class="v">Не бери-ко своего коня да Воронеюшка,

Ты возьми коня-та батюшка родимого,

Ты возьми ево саблю вострую,

25 Ты возьми ево палицю военную,

Возьми плёточку шелко́вую;

Твой-от батюшко без плёточки не ежживал».

Поехал Добрыня во чисто́ полё,

Увидал-то он и́скопоть лошадиную,

30 Он пусьтил коня туда доганивать;

Увидал он тут поленицю приуда́лую:

На коне она по́ полю розгуливат,

На вороном по чистому розьежживат.

Подъежжает он к ней очунь близко-то,

35 Он выте́гивает скоро лук тугия-ти,

Он направливает стрелочку калёную,

Что ко стрелочки да приговариват:

«Вот лети, лети, моя стрела калёная,

Ты стрели, стрели в поленицю в буйну голову».

40 Как летела-то стрелочка калёная,

Розьлетелась поленици в буйну голову;

Сидит полениця — не ове́рнитце,

Назадь она да не посмотрит-то.

Он направливаёт стрелочку второй-от раз.

45 Розьлетелась стрелочка калёная

Она обратно-то, опять поленици в буйну голову;

Полениця-та сидит да не ове́рнитце,

Позади сибя да не посмотрит-то.

Он стреляет в поленицю в трете́й-от раз;

50 Тогда полениця огленуласе,

Огленуласе она да розьмехнуласе:

«Что думала я, что руськия комарики меня покусывают, —

Ажно руськия могучи-ти киевськи бога́тыри

Калену́ стрелу в меня пускают-то».

55 Она хватала-то Добрыню за желты́ кудри,

Спускала ево да во глубок корман.

Везла она ево да трои суточки;

Проговорил-то тут у ей конь, лошадь добрая:

«Что молода моя хозяйка ты,

60 Что душочка Настасья-та Микулична!

Тяжело мне везьти да двух бога́тырей,

Когда раньше в пору[223] возил тебя одну я красну девицю,

Красну девицю, поленицю преудалую».

Тут ответ держит Настасья-та Никулична:

65 «Что ты какой уда́лой доброй молодець?

Ис какой земли, да ты которого города, села да урожда́нець-от

Чьего отца да чьей ты матери?

Уж ты князя ли сын, али короля-та сын,

Ты того ли купця какого сын богатого,

70 Ли простого ты сын всё хресьянина?»

Отвечаёт ей Добрынюшка Никитич-от:

«Тьбе чово нужно знать, полениця приудалая?

Не скажу тебе про своего отца с матерью,

Не поведаю, какого роду есь-то я». —

75 «Уж ты руськой-от могучой-от бога́тырь-эт!

Кабы знала, что ты старой-эт,

Я отрубила бы тебе да буйну голову;

Чтобы знала кабы я, что ты ведь мла́дой-эт,

Назвала бы я тебя да ро́дным брателком;

80 Кабы знала я, что ты летами-ти да со мной на́ровень,

Я пошла бы вза́муж за тебя-то всё».

Говорит-то её доброй конь:

«Он ведь руськой-от могучой есь бога́тырь-эт

Что по имени Добрынечка Никитич-от;

85 Он ведь силою-ту супроти́в тибя,

Он ведь сьмелосьтью вдвоём тибя,

А летами-ти он с тобой ведь на́ровне».

Выпускала тут Добрынёчку Настасья-та Никулична;

Оне садились скоро на добры́х коней.

90 Говорит-то тут Настасья-та Никулична:

«Ты бери, Добрынюшка, меня теперь да во супружество».

Как ответ держал Добрынюшка Никтичь млад:

«Ты поедем-ко, Настасья дочь Никулична,

К нам во славной город-от во Киев-от,

95 К моей маменьки к родимыя,

К пожилой вдове Омельфы Тимофеевне».

Оне путь дёржали скоро в Киев-град;

Подъежали к Добрыни к широку́ двору,

Оне добры́х коней спускали во конюшну-ту,

100 Насыпали им пшеници белояровой,

Пошли в полаты оне всё белокаменны.

Как стречает их ведь матушка Добрынина;

Говорил Добрынюшка да ро́дной матушки:

«Что нашол я теперь да себе сужону,

105 Ту ли всё Настасью я Никуличну.

Мы пойдём теперь с Настасьёй во Божью́ церьковь,

Мы одёржим-то с Настасьёй по злату́ веньцю».

Тут давала-то благословленье ро́дна матушка.

Они скорей того пошли да во Божью́ церьковь,

110 Одёржали-то Добрыня со Настасьёй по злату́ веньцю;

Шол у их тогда да пир наве́сели.

Был на пиру-ту князь Владимер-от,

Была кнеина Апраксеия;

Приглашо́ны-то ведь были все бога́тыри.

115 Уж как вёлсэ пир да трои суточки;

Посьле троих суточок-то вси госьти розьехались;

Оставалсэ только Добрыня с молодой женой.

Прошло-то тому времени да три-то годичка.

Перестала тут Настасья-та Никулична

120 По чисту́ полю розьежживать;

Жила она в доме супруга-та

Со ево-то с ро́дной маменькой.

А как тоже[224] князь [в] поче́стной пир

Посылал-то по́слов звать Добрынюшку Никитича

125 Со его-то он с молодой женой.

Тут Добрынюшка Никитиць одевалсэ-то,

Одевалась хорошо Настасья-та Никулична;

Они пошли ко князю-ту да на почёстной пир.

Шол ведь день скоро у них да прокатилсэ-то,

130 Пир весёлой-от да под конець пошол.

Говорил-то князь Владимир таковы речи:

«Кто бы нашолсэ из вас, да из бога́тырей —

Ише сьездьдить-то во ту землю в неверную,

Как к моему тесьтю любимому,

135 Прирубить-то ево войсько — подошло к ему войною-ту;

Он писал ко мне, просил на помочь-ту бога́тырей;

Получал-то я ведь утром скору грамоту.

Кто из вас будёт да толь ведь доброй-эт,

Чтобы мог эту службу-ту сослужить-то ведь?»

140 Тут бога́тыри все замолчали-то,

Никто князю ответа не держали-то.

Говорил-то князь да во второй-от раз,

Говорил-то князь и во трете́й-от раз.

Тогда со скамейки белоду́бовой

145 Как ставал могучой русько́й бога́тырь-эт,

Что тот ли Але́шинька Попович млад:

«Ай кроме́ Добрыни из нас никто там не бывал-то ведь;

Добрынёчка у короля бывал-то там;

Он ведь знат бой-от держать по-ихному».

150 Говорил-то князь ему да таковы слова:

«Не исполнишь ты, Добрыня, наказаньица —

Я розгневаюсь на тибя князь Владимер-от,

Выселю тибя да вон ис Киева».

Как ставал Добрыня на резвы́ ноги,

155 Благодарил князя с кнегиною,

Он пошол скоро́ да ис полат-то вон;

Он идёт скучно́й да к родной маменьке,

К родной маменьке да молодой к жоне.

Тут начел тут Добрыня в путь-дорожку-ту збиратьце-то,

160 В далеку́ землю да отправлятьце-то.

Некому́ в семье о том не сказыват;

Тут узнали только нянюшки-ти, мамушки,

Все