class="v">300 Как приходит князь опять к ево родимой маменьке.

Тут заплакала Добрынина да ро́дна маменька.

Говорит опять Настасья-та Микулична:

«Я нейму-то всё у него Алёшеньки, не верю-то.

Ишше хто ему дал-то всё изьвесьицё?»

305 Как исполнилось тому времени-то деветь годичьков,

Запосылал тут Алёша князя-та Владимира:

«Ты сходи-ко, поди, князь Владимир-от,

К Добрыниной да к ро́дной маменьке,

Уж ты сватайсе на Настасьи на Микуличне».

310 Как пошол князь скоро ко Добрыниной да ро́дной маменьке;

Он заходит к им в полаты белокаменны,

Он ведь спрашиват да у прислужниць-то:

«Вы дол’жите-тко Омельфы Тимофеёвны,

Что пришол я к ей да посоветовать:

315 Что я слышал-то теперь да весь-ту праведьливую,

Что нет в живых Добрынюшки Никитича».

Приходила тут Добрынина-то ро́дна маменька:

«Уж ты здрастуй-ко-се, князь Владимер-от!

Ты каку принёс к нам весточку радосьню?» —

320 «Хоть нерадосьню и весть-ту вам принёс теперь:

Вдостоверь-то нет Добрынюшки в живых у тя.

Как ждала Настасья-та двенадцеть лет,

Не могла его она дождатьце-то.

Ты отдай теперь Настасью-ту Никуличну,

325 Ты отдай замуж за Але́шеньку Поповиця».

Отвечает тут Добрынина да ро́дна матушка:

«Я не знаю про Настасью про Никуличну;

Есьли́ пойдёт она, дак и пушшай идёт;

Не пойдёт, не пожелат, дак я не вы́даю». —

330 «Ты поди, поди, Настасья, за Алёшеньку взаму́ж Поповиця». —

«Я ждала Добрынюшку шесь годичьков,

Исполняла тогда заповедь-ту женьскую;

Теперь исполнилось двенадцеть лет —

Исполнила заповедь-ту вдовьюю.

335 Я иду теперь взамуж за Алёшеньку Поповиця».

Как ведутце у князя-та пиры весёлыя,

Что идёт свадьба́ Алёшеньки Поповичя, —

Далече́-то, далече́ да во чисто́м поле

Сьпит Добрыня во бело́м шатре

340 Крепким сном-то он да богатырским-то.

Тут забил-то конь копытом о сыру землю,

Ростреложил Добрынюшку Никитичя,

Розбудил-то он Добрынюшку от сна-та утренна.

Говорит Добрынюшка да таковы слова —

345 Ударил он плёточкой шелко́вою:

«Что ты, волчья сыпь да травеной мешок,

Не захотел мне служить да верой-правдою?» —

«Нечево́ ты, Добрынюшка, не знаешь-то,

Что во твоей семье несчасьё-то случилосе:

350 Молода твоя жона взаму́ж пошла

За мла́дого Але́шеньку Поповиця».

Он скакал скоро на своево коня да Воронеюшка,

Он сьтегал его плёточкой шолко́вою.

Приежат-то скоро на широкий двор;

355 Он не привезал коня да г золоту кольцу,

Спускал ево всё да во конюшну-то,

Пошол он скоро в полаты́-то белокаменны.

Тут за ним-то все идут прислужники, прислужници,

’ни приносят жалобу к Омельфы Тимофеёвны:

360 «Что приехал тот бога́тырь-от скорым гоньцём да ис чиста поля,

Безо всякого дозволенья прошол к тебе в полату белокаменну».

Тут заплакала Добрынина-та ро́дна маменька:

«Кабы был у мня во живности Добрынюшка Никитич-от,

Не удалось тебе бога́тырю да насьмеятьце-то

365 Над моим двором сиротьским-то». —

«Уж ты гой еси, Омельфа Тимофеевна!

Ты не гневайсе на меня на руського бога́тыря:

Я з дозволеньица приехал всё Добрынина.

Мы вчерась з Добрынёй прирозьехались;

370 Он поехал во чисто́ полё,

Меня послал во город-от во Киев-от

Передать тебе ниско́й поклон». —

«Не насьмехалсэ ты, русько́й могучой-от бога́тырь-эт,

Кабы был в живых Добрынюшка, наехал бы». —

375 «Я дивуюсе тебе, да ро́дна маменька,

Что не признала ты меня Добрынюшки Никитичя». —

«У мня ведь был Добрынюшка Никитич млад —

Его личенько ведь было как порошки снегу белого,

На ём платьё было всё ведь цветное». —

380 «Ты родима моя маменька,

Как дожжами-ти на мне всё платьичё причёлкано,

Красным солнышком лицё моё да запеклосе всё». —

«У моёго-то у дитетка

Как была у его всё приметочка —

385 На право́й-то ноги́ была родинка».

Скиныва́л-то он сапожки тут сафьянные,

Показал-то он придьметочку.

Тут узнала его маменька родимая,

Во сьлезах она всё росказала-то:

390 «Что твоя-та молода жона

’на ушла замуж за Алёшеньку Поповиця.

Он сказывал мне весточки нерадосно;

Я скорьбила о тебе да ретиво́ серьцо,

Я сьлезила о тебе да очи ясныя». —

395 «Неси, маменька, мне всё, родимая,

Ты неси-ко моё платье цветное,

Ты неси-ко мои гусьлици игро́мыя;

Нарежусь-то я скаморошиной,

Я пойду ко князю на широкой двор,

400 С широка́ двора зайду в полату белокаменны».

Одевалсэ тут Добрыня скаморотьшиной,

Брал с собою звоньчаты́ он свои гусьли-ти;

Он заходит всё ко князю ко Владимеру,

Он хрест кладёт да по-писа́ному,

405 Он поклон ведёт да по учёному,

Он кланеитце князю со кнегиною:

«Уж и здрастуй, князь Владимир стольне-киеськой!

Ты дозволь-ко мне-ка место, куда сесь-то мне». —

«Вашо место-то да скоморошьноё

410 Что на печьки на муравленой».

Заходил-то он на место, где назначено.

«Ты дозволь-ко мне-ка, князь, да всё зыграть в гусли». —

«Ты играй-ко, играй, да скоморотьшина».

Он ведь зачел тут выигрывать.

415 Он берёт-то всё да ис Царя́града,

Наговариват на красной Киёв-град,

Алёшеньки Поповичю наце́ниват,

Настасьи-то Никуличны да выговариват.

Тут Настасьюшка да догадаласе,

420 Тут Никулична узнала-то.

Говорит она да таковы речи:

«Ты позволь-ко, князь Владимер, мне

Ты налить-то мне-ка чарку мёду сладкого,

Поднесьти мне да кому надобно». —

425 «Наливай-ко-се, Настасья дочь Никулишьня,

Подноси тому, да кому надобно».

Наливала она чарочку да мёду сладкого,

Поднесла она уда́лой скоморотьшине.

Принимал-то скоморотьшина одной рукой,

430 Выпивал-то он да на единой дух;

Говорил-то он тогда да таковы слова:

«Ты позволь-ко, князь, мне слово вымолвить;

Ише дай-ко мне-ка позволеньиця

Как налить-то мне-ка чару мёду сладкого,

435 Поднесьти-то мне, кому жалаю-то».

Подносил-то он ведь чарочку Настасьи-то Никулишне.

Выпивала она чароцьку да мёду сладкого;

Прикатилсэ к ее́ устам сахарным золотой перстень.

Она хватала скоро золотой перстень,

440 Одевала-то себе на пра́ву ручушку;

Сама скакала-то из-за тех столов