– Считаю до десяти, Чет, а потом иду искать. Мой совет – бежать побыстрее.

Чет не побежал. Глядя демону прямо в глаза, он шагнул вперед. Потом еще, и еще. Улыбочка Билли потускнела; он злобно оскалился. Чет бросился на него, описывая клинком широкую дугу, так, что его цель – шея демона – была вполне очевидна. В точности так, как показывал ему Эдо. Существо, стоявшее перед ним, проглотило наживку: оно прыгнуло вперед, чтобы встретить атаку своими раскаленными когтями, метя в руку с ножом. В последнее мгновенье Чет пригнулся, выставив клинок, и распорол нависшему над ним в прыжке демону живот.

Билли волчком развернулся на месте, готовый атаковать вновь, но вдруг остановился. С недоумением поглядел вниз, на живот, из которого вываливались на траву его черные сморщенные внутренности. Билли схватился за живот и посмотрел туда, где лежал его брат, словно тот мог ему чем-то помочь. Чет бросился вперед, и демон, отшатнувшись, упал. Чет прыгнул на монстра и всадил ему в шею нож – тот даже руку поднять не успел. Два быстрых движения, и голова демона покатилась прочь, шипя и плюясь, глаза – два пылающих ненавистью уголька.

Дэйви выпученными от ужаса глазами смотрел на голову своего старшего брата.

Чет встал и пошел к нему.

– Нет, – пролепетал Дэйви, пытаясь подняться на ноги. Когда это ему не удалось, он бросился улепетывать на четвереньках, бросая через плечо исполненные ужаса взгляды, отчаянно цепляясь за траву, пытаясь уйти. Чет быстро нагнал его своим неспешным, размашистым шагом.

– Уйди от меня! – взвизгнул Дэйви. – Уйди!

Чет пнул его в отставленный зад так, что демон полетел лицом в грязь, наступил на спину, придавив к земле, и резал, и рубил, пока и голова Дейви тоже не покатилась с плеч.

Единственным оставшимся звуком теперь были всхлипывания Джошуа.

Чет поднял голову, посмотрел на дом на холме и увидел, что в окнах верхнего этажа горит свет. Он знал, что Ламия была там, он чувствовал ее – а еще он знал, что она его ждет.

Порывшись в ранце, Чет достал один из револьверов, и направился вверх по холму.

Чет обошел «универсал», в одной руке – нож, в другой – револьвер. Бросив быстрый взгляд сквозь лобовое стекло, он увидел, что машина набита упакованными вещами и полностью готова к путешествию. Он посмотрел вверх, на окна второго этажа. В щели между занавесками мелькало колеблющееся пламя свечи, но на первом этаже было совершенно темно. Он крадучись пошел к дому, и вдруг понял, что никакого конкретного плана у него нет – кроме как войти, найти Триш и ребенка, а потом сделать все, что необходимо, для того, чтобы их спасти.

У лестницы, перед ниткой с колокольцами, он остановился, гадая, сможет ли он пересечь барьер в нынешней своей форме или ему придется воспользоваться ключом. Он медленно занес ногу над колокольцами. Ни звука, и никакого сопротивления. Неужели я и вправду во плоти?

Он перешагнул через колокольчики, поднялся на крыльцо, подошел к двери. Та была не заперта. Толкнув дверь, он ступил внутрь.

В длинном коридоре было темно; лишь немного света просачивалось сверху, с лестницы. Там, наверху, играла музыка – старый скрипучий фонограф бренчал какой-то блюз.

Чет направился было к лестнице, но остановился, заметив тусклый свет, пробивавшийся из-под двери в конце коридора. Он тихо двинулся в ту сторону, не забывая по дороге заглядывать в другие комнаты, пытаясь разобрать в темноте очертания того, что было внутри.

Кто-то принялся подпевать фонографу. Это была Ламия – она была наверху, – и голос, лившийся сверху, нежным эхом гулял по всему дому. Чета поразило, насколько прекрасно было это пение, и – всего на мгновение – он почувствовал тягу, тоску по ней. «НЕТ!» – прокричал голос внутри него. Это был голос Гэвина. Будто пощечина.

Он заставил себя идти дальше, и вдруг ему показалось, что он услышал всхлип. Он прижался к двери ухом – еще один всхлип. Сунув револьвер обратно в котомку, он попытался повернуть ручку. Дверь была заперта. Плач прекратился. Чет вынул из кармана ключ, прикоснулся к скважине и услышал щелчок.

Держа нож наготове, он открыл дверь.

Триш сидела на кровати в ночной рубашке. Она была очень бледной, вокруг глаз – темные круги. Сначала у нее на лице вспыхнул страх, который сменило крайнее удивление. Она явно не могла поверить собственным глазам.

– Чет? – еле выговорила она.

Он кивнул, отложил ключ и шагнул к ней.

Они обнялись.

– Чет, – прошептала она. – О, Господи, Чет… Как? – Она отодвинула его от себя, вглядываясь в лицо, потом схватила его за руки. Чет увидел, как она вздрогнула. – Чет… Ты такой холодный. – Она прижала руку к его щеке. – Господи, что-то не так?

– Не сейчас. Нужно вытащить тебя отсюда. – Он потянул ее за руку с кровати и повел к двери. Она уперлась.

– Я видела тело, – сказала Триш. – Ты был мертв. Чет… Я не понимаю.

– Я умер. – Он заглянул ей в глаза. – Но я вернулся… Это все, что тебе нужно знать прямо сейчас. Я вернулся… за тобой… за нашим ребенком. – Он протянул ей руку.

Еще секунду она смотрела ему в глаза, потом взяла его за руку, и они вместе вышли в коридор.

Они быстро шли в направлении входной двери. Ламия до сих пор распевала у себя наверху. Триш дернула Чета за руку, указала в сторону закрытой двери.

– Она здесь, – прошептала она. – Наша малышка.

Дверь не была заперта, и они вошли.

На стенах висели пучками сухие цветы. По стенам, по потолку плыли светящиеся звезды: под потолком вращался ночничок-проектор. В углу, под белыми кружевными занавесками, стояла колыбелька. Триш подбежала к ней, раздвинула кружева и взяла на руки ребенка с темными курчавыми волосами.

Поднесла Чету.

– Красавица, да?

Он кивнул.

– Да. – Ее глазки были открыты, и она смотрела прямо на него. – Похожа на мать.

Триш просияла.

– Как ее зовут?

– Эми. Как мою бабушку.

Чету хотелось взять ее на руки, прижать к себе, обнять их обеих, купаясь в их любви, в их тепле. Они были его семьей, его плотью и кровью, всем, за что он так неистово боролся.

– Нам надо спешить, – сказал Чет, обнимая Триш за плечи, и повел ее к выходу.

Музыка все еще играла, но пения больше не было слышно. Чет перекинул нож в левую руку, а правой вытащил из ранца револьвер. Они быстро шли по коридору, к выходу на улицу. Вот они уже на крыльце, спускаются по ступенькам. Чет все время оглядывался, стараясь не упускать из виду входную дверь.

Триш пронзительно вскрикнула, и Чет резко развернулся.

На крыльце стояла Ламия и глядела прямо на них.

– А ну, не подходи, чтоб тебя! – крикнула Триш, резко развернулась – прочь от Ламии, – увидела на дальней стороне крыльца, позади Чета, высокую темную фигуру.