– Я не думал, что ты вернёшься, Андзин Миура,– проронил Хидетада. – Во всяком случае, не теперь. Когда ты прибыл в Японию?

– Три дня назад, мой господин сегун. Я спешилсюда изо всех сил.

– Да, действительно. Идём.

Хидетада поднялся на ноги. За ним встали всеостальные, кланяясь своему повелителю. Хидетада повернулся и повёл Уилла сквозьмаленькую дверцу позади возвышения – во внутреннюю, меньшую по размерам,полутёмную комнатку. Здесь на постели лежал Иеясу, которому прислуживали двемолодые женщины. У постели стоял китайский книжник, Хаяси Нобукацу. Учёныйнегромким голосом читал что-то из свитка, но, когда дверь скользнула в сторону,голова принца, казалось, дёрнулась, и он попытался подняться на локте. Какимстарым выглядел он, каким уставшим! Победитель в восьмидесяти восьми битвах,потерпевший своё первое поражение.

– Андзин Миура, – произнёс он еле слышно. –Андзин Миура? Неужели это ты?

– Пройди вперёд. Скорей, – приказал Хидетада.

Уилл шагнул на возвышение, опустился на коленирядом с постелью.

– Андзин Миура, – повторил Иеясу. – Оставьтенас. Оставьте нас все. Ты тоже, сын мой.

Уилл оставался в коутоу, почти касаясь лбомпола, когда женщины и учёный выходили из комнаты. Хидетада подождал, пока всеуйдут, и, поклонившись, тоже исчез. – Андзин Миура, – позвал Иеясу. – Уилл.Поднимайся скорей, поднимайся. И подойди ближе. Я не могу дотянуться до тебя.

Уилл наклонился вперёд. Сердце его стучалогулко, как в бочке, глаза почему-то стали мокрыми. О Боже, подумал он, я люблюэтого старика. Может быть, я любил его все эти пятнадцать лет. Может быть,пойми я это раньше, многое было бы по-другому.

Иеясу обнял его за шею, прижал к своей груди,гладя его волосы, как отец мог бы гладить сына.

– Благодарю тебя, великий Будда, – произнёс онтихо. – Я думал… Впрочем, неважно. Мне сказали, что ты мёртв, Уилл. Утонул.

– Мы получили пробоину, мой господин. Только ивсего. Но было необходимо вытащить корабль на сушу и заделать её, а погодаоставалась ужасной всё это время. Я посылал сообщение.

– А мне передали, что ты утонул. РаботаТоетоми. Посмотри на меня, Уилл.

Уилл поднял голову, вгляделся в маленькоекруглое лицо. Когда-то оно было пухлым, теперь же дряблая кожа висела мешкамина высоких скулах. Усы стали белыми. И теперь, когда он был так близко, емустало видно, как сгорбились плечи и какими неожиданно тонкими стали руки.

– Мой господин…

– Ты уже слышал о сражении?

– Да, мой господин. Я не поверил своим ушам.

– Но это правда. Преждевременная атака этогоюноши Маеды, которую легко отбили, вовлекла мои силы в общее сражение, преждечем я закончил все приготовления. И всё же победа была почти у нас в руках.Знаешь, почему мы всё-таки проиграли?

– Я слышал много сплетен, мой господин.

– Но правды не знает почти никто. Дай мнеруку.

Уилл повиновался. Пальцы Иеясу сомкнулись наего запястье, и он сунул его ладонь под своё кимоно на груди.

Пальцы Уилла скользнули по исхудавшему, почтидетскому телу и наткнулись на бумажную повязку. Его голова замерла на плечеИеясу.

– Мой господин?…– Удар копья. Мне пришлосьсамому окунуться в гущу битвы, чтобы навести порядок в моих рядах. Врачиговорят, ничего страшного, нужно только отдохнуть как следует. Но сам этот фактармии неизвестен и должен оставаться в тайне. В семьдесят два года и царапинана пальце становится важной.

– И вы остаётесь здесь, мой господин, вместотого, чтобы отправиться на отдых в Сидзюоку?

Руки, такие слабые, лежали на его плечах,прижимая его к груди.

– Об этом не знает никто, Уилл, кроме моейсемьи. И Сукэ, конечно. Никто не должен узнать. – Руки напряглись. – Нет, Уилл,не вставай. Я держу тебя вот так, и боль уходит, она больше не имеет значения.Я чувствую силу, исходящую от твоего тела. Какая силища, Уилл.

– Я уже не тот молодой человек, мой господин.

– Ты, Уилл? Ты сохранил свою силу. Всю своюсилу. Как она мне нужна сейчас! Как мне было необходимо иметь тебя рядом напрошлой неделе, Уилл.

– Вам нужно было только подождать, мойгосподин. Да и пора для войны неподходящая.

– Подождать, Уилл? Мне сообщили, что ты мёртв.Тоетоми сказали мне, что узнали об этом от одного португальца – как ты утонулсо своим кораблём. И я поверил им, старый дурак.

– И всё же вы победите, мой господин Иеясу.Пальцы напряглись:

– Да. Я всё же одержу победу. Теперь, когда тырядом, Уилл, я уверен в этом. На завтра мы назначим общий штурм.

Уилл медленно выпрямился.

– Вы попробуете взять Осакскую крепость штурмом,мой господин?

– Удача будет на нашей стороне, Уилл. Я уверенв этом. Теперь удача будет постоянно сопутствовать нам.

– Мой господин, пятнадцать лет назад, передСекигахарой, вы сказали мне, что удача – это просто другое слово дляготовности.

Маленькая фигурка, казалось, обмякла.

– Я смотрел на армию в сто восемьдесят тысяччеловек, Уилл, Выбирать поле боя я не могу. Я заслал в замок своих шпионов ипробовал посеять раздор среди врагов и подкупить их лучших генералов. Но этивещи не прошли. Эта война, Уилл, перестала быть войной за личное богатство ивласть.

Слишком долго эти причины были единственнымипричинами войн в Японии. Но здесь мы боремся с чем-то иным, чем-то неуловимым,чем-то более опасным. Мы боремся сидеей, Уилл. Даймио в Осаке верят в Тоетоми.Может быть, они видят в принце воплощение их любимого Хидееси. Может быть,обожествляя его память, я допустил ошибку. Может быть, они на самом делесмотрят на него как на бога. И на его сына тоже. Какова бы ни была причина, онибудут сражаться насмерть. Поэтому это будет кровавый день. И всё же победабудет за нами – в конце концов.