ещё веришь, девочка, чтобы то, чем я стану, не пришло однажды за тобой. А теперь убирайся с глаз моих!

Я отпустил ее, но Орина не исчезла. Она посмотрела на меня без всякого страха и сказала.

— Каким чудовищем ты бы не стал — придут венаторы, герои или сам Азард в конце концов, чтобы оборвать существование опасного зверя. Время монстров прошло, стратег Михаир. Вам ли не знать.

— Что?! Если будет надо, я начну эпоху Богов и чудовищ заново! Слышишь!? И тебя с твоей…

Но Орина уже исчезла.

Чертова пигалица! Повзрослела, набралась ума и пришла доставать старого, больного человека. Нервы мне тут трепать…

У меня и без нее настроение поганое. Так и хочется кого-нибудь сжечь или взорвать. Глянул на себя со стороны без шлема. Лицо осунулось, под глазами тени, а в них самих горит нездоровый огонек. Буквально. Мои глаза чуть мерцали в полумраке, напоминая о кислотно-грязном пламени костерка в сыром темном лесу из моего сна. Я закашлялся, прикрывая рот рукой. На ладони остались следы крови.

"Да твою же…"

Хотя чего я возмущаюсь? Самочувствие у меня было вполне приемлемым, учитывая сколько пришлось сегодня огребать.

Я щелкнул пальцами, и кровь с ладони исчезла, обратившись черным дымком, который закрутился по спирали. Не знаю почему у меня так получилось. Просто получилось и все.

"А самочувствие у меня хорошее. Прекрасное самочувствие. Прямо так и распирает жажда деятельности".

— Ничего. Мы еще им покажем! Мы еще им… — выдал я и хрипло рассмеялся.

Ночь опустилась на Сейд-Нирам. Часть трущоб еще горела, войска шаддинцев готовились к приступу, бандиты продолжали сводить старые и новые счеты, множа трупы даже сейчас. А я стоял на верхнем этаже башни, слушая как шелестят в темноте голоса тысяч мертвых…

— Мы еще им покажем…

Глава 25 Храбрость, мудрость и кромешный здец

Я сидел в сыром и темном лесу, слушая почти абсолютную тишину. Черные стволы деревьев блестели гнилостной влагой в тусклом свете, рожденном едва тлеющим передо мной костерком. Кислотно-оранжевый огонь с зелеными и красными искрами то двигался медленно, то ускорялся в несколько раз. Я впервые замечаю, что именно служит топливом этого огонька. Люди. Крошечные человеческие фигурки, копошащиеся словно насекомые на трупе в лесу. Время от времени кто-то из них вспыхивал изнутри ядовитым огнем и рассыпался прахом, но его место занимали новые человечки. Бьоры, кринтары, дикари с Дальнего Севера, имперцы и шаддинцы. Они лезли по телам друг друга все выше, чтобы поскорее сгореть. Отдать свою сущность, чтобы колдовской огонь не погас.

— Это мое пламя? — спросил я темноту. — Да. Мое. И оно горит все жарче… Оно…

— Ты чувствуешь вину? — услышал я из-за спины голос Эйлит.

Тихий, мягкий, нежный как наше совместное прошлое.

— Вину? — пробормотал я, ощущая как внутри левой руки пульсирует и разрастается Метка. — Такое бессмысленное, глупое слово. В этом мире ее кто-то вообще чувствует? Одни древнее царство возрождают, другие хотели Север объединить, третьи просто делают деньги. И у каждого найдется важная причина. Так чем я, блин, хуже?! Оправдание, как дырка в заднице, есть у каждого. Должно быть. А если нет, то тебя рано или поздно разорвет изнутри.

— Ты просто устал, милый. Просто устал…

— Просто устал? Я стратег. Мне нельзя уставать. Я машина войны, которая мчит вперед на топливе амбиций, доблести и желания не сдохнуть. Колеса буксуют в кишках, лобовуха заляпана кровью, поворотник отгрызли демоны, но останавливаться нельзя. Педаль в пол! Гони вперед пока не размотает об столб.

— И куда спешишь, Михаил?

— К победе, конечно! К триумфу и полному разгрому подлого, коварного врага!

— Михаил… — ласково прошептал голос из темноты, а я ощутил как легкий ветерок касается шеи. — Но ведь всегда появляется новый враг.

— Да… — горько усмехнулся я. — В этом то главная прелесть работы стратега! Всегда появляется новый враг.

— Может, хватит уже?

— А что мне остается? — вздохнул я, наблюдая как крошечные человечки полыхают в костерке, а дым над ним закручивается по спирали.

— Что остается? — переспросил меня уже иной голос.

Хриплый, злой и такой знакомый… Мой собственный голос.

— Хватит ныть, Мишаня. Ты на грани? Так перешагни её! Ты умираешь? Так умри и переродись! Всегда появляется новый враг? Так начни настоящую войну. Тотальную, без конца и края.

Левая рука дернулась сильнее обычного. Я посмотрел на неё и заметил, что она тускло мерцает изнутри, словно под кожу кто-то напихал угольков или скорее лампочек, переливающихся зеленовато-жёлтым.

— Никаких больше чиновников, предательств, тайн и подковерных игр. Никакой вины, никаких сомнений. Только орды хаоса, легионы мертвецов и здоровенные, жирные монстры. Все как мы любим!

Рука вспыхнула призрачным огнем, мгновенно прогорев до костей, однако боли не было. Напротив, я ощутил лишь освобождение, будто из раны вынули занозу. Кости продолжали двигаться по моей воле. Огонь распространялся дальше. Вскоре я весь…

— Стратег!

Я очнулся на полу верхнего этажа башни. Кто-то барабанил в дверь. Один из легионеров. Значит я пока еще жив. Пока еще человек.

"Что нужно?" — не вставая спросил я командным голосом.

— Жрец удавился. Ну который Берил или как его там? Нашли повешенным. Вроде стража ничего подозрительного не видела.

Ага. Здорово. Не зря спасали от сердечного приступа. Ну что за хлипкий дед оказался. Подумаешь, безумные видения неотвратимо надвигающегося кошмара наяву. Я так здесь почти с самого попадания живу и даже в запои не хожу.

"Похороните его где-нибудь без особых почестей. Все ж почти дезертир".

— Как скажите, господин стратег.

Послышались удаляющиеся шаги, а господин стратег разлепил глаза и попытался подняться. Раннее утро. Даже еще рассветного зарева не видно на востоке. Не помню как заснул или скорее как меня вырубило. Во рту привкус крови, а левая рука пульсирует. Я взглянул на нее. Пока не светится, но метка опухла и наливалась чернотой как гигантский синяк. Пощупал второй рукой лоб — да у меня жар. Однако самочувствие было, скорее, хорошим. Не то, чтобы я полон счастья и хочу обнимать котят