потому он не допустит насмешек. В этом я была уверена.

– Я поехал в Каменный лес, как только рассвело…

– На следующий день после моего похищения? – уточнила я.

– Да, – кивнул Танияр. – Хотел пройти по твоему пути, найти, где ты провела ночь. И заодно осмотреться. Это уже позже Вещая передала твои слова о пологе и каменных столбах. Тут я на нее и насел. Говорю, если что знаешь про этот лес, расскажи. Она и рассказала…

Я подняла на него недоверчивый взгляд. Что верный служитель Белого Духа может знать о делах Илгиза? Нет, не так. Знать о делах духа-предателя шаманка может много, но разве же может она разбираться в том, что открыто илгизитам? Должно быть, дайн понял мое недоумение и усмехнулся:

– Вещая говорит мало, знает много. Не спросишь – не скажет.

– И спросишь – не скажет, – улыбнулась я.

– Скажет, если время пришло, – ответил Танияр. – Раз про лес ответила, значит, пора было узнать… или просто раньше знать не хотели. Я хотел.

– И что же она рассказала?

– Что лес на столбах держится. Уберешь те, какие видно, – откроются скрытые. Хоть один разрушишь – полог порвется, и короткая дорога исчезнет.

– Но их и видимых много, как ты смог все их…

– Все не надо было, – остановил меня супруг. – Ашит велела выбирать те, какие ближе к переходу. Сказала, Отцу доверься, укажет. Белый Дух указал. Куда идти, было сразу понятно. Вокруг болота, дорога одна. По ней и шли. А потом руке холодно стало. Я на перстень посмотрел, а камень блестит. Шаг назад сделал – всё исчезло, шаг вперед – блестит. Наверное, две силы встретились, потому «Дыхание» ожило.

– А ньиндан?

– Ньиндан взорвал столбы. Мы в камне с четырех сторон дыры выбили, туда куски ньиндана положили и выстрелили ньиндановыми стрелами. Не с первого раза всё получилось. Камень разрушился, но столб еще стоял. По второму разу тоже не вышло свалить. Пришлось кузнеца звать, он со всеми этими премудростями хорошо разбирается. Велел ему придумать, как ньиндан усилить. Он долго возился. А когда вы сбежали, я уже ждать не мог. Но Тимер как раз справился, так что опять пошли в лес. Тоже не сразу, но свалили первый столб. Затем второй, а после третьего появились следующие столбы. Я два убрал на всякий случай, и в лес солнце полилось. Такой вой Илгизовы твари подняли, – Танияр покачал головой. – А через пять дней болота сохнуть начали. Похоже, скоро Каменный лес изменится. Со временем уберем часть столбов, и у нас будут новые земли.

– Значит, у илгизитов осталась только одна дорога, – в задумчивости произнесла я и, покачав головой, усмехнулась: – Неожиданно всё оказалось просто. Всего лишь убрать столбы… надо же.

– Если бы не Тимер, могло бы и не получиться даже со всем запасом ньиндана, – сказал Танияр. – Но хвала Отцу, у него вышло. Каменного леса больше нет, и даже если они снова попытаются тебя похитить, уходить придется через таганы. Еще раз я не позволю украсть тебя у меня. Хватит.

– Отец милостив, – ответила, и супруг пожал мне руку.

Мы остановились. Танияр развернулся ко мне и притянул ближе. Подняв к нему лицо, я закрыла глаза в ожидании поцелуя…

– Да чтоб тебя рырх задрал!

Раскрыв глаза, я обнаружила между мной и мужем голову Ветра.

– Мьяв, – ответил дайну саул, и Танияр обтер губы.

Осознав, кто получил мой поцелуй, я прикрыла рот кончиками пальцев, пытаясь сдержаться, но уже через мгновение весело смеялась. Восхитительная ночь!

Глава 22

И снова был вечер. До Иртэгена оставался один день пути, и предыдущие несколько ночей мы уже ночевали на своей земле. Да, мы были уже в Айдыгере, и я с жадностью рассматривала бывший таган Песчаная коса, когда мы ехали по его землям. Теперь не из-за йенахов, а ради моего интереса мы никуда не спешили. Дайна уже узнавали, правда, по одежде и сопровождению, в лицо Танияра пока хорошо знали на бывших Зеленых землях. Впрочем, и там нашлись бы те, кто еще не видел его воочию. Что уж говорить обо мне…

А в Песчаной косе обо мне лишь слышали и теперь рассматривали с неменьшим любопытством. Говорить о моих зеленых глазах никто не решался, осуждать дайна за брак с «полукровкой» тем более. Если кто-то так и думал, то вида не показывал. Да и как бы они посмели осудить, если клятва, данная ягирами бывшего тагана на поляне перед Иртэгеном, зажгла огнем Создателя кровь всех, кто был с ними в родстве? Да, клятва коснулась не только давшего ее, но и всего рода и их ветви. Потому даже допустить мысль в осуждение было страшно, не то что фыркнуть за спиной.

И это обеспечило приветливую встречу с айдыгерцами в любой части нашего государства. Приют мы могли найти в любом доме, и под каждой крышей люди готовы были услужить своему дайну и его дайнани. Впрочем, Танияр ни с кем не был заносчив, а я, не изменяя себе, с удовольствием разговаривала, щедро дарила улыбки и искала те ниточки в душах, потянув за которые можно было пробудить не только вынужденное, но и искреннее дружелюбие.

И кажется, мне это вполне удавалось. Поначалу настороженные, люди постепенно открывались. Первым шагом становилась не натянутая, а неуверенная улыбка. Проходило еще какое-то время, и улыбка становилась естественной. Но более всего, мне думается, разрядке способствовали ягиры. Да-да, именно воины оказывали на айдыгерцев самое благотворное влияние, совершенно не прилагая к этому усилий и даже ненамеренно. Они общались между собой, смеялись, обменивались подначками. И, глядя на них, не верилось, что не так давно они стояли на поле брани как враги. Теперь ягиры трех таганов были едины.

А когда поутру мы уезжали, люди из селения выходили проводить своего дайна. Они старались дать провизию в дорогу, что-то подарить от себя семейству правителя. От этой щедрости даже становилось неловко, потому что взять с собой всё, что несли айдыгерцы, было невозможно. И если теплые носочки для будущего наследника вызвали умиление и сразу легли в мою дорожную сумку, то большой сундук, украшенный восхитительной чеканкой, хоть и зажег огонь восторга в моих глазах, но вот в сумку его положить было нельзя.

– Я пришлю людей за вашими дарами, – заверил айдыгерцев дайн.

Но возникшую проблему решили сами люди, и в Иртэген следом за нами потянулись подводы с дарами: от одного поселения, от другого, потом от третьего. Это было невозможно приятно! И не сами подарки, хоть и