большинства классических. Кровать с прикроватными тумбочками, шкаф. Другая комната наоборот удивила её. Маленькая, с узкой кроватью. Узким, высоким окном и высокой плотностью штор. Шкаф и закрытые подвесные полочки. Любопытство подтолкнуло её открыть одну и посмотреть. Драгана удивилась обилию ваз и чашек из глины.

Закрытая дверь смутила, но Драгана использовала свой дар. Кабинет Михаила оказался самым недружелюбным и неуютным во всём мире. Даже липовый кабинет отца для приёма гостей не казался пустым, как этот.

Голые стены, одинокий стол и большое кресло. Лампа зажглась не с первого раза. Пустая столешница настораживала, Драгана закрыла плотные шторы и села в кресло, касаясь глянцевого дерева. Четыре ящика в столе манили, и рука потянулась сама собой. Совесть обвиняла, а интуиция металась, как загнанный зверь, желая быть успокоенной и не тревожиться о возможных последствиях. Ящик подчинился, и Драгана увидела свою ручку, которую украл девант, а Михаил забрал. Её любимая, которую она берегла, тщательно ухаживала и промывала, каждый раз в холодной воде, когда чернила вели себя неподобающим образом. Грациозное перо всегда выводило красивые буквы, даже если она не старалась. Массивное основание из янтаря оплетённое серебром имело превосходной баланс и хорошо ложилось в руку.

Она оставила ручку на месте, даже не прикоснулась и открыла следующий ящик. Совесть снова запротестовала, она хотела внимать ей, но тревога била в колокола, настаивая проверить. Руки будто сами потянулись к двум толстым папкам, перетянутых жгутом, чтобы не вывалилось ничего важного. Драгана коснулась шероховатой поверхности плотной бумаги и принялась развязывать верёвку. Сомнения грызли, ком распухал сильнее рыбы иглобрюха, раздирая нежные стенки, намереваясь утопить в собственной крови. Она боялась открывать для себя секреты, способные раздавить окончательно. Тайны стали большой преградой к безграничному доверию. Больше всего не хотелось влезать в чужое пространство, и всё же она открыла папку.

Плотные листы изобиловали пометками. Фотографии были сделаны больше двадцати лет назад; свёрнутая карта поражала точностью и короткими записями. Слёзы быстро застилали глаза, а пальцы судорожно перебирали страницы записей, которые Драгана видела последний раз больше семи лет назад.

Записи её отца.

Очередной виток прихоти в поисках древнего алтаря, который навечно вобрал в себя кровь жертв и стал Колыбелью магии. Драгана не хотела верить записям, когда это означало ― отец соврал. Николай убеждал её, что отказался от этой затеи. Он же признался ей и Томасу, что проиграл в этой гонке за божественными следами и нет гарантии выбраться из этого живым.

Она поверила отцу. Но всё оказалось ложью. Даже его сгорающие документы по этому делу. В тот вечер, больше семи лет назад, Драгана видела, как Николай бросал в костёр карты, который составлял лично. Даже свои записи для подготовки экспедиции. Ничего не осталось. Ничего. И Драгана не понимала, как эти документы оказались у Михаила.

В голове постоянно щёлкал тумблер. Глаза давно перекрыла пелена слёз, а пальцы дрожали, когда она открывала вторую папку. Бумаги выцвели от времени, края загнулись, а чернила местами потекли. Где-то виднелись следы от кофе. На старых листах, хранилась вся информация о чародее, над которым провели опыты, навсегда изменившие его. Ничего интересного, и она снова вернулась к записям отца.

Воздух в кабинете завибрировал от магии. Портал закрылся, но Драгана только могла дальше перебирать бумаги.

— Мог бы догадаться, что ты не устоишь перед соблазном. Дочь своего отца.

— Откуда у тебя его записи? ― Драгана не могла заставить себя посмотреть на него. Лист за листом она выкладывала на столе. ― Почему у тебя записи моего отца?!

Михаил снова поражал умением брать эмоции под контроль. Он не отрицал, чьи записи хранились в закромах, а её трясло от злости, обиды и страха.

— Здесь на полях, он обращается к тебе. ― Драгана встала с кресла и сунула ему в нос документ. ― Почему?

На руках вздулись вены, когда он принимал лист из её рук. Михаил молчал, желваки танцевали на скулах. Закрыв глаза, он сжал кулак, сминая плотную бумагу.

— Я всё объясню, ― тембр голоса совсем понизился. ― Пожалуйста, выслушай меня.

— Где ты взял эту папку? Это документы моего отца. Я видела их семь лет назад, когда он вернулся из Фократа.

— Сядь, ― повелительный тон разозлил.

— Не приказывай мне.

— Я работал с твоим отцом, ― Михаил наклонил голову, отбросил помятый лист на стол. ― Много лет.

— Нет.

— Обвини меня во лжи, если тебе станет легче.

— Ты лжец! ― потакала она. ― Зачем тебе Колыбель магии? Почему он помогал тебе?

— Драгана, ― Михаил протянул к ней руку, сделал шаг вперёд.

— Нет, не смей! ― она отстранилась. ― Ты лгал мне. Моему брату.

— Всё не так.

— О чём ты ещё соврал?

— Я всё тебе расскажу.

В серебряных глазах плескались непривычные для неё искорки. Впервые Драгана видела Михаил таким: растерянным, напуганным, не знающим, какой следующий шаг сделать. Он не делал резких движений и медленно собирал документы в папку.

— Твой отец помог мне пробиться в Малый Совет Роменклава. И единственным, с кем он работал в Совете, был я. Виктор ждал от Николая подчинения, он не работал с ним и не платил, чтобы твой отец нашёл ключ к короне Мор. Только требовал.

— Нет, ― Драгана ощущала всем нутром, как уверенность, что всё закончится, когда они закроют Библиотеку, растворялась во лжи. Годами сплетающаяся в клубок. ― Мой отец ненавидел чародеев. Как он мог работать с тобой?

— Разве дети всё могут знать о родителях? Николай был великим и умело играл сотни ролей. Лучше ему всего удавалась роль отца.

— Ты ничего не знаешь!

— Драгана, послушай.

— Их убили из-за меня. ― Чувство вины, которое она давила в зародыше столько времени, вышибло весь воздух. Слёзы сорвались и покатились по щекам, а боль раскалёнными щипцами раскурочивала сердце. Драгана чуть не рухнула на пол, сотрясаясь в конвульсиях. ― Виктор убил моих родителей, чтобы подобраться ко мне. Ему нужен проводник. ― Она обвиняла Альтова, когда доказательств не было.

Михаил успел только коснуться её плеча, Драгана оттолкнула его, обошла стол, избегая очередного физического контакта.

— Ты всё знал с самого начала и играл со мной, ― слёзы душили, а она могла только стоять и обессиленно сжимать кулаки. ― Тебе нужна была сокровищница моего отца, чтобы найти Колыбель. Ты хоть раз говорил мне правду? Ты хотел спасти чародеев или это тоже игра?

— Я сказал правду, ― Михаил медленно обходил стол. ― Да, я ищу Колыбель, и хочу спасти чародеев. Роменклав, как никогда под угрозой, как и остальной мир.

— Как я могу тебе верить?

— Колыбель магии ― место куда стекаются