на стулья позади нас, Ноа хмурится, с неохотой отводит от меня взгляд и оборачивается назад. Он видит, сколько пришло людей, и молча благодарит всех. Потом он снова поворачивается ко мне и чуть не плачет, но в его взгляде теперь я вижу благодарность.

– Ноа, мы решили, что тебе не помешает поддержка твоей команды…

Он нежно поглаживает меня по щеке, заправляет волосы мне за ухо. Какое приятное ощущение… Я неожиданно осознаю, что закрыла глаза от удовольствия, совсем неподобающего в этом месте и в этот момент.

Пейдж кивает мне из-за плеча Ноа, легкая улыбка играет на ее губах.

Несколько мгновений спустя во дворе воцаряется тишина, священник начинает обряд, посвященный женщине, которая подарила миру Ноа Райли.

Каким, должно быть, невероятным человеком она была.

Несколько часов спустя мы стоим на парковке и наблюдаем, как ребята из команды, посигналив нам, уезжают.

Мейсон поворачивается к Ноа, чтобы по-братски обнять его, потом отступает и бросает взгляд на меня.

– Поедешь с нами? – говорит он Ноа. – Родители готовят вкусную еду, разжигают очаг во дворе. Трей и Пейдж тоже будут.

Ноа хмурится.

– Поедем, – почему-то шепчу я. – Возвращайся к нам. Пожалуйста! Сейчас тебе лучше не оставаться одному.

Он неопределенно кивает и отворачивается.

Сама не понимая почему, я придвигаюсь ближе и задираю подбородок, чтобы посмотреть на него.

– Ноа, я не хочу, чтобы сейчас ты был один. Пожалуйста, поедем с нами.

Его взгляд полон горечи, но он улыбается мне в ответ. Беру его за руку. Такое чувство, будто что-то оживает в моем сердце.

– Поехали в моей машине, – говорит он, и я, конечно же, соглашаюсь.

* * *

На самом деле Мейсон пригласил к нам многих ребят, да практически всех, с кем Ноа успел сблизиться за четыре года учебы в Авиксе.

Не могу поверить, что он на последнем курсе. Это его последний год в колледже, но его мама так и не узнает, кем он станет после учебы, как сложится его жизнь.

У него больше никого нет. Каким опустошенным он себя сейчас чувствует!

Я напрягаюсь и утыкаю взгляд в колени.

У него никого нет…

У Ноа нет семьи.

Резко поднимаю голову и смотрю на Ноа. Чувствую боль в спине. Ноа сидит и смотрит в пустоту, Пейдж рядом с ним.

* * *

Ноа

Я все время о чем-то думаю, и это странно, потому что в голове у меня пустота; я еле держусь на ногах, как будто бежал с кем-то наперегонки, но с кем и зачем, не помню.

Сегодня тяжелый день, и, похоже, легких дней больше не будет. Понедельник стал для меня испытанием, вторник – еще хуже, а потом наступила среда, и оказалось, что все до этого – только цветочки.

Четверг тянулся невыносимо долго, потом и пятница подставила подножку, а выходные можно пережить, только напившись пива.

Я будто бесконечно карабкаюсь по канату вверх, обдирая себе руки и ноги.

У меня не осталось ни энергии, ни драйва.

У тебя ничего не осталось, Ноа.

Роняю голову на грудь.

– Догадываюсь, каким будет ответ, но все же спрошу. Хочешь поговорить об этом? – Голос Пейдж звучит неуверенно.

Мотаю головой и заставляю себя посмотреть на нее.

Она сидит на стуле напротив меня с чашкой горячего чая в руках. У нее немного покраснел нос, и она поджимает губы, чтобы сдержаться и не заплакать.

Мне хочется отвернуться – я не нуждаюсь в сочувствиях, и меня злит, что окружающие так близко к сердцу принимают то, что случилось. Это моя боль, и я не хочу, чтобы кто-то грустил из-за меня.

Не хочу, чтобы кто-то переживал то же, что и я.

Чтобы кто-то ощущал себя абсолютно беззащитным.

– Пейдж. – Кладу ладонь ей на колено, она шмыгает носом и кивает. Смотрит куда-то вдаль, потом глубоко вздыхает и снова поворачивается ко мне:

– Она что-нибудь вспомнила?

Я хмурюсь и отворачиваюсь.

– Не особенно… – Ари говорила про инструктаж, и она пробовала готовить. – Может, что-то и вспоминает, но неосознанно. Ничего такого, чтобы пробудило бы воспоминания о нас.

– Она назвала меня по имени.

Я резко поворачиваюсь к Пейдж, и она кивает.

– Я не успела представиться. Ари увидела меня и назвала по имени.

Что-то сжимается у меня внутри.

– И что она сказала?

– Спросила о тебе.

Слабая надежда трепещет в груди, но тут же гаснет.

Все слишком сложно.

Пусть даже Арианна помнит Пейдж, это ничего не значит.

К тому же Чейз уже сделал ставку, и вряд ли он отступит.

И почему-то мне кажется, что он уже почти выиграл. Блеск в ее глазах предназначался мне, но судьба смешала карты. Пока что этот блеск едва заметен, но с каждым днем его все больше.

Когда я встретил Ари, я знал, что она влюблена в другого и моей не станет. Еще я понимал, что, если влюблюсь, мне трудно будет забыть, отпустить ее, – но этого знания оказалось недостаточно. Окажись я снова перед выбором, я бы не раздумывая выбрал Арианну, потому что любовь к ней стоит целого мира.

Я готов страдать, вспоминая, как счастливы мы были.

Особенно теперь, когда я столкнулся с тем, что пытался отрицать: то, что Ари полюбила меня, не означало, что она разлюбила его.

Она любила нас обоих.

Но я хочу, чтобы она любила только меня.

Верчу в кармане кольцо, которое подарила мне мама, закрываю глаза и вспоминаю, как мамочка улыбалась совсем недавно.

Это был ее последний солнечный день.

Вообще последний день.

Ее душа в последний раз осветила этот жестокий мир, прежде чем уйти из него.

Уйти от меня.

Говорят, такой день наступает, когда ты готов завершить свою жизнь. Последний прилив энергии, радость, разделенная с теми, кого любишь всем сердцем, прикрытая ложной надеждой.

Мама любила нас двоих: меня и еще одну девушку, которая ее не помнит.

И все же как могла она смириться с концом, ведь неизвестно что там, за гробом?

Меня вдруг охватывает стыд от этой мысли, и я беззвучно благодарю высшие силы за ту радость, что была дарована моей маме, прежде чем нам настало время расстаться.

Мама видела меня счастливым – это все, чего она когда-либо хотела в этом мире.

Она хотела, чтобы ее сын был счастлив.

Я сделаю все, что в моих силах, чтобы обрести счастье, мама.

Я найду свое счастье.

Рука Пейдж ложится мне на плечо, и я с благодарностью касаюсь ее, принимая тепло, которое дарит мне подруга, но я не знаю, как растопить лед, сковавший мою душу.