голос Тавила. – Садись и насладись зрелищем. Перевертыш наверняка хорошо нас развлечет.

Перевертыш. Снова это именование. Оно звучало в истории Кадира о семи ифритах.

В варианте джиннов.

Она содрогнулась, когда Тавил подошел ближе. Она помнила его нервный смех при ее прикосновении к его пылающей коже. Как он отпрянул, когда она сжала его руку.

«Наконец-то, – сказала Воскреситель, – ты видишь ясно».

Тавил приближался. Он был все ближе и волок за собой Мазена. Ближе. Ближе.

Удивление Айши переросло в возмущение. Она повернулась, убирая саблю от шеи купца, и вдруг полоснула ею Тавила. Тавил охнул и зажал рану на руке, но не так быстро, чтобы она не успела заметить серебряную кровь, просочившуюся между его пальцами.

Айша крепче сжала рукоять сабли.

– Так я и знала.

Тавил побледнел.

– Я могу объяснить…

Но она не нуждалась в объяснениях: она уже и так все поняла. Не дрогнув, она сорвала кинжал с пояса и ударила Тавила в шею. Серебряная кровь выплеснулась из его рта, и он упал на землю.

«Он это заслужил». Радость ифрита наложилась на гнев Айши.

Побледневший Мазен шагнул прочь от тела вора. Округлившиеся глаза купца перебегали с Айши на труп и обратно. В напряжении все смотрели, как истекает кровью Тавил. А потом они разом повернулись к Омару, который не тронулся с места. Взгляд Айши был полон ярости.

– Я собирался тебе рассказать, когда все закончится, – проговорил он пугающе спокойным голосом.

«Когда закончил бы тебя использовать», – прокомментировала Воскреситель.

Айша посмотрела на серебряную кровь, собравшуюся на земле. Ей вспомнилось узнавание во взгляде Джунейда, когда она сообщила ему о существовании ошейника. Вспомнилось странное ранение на руке Самара, которое зажило слишком быстро.

– И сколько среди нас джиннов?

Омар смотрел на нее стоически.

– Больше половины.

Айша недоумевала. Она стала одной из «Сорока воров», чтобы убивать джиннов. Каким это образом столько ее соратников оказались джиннами? И убивали других джиннов?

Омар подошел ближе.

– Джинны, сбегающие в земли людей, – преступники своего мира. И что странного в том, что я сотрудничаю с теми джиннами, которые хотят их истреблять? Наши цели совпадают. – Он помолчал и посмел улыбнуться. – С тобой все иначе, Айша. Я не заключал с тобой сделки, я тебя избрал.

«Я тебя избрал». Сколько времени она цеплялась за эти слова, считая их правдой? Она всегда думала, что Омар завербовал ее, потому что увидел в ней родственную душу. Она никогда не считала его другом, но доверяла ему.

А он обратил это доверие против нее. Он использовал ее, хоть и знал о ее ненависти к джиннам.

Омар сделал к ней еще шаг. Айша отреагировала на это, метнув ему в лицо кинжал. И была раздосадована, когда тот пролетел сквозь тело.

– Иллюзия? – пробормотал Мазен.

– Магия ифритов, – отозвалась Айша.

Она всегда считала неуловимость Омара неестественной, но никогда над этим не задумывалась. И вот теперь она не могла оторвать глаз от серьги – реликвии – в его ухе, которая и обеспечивала ему эту неуловимость. Сколько еще иллюзий он создал с помощью этой магии? За все годы их совместной охоты Айша ни разу не видела, чтобы у него текла черная кровь. Может, это тоже было уловкой? Хитрым обманом, созданным с помощью серьги его матери?

Последняя деталь мозаики встала на место.

«Давай покажем им правду», – предложила Воскреситель.

Айша положила руки на плечи Мазену и Лули.

– Смотрите, – сказала она, и проклятая магия, бегущая по ее жилам, окутала все их чувства, позволяя увидеть призрак позади Омара. Между ними оказалось поразительное сходство: лицо одинаковой формы. Одинаково тонкий нос.

Купец резко втянула в себя воздух:

– Ифрит?

Воскреситель ответила через Айшу:

– Здесь вы знаете ее как первую жену султана. Но в нашем мире она сильный иллюзионист. В нашем мире она ифрит: Алия, Мистик.

Когда-то Алия могла стать для Айши целью. Но Айша не охотилась на мертвецов.

Она никогда не признавала погони за прошлым, но вот настоящее… Здесь ее ждало мщение, которое она могла осуществить своим клинком.

Голос ифрита скользнул по ее разуму: «И моей магией, если ты пожелаешь ее применить».

Айша ощущала эту магию, бьющуюся в такт ее сердцу. До этого момента она оставалась чем-то дополнительным, нежеланным – способом слышать мертвых и говорить с ними. И вот сейчас ей предлагали эту магию в качестве оружия.

Она колебалась. Магия разрушила ее жизнь. Но, возможно, если она превратит эту силу в собственное оружие, та поможет ей вернуть контроль над своей жизнью. Айша молча кивнула.

«Значит, вместе». Она услышала торжествующую ухмылку в словах ифрита, и эта сила огнем побежала по телу Айши. Жар магии воодушевлял. Подавлял.

Айша глубоко вздохнула, чтобы справиться с участившимся пульсом и дрожью в конечностях. Она вспомнила Самара, обещавшего возносить ей хвалы по возвращении в Мадинну, и Джунейда, провозгласившего тост в честь ее преданности. Как обидно разочаровывать их обоих!

Айша посмотрела на Омара и произнесла новую клятву.

«Обещаю убить тебя», – подумала она.

Она всегда держала свои обещания.

68

Мазен

Алия Забытая. Так жители Мадинны за закрытыми дверями называли первую жену султана. Для Мазена она всегда оставалась призраком – историей, которую его отец никогда не рассказывал. Она была из времен до убийства жен, воспоминанием, которое оставалось недоступным для всех, даже для Омара. По крайней мере, так он раньше думал.

Однако теперь все разрозненные детали сложились в единое целое. Алия – ифрит. Султан – убийца джиннов. Наконец Мазен понял, почему кровь у Омара черная. Почему его брат ненавидел султана. Но…

– Почему? Почему ты убивал джиннов, если твоя мать тоже джинн?

Омар вздохнул:

– Ты, как всегда, задаешь не те вопросы, Мазен.

Он вытащил кинжал из рукава и наставил его на них. Мазен напрягся, готовясь бежать, и тут голос Омара раздался уже у него за спиной. Когда он повернулся, брат оказался достаточно близко, чтобы ударить его. Купец рванула вперед со своим кинжалом, однако удар просто рассеял тело Омара дымом.

Первый Омар (иллюзия или настоящий?) ринулся на них с кинжалом. Металл завизжал: Айша успела подставить саблю и остановить удар.

– Я забираю у тебя реликвию повелителя, Айша.

Омар освободил кинжал от ее клинка и нацелил его ей в сердце.

Айша парировала, однако Омар исчез прежде, чем удар достиг цели.

Он снова появился – уже позади нее. Айша развернулась.

И Омар всадил клинок ей в грудь.

Нет!

Мазен оттолкнул брата. Он уже один раз позволил Айше умереть. Как он может…

Айша ухмыльнулась, обнажая залитые алым зубы. Оба ее глаза стали черными, как ночь.

– Этого маловато будет, убийца джиннов.

Она щелкнула пальцами, и труп, бывший Тавилом, вытянул руку и схватил Омара за лодыжку. Впервые в жизни Мазен увидел на лице Омара страх. А потом труп дернул, и Омар рухнул, а лампа выпала у него из рук и покатилась по земле. Еще миг – и она оказалась у Лули в руках. Купец повернулась и