Кнесинка Елень задыхалась от непривычного бега. Она едваразличала стволы сосен, подсвеченные отблеском далёких костров. И за каждымдеревом мерещилась когтистая тень, мчавшаяся вдогонку. Кнесинка явственновидела красные, кроваво светившиеся глаза, но умирать от ужаса было попростунекогда. Растрепавшиеся волосы лезли в глаза: хлестнувшая ветвь смахнула сголовы и шёлковую сетку, и серебряный венчик. Кольчуга с каждым шагом делаласьтяжелей, по лицу текли слёзы и пот. Всё время приходилось карабкаться вверх.Кнесинка не знала, куда они бегут и долго ли ещё осталось, и это было хужевсего. Она почти висела на руке телохранителя, поспевая за ним изо всех сил, носил было немного. Даже страх, поначалу придававший ногам резвости, постепенносменился тупым изнеможением. Кнесинка понятия не имела, как это, когда убивают,и поэтому думала: лучше бы уж убили. Сейчас упаду, билось в сознании. Сейчасупаду и… и всё. И пускай делают со мной, что хотят. Однако раз за разом у неёхватало моченьки ещё на один шаг. И ещё. И ещё…

Потом деревья впереди расступились, а звёздное небозаслонили какие-то неровные тупые зубцы. Волкодав остановился, кнесинка сразгону налетела на него и ухватилась свободной рукой, чтобы не упасть. Еётрясло от напряжения и испуга, она только тут поняла, что безумный бег занялпримерно столько времени, сколько надо, чтобы спокойно выпить кружку воды. Двоемладших телохранителей тяжело дышали у неё за спиной. Было похоже, что на бегуони ещё и пытались прикрывать её своими телами. Один из братьев нёс на рукахняньку. Кнесинке вдруг стало стыдно, что она до сих пор не выучилась различатьблизнецов.

– Мал-Гона! Аптахар!.. – хрипло выкрикнул Волкодав. –Свои!..

Его голос узнали. За глыбами произошло движение, венн шагнулвперёд, и Елень Глуздовне пришлось лезть за ним в какую-то узкую шершавую щель.Волкодав сразу провёл её к западной стене святилища, где были заботливо сложенысосновые ветки и, укрытая от постороннего глаза, жарко тлела куча углей.Кнесинку вдруг взял новый ужас при мысли, что будет, если он выпустит её руку.Она огляделась и увидела, что в каменном кольце было полно народу. Сольвенны,вельхи, сегваны деловито и без лишнего шума готовились к бою: закладывалипоследние из ещё не перекрытых проходов, проверяли стрелы в колчанах,осматривали мечи и копья. Кнесинка заметила даже нескольких молодыхЛучезаровичей, но в основном здесь были стражники, простая галирадская рать.Далеко не каждого среди них она знала по имени. Ей захотелось крепкозажмуриться и проснуться дома, в спокойствии и тишине.

– Во имя волосатых ляжек Туннворна! Это откуда тывыскочил? – недовольно спросил Волкодава подошедший Аптахар. – Я тебяс другой стороны ждал. Хёгг сожри твои кишки, венн, застрелить же могли!

– Откуда выскочил, оттуда и ладно, – буркнулВолкодав. – Госпожа цела, и добро.

Кнесинка села на густой лапник, на подстеленную войлочнуюпопону, сделала над собой усилие и сама разжала пальцы, выпуская рукутелохранителя. Не годится дочери вождя показывать людям свой страх. Кто-тосейчас же набросил ей на плечи тёплый, нагретый человеческим телом меховойплащ. Подошёл Лихослав и усадил рядом с ней няньку. Старуха заставилавзмыленного парня нагнуться и крепко поцеловала в мокрый лоб:

– Сыночек…

С разных сторон уже сбегались служанки, решившиеся при видегосударыни оставить своих спасителей:

– Госпожа!..

Все были здесь, в том числе и лекарь Иллад с неразлучнойкоробкой. Как на первый взгляд ни удивительно, трусоватого маленького халисунцаменее других придавил отнимающий волю страх. Наверное, подумала кнесинка, этопотому, что у него, в отличие от меня, в руках есть дело, и в битве от негобудет толк.

Среди служанок недоставало только смешливой красавицы Вареи,так похожей на государыню. Не было видно и веснушчатого парня, которому еёпоручили.

Волкодав сказал что-то братьям Лихим, те ушли и вернулись снесколькими щитами. Один протянули кнесинке, другие раздали девушкам.

– Зачем?.. – спросила Елень Глуздовна. Случисьдраться, она им и пользоваться-то не умела.

Волкодав ответил:

– Наверняка будут стрелять верхом, госпожа, черезстену. Прикроешься.

Как будто услышав эти слова, со звёздного неба почти отвесноупала тяжёлая стрела и воткнулась прямо в кучу углей. Волкодав мгновенносхватил круглый щит и держал его над головой кнесинки, пока она неловкопродевала руку в ремни. Щит был деревянный, обтянутый вощёной кожей и окованныйпо краю железом. Он показался кнесинке очень тяжёлым, хотя на самом деле этобыло не так. Служанки, всхлипывая, скорчились на земле, прижимаясь к ней и кблизнецам.

Волкодав опустился на корточки рядом с кнесинкой, протянулруку и выдернул из её свиты стрелу, запутавшуюся в толстом сукне за правым плечом.Потом посмотрел на девушку и вдруг проговорил очень тихо и совершенно спокойно:

– Не плачь, госпожа. Не надо плакать. Всё будет хорошо.

Кнесинка только тут обнаружила, что лицо её сплошь залито нетолько потом, но и слезами.

– Я буду вон там, – сказал Волкодав и мотнулголовой в сторону скальной стены. – Лихослав и Лихобор посидят с тобой,госпожа.

Кнесинка отчётливо поняла, что немедленно умрёт, как толькоон уйдёт и оставит её. Она согласно кивнула и прошептала, как когда-то наторговой площади:

– Не погуби себя, Волкодав…

– Да, вот ещё… – Он отстегнул от ремня и дал ейножны с кинжалом, тем самым, что подарил ему благодарный Кетарн. Клинок болеедвух пядей длиной в девичьих руках сошёл бы за небольшой меч. Правду сказать,Елень Глуздовна была с ним ловка не более, чем со щитом. Но ощущение витойрукояти в ладони сразу добавило уверенности, как обычно и бывает со всеми, ктонепривычен к оружию. Волкодав, собственно, этого и хотел.

Некоторое время за стеной святилища царила подозрительнаятишина…

– Они прикасаются к человеку, и человек сразупадает… – обречённым голосом выговорил рядом с венном какой-то молодойвоин. – Только тронут – и все косточки тут же тают, как масло…

– Они, это кто? – спросил Волкодав, вытаскивая изналучи заранее снаряжённый («завязанный», как выражалось его племя) лук ирасстёгивая берестяную крышку тула. Думал он в это время о том, куда бы могзапропаститься Мыш и не случилось ли чего со зверьком.

– Призраки… – наполовину стесняясь собственнойбоязни, пробормотал юноша. Волкодав не стал на него оглядываться: и так былоясно, что челюсть у бедняги прыгала. – Они там уже витязей, наверное, всехпорешили… Одна надёжа, святилище… Да ведь и Боги-то, поди, не наши, кто ихразберёт…

– Призраки! – фыркнул венн. – Кто видал,чтобы призраки стреляли из луков? И трещали кустами, когда по лесу бегут?..

А вот о том, почему не видно и не слышно Лучезаровой чади,определённо следовало поразмыслить.