Он был на другом берегу реки, и ему придётсяпробираться на север, к броду. Он хлестнул коня, но по мере приближения к водеприходилось ехать всё медленнее, потому что здесь тоже стояли лагерем отряды,укрывшись за деревянными надолбами. Самураи толпились на стенах, наблюдая заним с подозрением. Тут и там раздалось несколько сигналов тревоги, и даже однастрела просвистела над ним. Однако вскоре его узнали, приветствуя радостнымивозгласами. Да и он тоже узнал развевающиеся вокруг вымпелы – крест, вписанныйв круг, герб Сацумы.

Группа всадников отделилась от ворот лагеря, имгновение спустя они уже окружили его.

– Андзин Миура! – воскликнул Тадатуне. Рядом сним был его брат Таматане и другие родичи. Поверх лат они надели меха и, каквсегда, увешаны оружием. – Мы слыхали, что ты погиб.

– Теперь вы можете убедиться в обратномсобственными глазами, – ответил Уилл. – А я слышал, что вы проиграли битву.

Тадатуне рассмеялся.

– Только не Сацума, Уилл. Уж ты-то должензнать. Но основная армия – да. И всё это может быть лишь временной неудачей. Мыждём приказа принца возобновить наступление.

– Да, – сказал Уилл. – Я должен поспешить кнему, Тадатуне, узнать, какие приказы ждут меня.

– Я провожу тебя до моста. – Жестом Тадатунеотослал братьев. Теперь его лицо было серьёзно. – То, что ты здесь, Уилл, можетоказаться очень кстати. Но я прошу тебя – поторопи принца с принятием решений.Мои братья начинают сомневаться, на той ли стороне они сражаются в этомконфликте. И мой отец, и мой дядя. Ты ведь помнишь – при Секигахаре мы билисьна стороне Тоетоми.

– Вряд ли я это забуду, – ответил Уилл.Тадатуне натянул поводья.

– Частью условий примирения между моимисородичами и родом Токугава было то, что мы поклялись в случае нужды выступитьпод знаком золотого веера. Мы чтим нашу клятву, Уилл, и мы не были разбиты втом сражении. Этот западный берег реки удерживали Тоетоми, но мы сбросили их вводу. Их головы были навалены кучами величиной с коня по всей окрестности.Мы-то одержали победу. А теперь к нам приходят люди от принца Хидеери испрашивают, почему мы сражаемся за Токугаву, когда Тоетоми в случае победыудвоили бы наши земли. Передай это принцу, Уилл.

– Будь спокоен, – согласился Уилл. – Носначала скажи мне, что ты сам думаешь об этом.

Тадатуне заколебался.

– Буду с тобой откровенен, Уилл, потому что явыражу общее мнение наших людей. Мы хотим, чтобы этот конфликт закончился.Больше ничего. Победа – тех или этих. Зима – не время для войны. Что жекасается меня, то я всё-таки склоняюсь к Токугаве, потому что это твоя сторона,Уилл. А Исида Норихаза всё ещё жив.

– Да, – отозвался Уилл. – Мне постояннонапоминают о моём долге. – Он протянул руку. – Я сделаю так, что мы победим,Симадзу но-Тадатуне.

Хатамото заколебался, потом сжал ладонь Уилла.

– Это будет великий день, Андзин Миура, когдамы бок о бок вступим в Осакский замок. Благослови тебя Господь.

– И тебя, – отозвался Уилл, пришпоривая коня.

Уже вечерело, когда он пересёк мост и въехал влагерь Токугавы. Здесь он тоже увидел оборонительные бревенчатые частоколы,выросшие в паре миль от крепости. Хотя солнце клонилось к горизонту, ему сталоинтересно, заметили ли его со сторожевых башен Осаки, услышали липриветственные возгласы, которыми его встречали из лагерей Мори и Асано,разбитых к северу от города. Шум они подняли изрядный.

– Стой, – окликнул стражник. – Кто там едет?

– Андзин Миура. – Андзин Миура? – Деревянныеворота распахнулись, к нему приблизился офицер, недоверчиво вглядываясь в еголицо. – Андзин Миура! Слава Богу.

– С принцем всё в порядке?

– Да, Андзин Миура. И будет ещё лучше, когдаон услышит о твоём появлении. Мы думали, что ты мёртв.

– Тогда пропусти меня, парень. – Уилл слез сконя и направился к воротам. – Да позаботься о лошади, она совсем загнана.

Офицер поспешил за ним.

– Андзин Миура идёт! Трубите в рог!

Звук сигнального рога прорезал тишину лагеря,его подхватили на следующем посту. Воины выбегали из палаток, собирались втолпу, глазея на Уилла.

– Андзин Миура идёт! – звучало как победнаяпеснь. – Андзин Миура идёт!

Они кланялись ему – и стражники, и зрители.Уилл остановился у ворот, ведущих в личный лагерь принца, и поклонился в ответ.Андзин Миура идёт. Но куда?

Он пересёк мостик, под которым виднелись двахранителя: чудовище с открытой пастью, символизирующее начало всего сущего, игигант с плотно сжатыми губами, означающий конец всего земного, и столкнулся сКосукэ но-Сукэ.

– Андзин Миура? – Не поверил своим глазам тот.– Неужели это ты? Но в прошлом году пришла весть о кораблекрушении…

– Мы выбросились на берег, Сукэ, чтобызаделать течи. Мне просто требовалось время. Поверь, я не призрак.

– Не призрак, Уилл. – Сукэ подбежал к нему исхватил друга за руки. – Принц улыбнётся наконец. Давно уже не было улыбки наего лице.

– И за это время многое произошло, – произнёсУилл.

– Действительно, многое. И большая часть изслучившегося очень печальна.

– Я слышал об этом. Но недостаточно.

Сукэ поспешил вперёд, расчищая проход черезтолпу зрителей.

– Принц расскажет тебе всё, что посчитаетнужным.

Ширмы раздвинулись, и они ступили в прихожуюапартаментов принца. Здесь толпа была ещё плотней. Но он почти никого неузнавал – это были генералы, а не придворные.

Они остановились у самых дверей палатысовещаний, по соседству с часовыми, за рядами коленопреклонённых даймио,повернувшихсяк возвышению, на котором сидел сегун – один. Хидетада выглядел усталым ираздражённым. Все повернулись к вошедшим.

– В чём дело? – потребовал он. – Какиеновости, Сукэ?

– Со мной Андзин Миура, мой господин сегун.Хидетада вскинул голову, вглядываясь в полумрак.

– Андзин Миура? Я слышал сигналы рога, носчёл, что это очередная вылазка неприятеля. Андзин Миура? Подойди поближе.

Уилл вышел вперёд и опустился в коутоу передвозвышением. На его устах трепетал вопрос, который он не решался задать.