Пиччинино, который командовал там от имени отца, однако захватить эти города им не удалось, ибо Франческо оборонялся весьма доблестно. Тем не менее от появления этих войск жители Равенны так испугались возможности снова оказаться во власти папства, что с согласия своего синьора Остазио да Полента добровольно признали над собой власть венецианцев. Те в благодарность за такое приобретение, чтобы воспрепятствовать Остазио когда-либо силой вернуть себе то, чем он так неосмотрительно поступился, отправили его с одним из сыновей на остров Кандия (Крит, находившийся в то время под властью Венеции. – Е.С.), где он и скончался». Отметим, что единой устоявшейся даты аннексии Венецией Равенны нет: приводят 1441, 1444 и даже 1449 гг.; мы остановились на первой, основанной на «Истории Флоренции» Макиавелли; ясно одно, что это произошло в 1440-е гг.

Венецианское правление, осуществляемое посредством подест и надзиравших за ними гражданских проведиторов, дало Равенне пару интересных архитектурных памятников, но многих и лишило – в частности, при строительстве крепости Бранкалеоне были снесены древние церкви – анонимная церковь готов и готская же церковь Св. апостола Андрея, а также дворец Полентани. Возможно, при строительстве венецианского дворца на нынешней Народной площади именно из церкви Св. Андрея были использованы восемь Теодориховых капителей с монограммами остготского короля, хотя есть мнение, что они – из церкви Св. Агнессы либо базилики Геркулеса, что тоже заставляет подозревать венецианцев в уничтожении этих памятников. Они же снесли две цилиндрические башни, охранявшие Золотые ворота Клавдия. Крепость Бранкалеоне и ныне стоит у железнодорожного полотна, практически напротив мавзолея Теодориха, ничего особого собой не представляя – типичная венецианская крепость, похожа на аналогичные сооружения в кипрской Фамагусте, например – круглые башни, четырехбашенный замок – «сердце» крепости, окруженный дополнительной оборонительной стеной, над воротами – венецианские крылатые львы Св. Марка и Мадонна с Младенцем (возможно, работы Марино ди Марко Чеприни). Внутри ничего древнего не осталось, теперь это парк, сама крепость сильно руинирована как после хорошего взрыва. Построена она была в 1457 г., и 10 лет спустя перестроена и укреплена мастером Джованни Франческо да Масса. Позднее, утратив свое оборонное значение, она частью сама пошла на стройматериал, благодаря которому некогда появилась, частично же использовалась как тюрьма.

Венецианским правлением датировано варварство герцога Римини Сиджизмондо Пандольфо Малатеста (1417—1468 гг.), о котором мы упоминали: на ста возах его люди вывезли мраморную облицовку базилики Св. Аполлинария из Классиса! Древний мрамор Равенны, равно как и собранный жителями Фано для своей церкви, и даже старинные надгробия монастыря Св. Франциска в Римини – все пустил в ход Волк Романьи, чтобы облицевать изнутри и снаружи знаменитый храм в Римини – так-то он был посвящен Св. Франциску, но более известен благодаря его неугомонному благоукрасителю, как малатестианский храм. Д. Маускопф-Дельяннис пишет, что ограбление Равенны произошло около 1450 г., Э. Хаттон – что в 1449 г. Вообще дело вышло довольно запутанным. Аббат Классиса то ли сначала согласился на определенные подобные действия герцога, но не представлял, видимо, их масштаба, и запротестовал, как и жители Равенны; или он хотел получить (и получил-таки!) от Малатесты еще больше денег; аббат и равеннцы обратились к дожу за справедливостью, но она так путем и не восторжествовала, разве что Малатеста по предложению дожа откупился взяткой в 200 золотых и от аббата, и от представителей Равенны. Несколько иную, но зато более стройно оформленную версию дает А. Венедиктов в работе «Ренессанс в Римини»: «Работы велись и снаружи и изнутри храма… Стала острой проблема строительного материала, каким был по преимуществу мрамор. Решения Сиджизмондо были, как во всех случаях, быстрыми и радикальными. Мрамор понадобился… для скульптурных работ внутри храма. Немедленно было отдано распоряжение использовать все мраморные надгробия на кладбищах Римини, причем не было сделано исключения и для памятников предков Сиджизмондо – членов семейства Малатеста, похороненных при храме Св. Франциска. Когда же решено было одеть в новый футляр всю старую церковь, мрамор понадобился в еще большем количестве. Не задумываясь о последствиях, владетель Римини отправил своих людей на лошадях, запряженных в повозки, в близлежащую Равенну, входившую тогда в состав венецианских владений. Повозки возвращались, нагруженные мрамором, собранным (или, точнее говоря, содранным) в равеннских базиликах; более других пострадала знаменитая своими византийскими мозаиками церковь Сант-Аполлинаре ин Классе. Обеспокоенные граждане Равенны отправили в Венецию с жалобой на грабеж двух своих представителей – известных красноречием ораторов. Дело расследовал подеста и капитан Равенны, занимавший свои должности по назначению Венецианской республики. Но запрошенный им Малатеста представил расписку, полученную им от аббата церкви Сант-Аполлинаре, согласно которой за полученный мрамор был уплачено церкви 200 золотых дукатов, и венецианцы удовлетворились объяснениями (сколько аббат получил лично сверх этой суммы, осталось неизвестным, в городе ходили упорные слухи о взятках, которые щедро раздавал Малатеста). А венецианцы во время расследования сами обратили внимание на другую равеннскую базилику Сан-Северо, откуда и были вывезены в Венецию на строительство церкви Санти-Джованни э Паоло не только мраморная облицовка, но и колонны». Пользуясь случаем, сделаем небольшое отступление, характеризующее этого человека, а равно и риминийский храм, в который «трансплантировали» облицовку равеннских базилик.

Еще Данте упоминал в «Аде» несчастную Романью, которую раздирали на части ее властители: «О дух, сокрытый в этой глубине, // Твоя Романья даже в дни покоя // Без войн в сердцах тиранов не жила; // Но явного сейчас не видно боя. // Равенна – все такая, как была: // Орел Поленты в ней обосновался, // До самой Червьи распластав крыла. // Оплот, который долго защищался // И где французов алый холм полег, // В зеленых лапах ныне оказался. // Барбос Верруккьо и его щенок, // С Монтаньей обошедшиеся скверно, // Сверлят зубами тот же все кусок. // В твердынях над Ламоне и Сантерпо // Владычит львенок белого герба, // Друзей меняя дважды в год примерно; // А та, где льется Савьо, той судьба // Между горой и долом находиться, // Живя меж волей и ярмом раба». Никколо Макиавелли так объясняет возникновение этих агрессивных карликовых микрогосударств при конфликте Бенедикта XII с Людовиком Баварским (хотя не все названные им имена подходят под его хронологическую рамку – как Гвидо да Полента, например – просто, видимо, Макиавелли пишет «в целом»): «Когда папой стал Бенедикт XII, он увидел, что потерял почти все свои земли в Италии. Опасаясь, как бы их не захватил император Людовик, он решил приобрести дружбу всех, кто захватил владения, ранее принадлежавшие империи, дабы они помогли ему в защите Италии от посягательств императора. Вот он и издал указ, по которому все тираны, захватившие в Ломбардии города, объявлялись законными государями, но очень скоро после того умер, и папский престол перешел к Клименту VI. Император, видя, с какой щедростью папа распоряжается имуществом империи, не пожелал уступить ему в тароватости и тотчас же объявил всех узурпаторов церковных земель их законными владельцами, властвующими в своих городах с согласия и разрешения императора. По этой-то причине Галеотто Малатеста с братьями стали государями Римини, Пезаро и Фано, Антонио да Монтефельтро – Марки и Урбино, Джентиле да Варано – Камерино, Гвидо да Полента – Равенны, Синибальдо Орделаффи – Форли и Чезены, Джованни Манфреди – Фаэнцы, Лодовико Алидози – Имолы, и еще многие другие – множества прочих городов, так что во владениях Папского государства почти не осталось земли без государя. Вследствие этого Папское государство оказалось ослабленным вплоть до понтификата Александра VI, который уже в наши дни, после разгрома потомков узурпаторов, восстановил