное смятение. Он вспомнил недавний разговор с этим коротышкой, предупреждение Оберхоллера молнией промелькнуло в его голове. Он слишком поздно сообразил, что тот не коммивояжер, а сыщик.

Пока Льюис за ними наблюдал, трое мужчин разделились. Оберхоллер – явный лидер этой группы – отдал последние распоряжения и ушел. Полицейский и контролер остались и, двинувшись прогулочным шагом по тротуару, удалились еще ярдов на пятьдесят.

Льюис понаблюдал за ними еще некоторое время, потом отвернулся, вполголоса отругав самого себя. Он-то воображал, что избавился от слежки, сняв комнаты в безмятежном райском уголке. Но выходит, полиция знала или по крайней мере подозревала, что он и Сильвия скрываются где-то неподалеку, на этой улице – возможно, в этом самом доме. Это была довольно горькая пилюля для столь раннего утра. Да еще Оберхоллер! Льюис не мог постичь, какую игру затеял сыщик. Но явно хитрую и изощренную, учитывая, что он так странно тянул время.

Осознание собственных просчетов побудило Льюиса к действиям. Он бросил взгляд на часы. Восемь утра. Если повезет, ему удастся найти открытый гараж. Он должен любой ценой раздобыть машину. Без нее они беспомощны. Надев шляпу, он осторожно вышел из комнаты и на цыпочках спустился по лестнице. Было слышно, как в кухне возится домовладелица. Быстро пройдя по коридору, он добрался до задней двери. Она была не заперта. В следующую минуту он пробежал по узкой тропинке, перепрыгнул через низкую ограду двора и очутился в переулке, уставленном мусорными баками. Это был скорее проход между домами, чем улочка, предназначенный для торговцев и уборщиков мусора. Льюис устремился по проходу, и тот вывел его в восточную часть города. Здесь он осмотрелся вокруг в поисках гаража, отверг два из них, показавшиеся слишком подозрительными, и наконец увидел то, что нужно: достаточно большую, но с виду не слишком процветающую автомастерскую, словно она знавала лучшие дни. Льюис смело вошел внутрь.

Там не оказалось никого, кроме мужчины