– А ты поди к кнесинке да ухвати её покрепче заруку, – с усмешкой посоветовал венн. – Ты её в три раза сильней, да ине знает она почти ничего. Но ведь не удержишь.

Волкодав спешил назад в становище, как обычно, боясь, нестряслось бы чего в его отсутствие. По возвращении, однако, выяснилось, что впору было спасать не госпожу, а двоих младших телохранителей – от разгневаннойгоспожи.

Случилось то, чего и ожидал Волкодав: Елень Глуздовна, покане стемнело, собралась за грибами, а братья Лихие, на посмешище Лучезаровичам,её не пускали.

– Волкодав!.. – чуть не плача от бессильнойдосады, бросилась она к венну. Но Волкодав покачал головой.

– Они правы, государыня, – проговорил он тихо.Когда он хотел в чём-то убедить рассерженного человека, он всегда говорил тихо.По его наблюдениям, это заставляло прислушаться. А прислушиваться, в то жевремя продолжая кипеть, затруднительно. – Место здесь глухое, неведомое,да и слава за ним дурная, – продолжал Волкодав. – Мало ли кто из-задерева кинется.

У кнесинки ещё жарче зацвели на щеках малиновые разводы:

– А вы трое на что?.. Уж не силой ли меня удерживатьстанете?..

– Лучше не принуждай к тому, госпожа, – без тениулыбки сказал Волкодав. Подумал и добавил: – Вот приедем, будешь вольнаменя в три шеи вытолкать и ни денежки не заплатить. А пока едем, стану тебяберечь.

При словах «вот приедем» с лица кнесинки, словно поволшебству, сбежал гневный румянец. Бросив наземь приготовленную корзину,девушка скрылась в шатре. Нянька поспешила следом за ней. Волкодав прислушалсяи вскоре различил сдавленное всхлипывание, доносившееся изнутри. Кнесинкаплакала.

Волкодав тоскливо задумался о том, хорошо ли он поступил, недав ей потешить душу грибами. И решил, что всё-таки был прав. Не делоразгуливать по лесам, когда кто-то на тебя затеял охоту. А обида всё же не та,чтобы помирать от неё.

Ещё он подумал, что уже не раз и не два, сидя ночью, слышализ палатки кнесинки точно такой плач. Почему-то ему всегда вспоминалось приэтом, как она хваталась за его руки тогда в Галираде, в день покрывания лица.

Некоторое время спустя Волкодав сидел у костра Аптахара ивёл разговор с ратниками-сегванами.

– Что ты будешь делать, Аптахар, – спросилон, – если нынче ночью кто-нибудь на нас нападёт?

Сегван поскрёб пятернёй в кудрявой седеющей бороде:

– А с чего ты взял, венн, что на нас нападут?

Кто-то из стражников помоложе, видно, наслышанный опохождениях Аптахара, засмеялся:

– Опять летучая мышь беспокоится?

Это успело стать чем-то вроде семейной шутки и многихнасмешило, но Волкодав не улыбнулся. Он сказал:

– Я сам не хочу, чтобы нападали. Но если вдруг?

– Если да кабы, – проворчал Аптахар. Сняв с огня,он протянул ему большую лепёшку, поджаренную по-сегвански, с луком и шкварками.Потом пожал плечами: – Станем делать что скажут.

– А некому будет сказать? – не отставалВолкодав. – Вот мы тут сидим, а из болота полезли?..

Лучезар, первый воевода походников, вправду вёл себя словнона безобидной прогулке близ города. Устраиваясь на ночлег, он ни разу неутруждал себя подробными распоряжениями, кому куда бежать и что делать, ЕСЛИ…

– Да ну тебя к ночи с такими-то разговорами! –досадливо отмахнулся Аптахар. – Накликать решил?.. Расскажи мне лучше проэту вельхинку, Эртан. Может, мне к ней присвататься? Для сына, а?..

Волкодав усмехнулся углом рта:

– Присвататься-то можно, только не начала бы она вам сним какие приёмы показывать…

Вот это уже точно была семейная шутка, и Аптахар захохоталво всё горло.

– Мы с Эртан, – переставая улыбаться, сказалВолкодав, – тут всё думали, как оградить госпожу, если вправду полезут.

– Ты бы к витязям с этим, – посоветовал один изсегванов. – Мы что! Не больно нас спрашивали.

– На витязей надежда, как на синий лёд, – вздохнулвенн. – Вот что. Мы с ней наверху холма старое святилище нашли. Стеныкаменные… Как раз вон в той стороне. Эртан своих вельхов там обещала устроить…Если ночью кто зашумит, я кнесинку за руку цап и сразу туда.

– А мы прикроем, – кивнул Аптахар. – Я стрельцоввыставлю.

– Ещё, – сказал Волкодав. – При государынеслужанки, нянька и лекарь, и она их не бросит. Одних девок семеро, а нас,телохранителей, трое…

Если по совести, в основном за этим он к Аптахару и шёл.Саму по себе кнесинку он и в одиночку выдернул бы из-под носа у каких угодноубийц. И уволок в такую чащу, что там его даже местные уроженцы никогда несыскали бы без собак. А с собаками – и подавно. Но стоило представить себенесчастных девчонок, оставленных посреди леса на потеху лютым насильникам…испуганно и бестолково мечущихся, гибнущих…

Волкодав посмотрел, как разглаживали усы широкоплечиекрасавцы-сегваны, как они нетерпеливо ёрзали на своих местах у костра, и понял,что зашёл с нужного конца. Служанки у государыни были все как на подбор пригожие,быстроглазые и смешливые. Ясное дело, молодые воины всё время искали случаяподмигнуть девушкам, перекинуться шуткой, а если повезёт, так и чмокнутькакую-нибудь в румяную щёку. Но до сих пор подобное если и происходило, торазве что у лесного ручья или в укромном уголке ключинского тына. О том, чтобыночь напролёт торчать у шатра кнесинки и болтать со служанками на глазах убдительной бабки, не могло быть и речи. Зато теперь!.. Попробуй кто прогони!..Старший телохранитель позволил!

Волкодав вернулся к походному жилищу своей госпожи и,наказав Лихославу разбудить себя на закате, забрался под повозку, закутался втёплый плащ и немедленно уснул. Густой мягкий мех грел и ласкал тело. Случисьнадобность, Волкодав точно так же спал бы хоть голым: жизнь его к чему тольконе приучила. Но если была возможность, венн предпочитал спать по-человечески, втепле и уюте.

Он уже задремал, когда под повозку бесшумно влетел Мыш.Покрутившись, ушастый зверёк повис кверху лапками на каком-то выступе днища.Спать ему не хотелось, но всякому, кто надумает обижать Волкодава, придётсясперва иметь дело с ним!

Венн проснулся, когда Око Богов коснулось туманногогоризонта, готовясь уйти за Кайеранские топи, за едва видимые вдали острова.Лихослав и Лихобор шёпотом спорили возле повозки, обсуждая, пора будитьнаставника или пускай ещё немного поспит. Мыш приподнимал голову и раздражённошипел на обоих. Волкодав вылез наружу и стряхнул с одежды травинки. Зверёктотчас вспорхнул ему на плечо.

Без мехового плаща сразу показалось холодно. Волкодав пошёлв обход становища, отмечая про себя, что многие на всякий случай обвели своипалатки охранительными кругами. Тилорн, наверное, сейчас же объяснил бы ему ивсем любопытным, почему люди самых разных вер так единодушно полагались на оберегающуюсилу круга. Очень могло быть, сказал себе Волкодав, что, выслушав объяснения,народы проявили бы не меньшее единодушие, сговорившись намылить шею учёному.