Стражники шагнули было к парню, но тут он достал из кобуры пистолет. Никаких тебе лишних движений, никакой игры на публику. Он просто спокойно вытащил из гребаной кобуры самый большой револьвер из тех, что Дирку когда-либо доводилось видеть. Парень навел свою пушку на стражников и тщательно, аккуратно прицелился. Стражники замерли.

Дирку ситуация нравилась все меньше и меньше.

– Ну, ладно, ты, звезденка мелкая, – рявкнул Дирк. – Вот что мы сделаем. Сейчас ты развернешься и уйдешь, откуда пришел, и мы дадим тебе…

Парень навел пистолет на Дирка и выстрелил. Пуля попала ему в живот, сбив с ног, и он грохнулся на спину. По реке раскатилось эхо.

– ТВОЮ Ж МАТЬ! – заорал Дирк, зажимая гигантскую дыру в животе. – О, Господи, Господи Иисусе! – От боли его согнуло пополам. – Убейте его! – закричал он. – Убейте гребаного сукина сына!

Стражники не двинулись с места.

– Бросьте оружие в реку, – сказал парень все тем же спокойным, действующим на нервы голосом. Стражники заколебались, поглядывая друг на друга.

Чет прицелился в голову ближайшего к нему стражника.

– Повторять я не буду. – Он явно только и ждал повода, чтобы всех их перестрелять. Это было совершенно ясно написано у него на лице.

Стражники подчинились, побросав в реку свои дубинки, мечи, копья и ножи.

– Карлос, Полковник и большинство рейнджеров, – сказал парень, – мертвы. Велес сжег их всех. Велес и Алая Леди… Они, мягко говоря, расстроены. И они идут сюда, чтобы очистить город от такого, как вы, дерьма. Мое вам предложение – убраться отсюда куда подальше, пока их здесь еще нет. Хороший совет?

Стражники закивали.

– И, может, вам захочется передать это вашим друзьям. Если кого поймают в зеленой куртке, или шляющимся у причалов, из него сделают пример для всех остальных.

Стражники снова кивнули.

– Вот и хорошо. А теперь валите.

Стражники поспешно поднялись по ступенькам и исчезли.

Парень подошел к Дирку.

Дирк попытался подняться на ноги, но боль была слишком сильной. Попробовал отползти, но дальше была только река.

Парень прижал дуло ко лбу Дирка.

– Выбирай. Либо плыви, либо следующая пуля – твоя.

– Ч-что? – пролепетал Дирк. – Но… но я же не умею плавать.

Парень пнул его сапогом, Дирк отлетел назад и обнаружил, что уже наполовину свисает с причала, и черные воды реки плещутся прямо у него перед носом. Он услышал хриплое хихиканье, поднял глаза и увидел, что паромщик смеется над ним.

Парень уперся сапогом ему в бок.

– Ради всего святого! – крикнул Дирк. – Нет!

Парень пинком отправил его в реку.

Дирк ударился о воду, а потом погрузился глубоко в холодные, темные воды. И он услышал их – стоны, жалобные крики, все громче и громче. Он отчаянно забарахтался, пытаясь выбраться на поверхность. Но тут чья-то рука ухватила его за щиколотку, потом, еще одна – за запястье. А потом руки были повсюду, они вцеплялись ему в тело своими длинными когтями, утаскивая его на глубину, все ниже и ниже.

Чет стоял перед вратами, ведущими на мост. Это были гигантские, сделанные из железа и дерева – настоящего дерева, не костей – врата, двери для великанов. К вратам вело несколько ступеней; он поднялся и положил руку на тяжелую створку. Дерево, потемневшее за бессчетные века, на ощупь было точь-в-точь как камень. Он толкнул створку. Та даже не вздрогнула.

Ни кольца, ни ручки – только замочная скважина из позолоченного металла. Чет покосился назад, где несколько свежеприбывших душ бесцельно болтались по улице с потерянным видом. Он выудил из-за пазухи ключ и вставил его в скважину. Ключ подошел идеально. Он повернул его и услышал глубокий лязгающий звук, будто вращались огромные шестерни.

Чет отступил, подождал. Ничего не происходило, и он надавил на дверь. Дверь не поддавалась. Он надавил сильнее, навалившись на дверь всем своим весом. У него появилось было ощущение, будто он идет против сильного ветра, но дверь медленно уходила внутрь. Он достал из скважины ключ и вошел в ворота. Полуоткрытая створка захлопнулась с оглушительным стуком у него за спиной, и сверху с балок на Чета посыпалась пыль и какая-то труха.

Череда осыпающихся арок и колонн исчезала впереди, в тумане, и Чету показалось, будто он стоит посреди бесконечного нефа древнего, давно заброшенного собора. Янтарный свет Ока-Матери проникал сквозь высокие узкие окна, пробитые в стенах, и через провалы в сводчатой, местами осыпавшейся крыше.

Чет все никак не мог выкинуть из головы слова Ивабог о силах, которые будут ему препятствовать, и об испепеляющих лучах Ока-Матери. Сглотнув, он двинулся вперед. Пол, усеянный обломками обрушившейся кладки и осколками плит, уходил вверх с легким уклоном; Чет старательно огибал места, где пол, казалось, был готов вот-вот провалиться в реку внизу. Один раз он остановился и поглядел вниз, в сквозную дыру, но не увидел ничего, кроме клубящегося тумана, и подумал – что с ним станет, когда он окажется на той стороне? Может, река опять сделает его бесплотным духом?

Он пошел дальше, и Око-Мать не испепелило его; ни огня, ни молний, ни огненных стен. Ни ангелов, явившихся с неба, чтобы сразить его пылающими мечами. Единственное, что сопровождало его в пути – тихий, непрерывный стон, издаваемый рекой. И почему-то этот звук странным образом успокаивал – будто кроме него в мире не было вообще никого. Миновав верхнюю точку моста, Чет позволил себе, наконец, вздохнуть. Под уклон и шагалось легче; вскоре впереди показались ворота.

Чтобы выйти с моста, ключ, как оказалось, был не нужен. Он просто потянул на себя тяжелую створку, и она отворилась. Он ступил на другой берег, и ворота захлопнулись за ним.

Он похлопал себя по груди, по лицу.

– Я цел, – проговорил он. – Не развоплотился.

Ощупав нож и ключ, он с облегчением убедился, что оба предмета в целости переправились через реку.

Лица, десятки лиц повернулись к нему – длинная процессия полупрозрачных душ замедлила движение, потом остановилась совсем, и каждый смотрел на него с недоумением и любопытством. Посыпались вопросы: «Что происходит? Где мы? Куда идти?» – и так без конца. Чет, не обращая на них внимания, спустился по ступеням и пошел прямо сквозь призрачную толпу. Души были совершенно нематериальны, словно дым. Многие тянулись к нему, пытались прикоснуться, но не могли. Кто-то в страхе бежал от него, кто-то – следовал за ним, осыпая вопросами. Он следил за тем, чтобы река все время оставалась слева, и шел вдоль берега, не забывая поглядывать по сторонам – не приближается ли то призрачное медузообразное создание со щупальцами. Мир вокруг был по-прежнему совершенно серым. Время от времени он видел младенцев, но старался на них не смотреть, не думать о том, что с ними будет.