Речел, снова почувствовав, что задремала, резко крутануларулевое колесо влево. Тормоза опять взвыли, и Речел показалось, что онауслышала слабый «щелк!», словно бампер ее машины стукнулся об один изшлагбаумов пункта оплаты. Сердце Речел забилось учащенно, метнулось в грудитак, словно готово было выскочить наружу. Перед глазами у нее все завертелось.В глазах то темнело, то светлело, в такт ударам сердца. Через мгновениеразозлившись на близкую опасность, которую едва удалось избежать, на свойвнезапный испуг и Роберта Гордона, недостаточно вдохновенно распевающего«Красную жару» по радио, Речел снова стала дремать.

Потом в ее сонном мозгу родилась безумная, параноидальнаямысль.

– Я сошла с ума, – прошептала Речел в такт завываниямрок-н-ролла. – Все правильно.

Она попыталась засмеяться, но не смогла. Не сумела. Потомучто мысли ее замерзли, словно замороженные, а глаза невидящим взоромустремились в ночь. Было в этой ночи что-то волшебное, привиденческое. Речелчувствовала себя, словно мультипликационная фигурка – абстрактное существо,которое мчится по резинке гигантской рогатки. А кто-то натягивал резинку всесильнее и сильнее, но ведь потом потенциальная энергия высвободится,превратится в кинетическую энергию движения… движения… движения по инерции…что?.. элементарная физика… что-то словно пыталось… заставляло ее откинуться назад…оставайся там, где ты есть… и тело хотело отдыха, хотело, чтоб неуемный разумоставил его в покое… как тело Гаджа… больше никакого движения.

В этот раз визг тормозов был протяжнее, опасностьстолкновения намного больше, с воющим, скрипящим звуком «Чеветта» промчалась,сдирая краску с борта о паребрик дорожного ограждения. Мгновение рулевое колесоне слушалось Речел. А потом машина Речел остановилась. Речел сидела за рулем ивсхлипывала… плакала. Она могла уснуть намного крепче, а не слегка задремать. Уснутьи видеть сны. А машина неслась бы по шоссе со скоростью шестьдесят миль в час!Если бы не ограждение… если бы вдоль шоссе стояли отдельные столбики.

Речел, нажав на газ, проехала чуть дальше и там припарковаламашину, а потом, закрыв лицо руками, заплакала навзрыд.

«Что-то пытается не пустить меня к Луису».

Когда она снова почувствовала, что снова можетконтролировать себя, успокоилась и поехала дальше. Система управленияавтомобиля ничуть не пострадала, но Речел полагала, что в компании «Авис» ейпред явят солидный счет, когда завтра вечером она вернет им машину на пунктепроката неподалеку от Ладлоу. «Не думать ни о чем. Только о дороге. Эй, выпитьбы немножко кофе. Да! Это первое, что нужно сделать».

На повороте на Питтсфелд Речел свернула с шоссе. Проехав ещес милю, она увидела ярко светящуюся арку и услышала громкое рычание дизелей.Она прибыла сюда, чтобы заправить «Чеветту».

– Кто-то пропахал ей бока с обеих сторон, – сказал рабочийзаправочной станции восхищенно.

А потом Речел заглянула в закусочную, где пахло салом,вареными яйцами… и, без сомнения, крепким кофе.

Одну за другой, как лекарство, Речел выпила три чашки кофе…черного, сладкого кофе. Несколько водителей грузовиков сидели за стойкой или застоликами, обманутые официантками, которые каким-то образом ухитрялисьвыглядеть словно нянечки, получившие плохие новости. А все из-зафлюоресцентного света рекламы, горевшей на улице, зазывавшей одиноких путниковночи.

Заплатив по счету, Речел направилась к припаркованной«Чеветте», но машина отказалась заводиться. Ключ повернулся, раздался глухойщелчок… и все.

Речел сильно, но без особой злости ударила кулаком порулевому колесу. Что-то пыталось остановить ее. Дело было не в машине,новенькой с иголочки, накатавшей не более пяти тысяч миль и позорно, вот так,закончившей свой путь… Видимо, все-таки Речел придется тут застрять. В каких-топятидесяти милях от дома.

Речел прислушалась, как гудят моторы больших грузовиков, инеожиданно у нее возникло ощущение, что среди этих грузовиков «Оринго» естьтот, который раскатал по шоссе ее сына… И мотор этого грузовика не бормочет, ахихикает!

Тогда Речел опустила голову и зарыдала.

Луис стукнулся обо что-то и упал, растянувшись на земле. Намгновение ему показалось, что подняться он уже не сможет… у него просто нехватит сил… Он просто лежал, прислушиваясь к хору птиц Маленького Болота Бога,оставшегося где-то там, позади. Он чувствовал, как ноет и болит все его тело, имог лежать тут, пока не уснул бы. Или пока не умер. Скорее последнее… онстолкнул брезентовый сверток с Гаджем в яму, которую вырыл, а потом голымируками засыпал яму землей. И он помнил, что должен собрать камни, потом сложитьширокое основание…

С того момента, как он начал собирать камни, он помнил оченьмало. Очевидно, спустившись вниз по ступенькам, он перешел болото… И все же,где он? Оглядевшись, Луис увидел, узнал высокие сосны, которые росли рядом сбуреломом. Значит, он перешел через Маленькое Болото Бога, даже не понимая, чтоделает. Луис был в этом уверен. На все сто.

«Но я еще достаточно далеко от дома. Может, мне стоитпоспать тут?»

Но эта мысль оказалась такой фальшивой, что Луис заставилсебя встать на ноги и отправиться дальше. Ведь если он останется здесь, татварь с раздвоенным языком может найти его… тварь, которая прячется на болоте,а может, и в лесу… может, даже сейчас она следит за ним.

Луис поднес руки к лицу. Увидел кровь. Удивился… Потом высморкался.

– Где же я так руки разодрал? – хрипло прошептал он и сталозираться, а потом заметил кирку с лопатой…

Через десять минут впереди показался бурелом. Луис перелезчерез него, спотыкаясь, но так и не упав. Когда он посмотрел себе под ноги, ветвьтут же затрещала («не смотри вниз», – так говорил Джад). Задрожала соседняяветвь. Луис упал в грязь, рядом с могилами Кладбища Домашних Любимцев. Ударилпорыв ветра.

«Будь я проклят, если это не третье кладбище, на котором яваляюсь за одну ночь… и будь я проклят, если я не наелся этим…»

Луис снова нащупал кирку и лопату, подобрал их. На мгновениеон оглянулся, разглядывая все, что можно увидеть при свете звезд. Рядом с нимбыла могила Смаки. «Он был послушным», – с трудом вспомнил Луис. А вот «Трикси,убитый на шоссе». Ветер стал сильнее, и Луис слышал слабые «тинк-тинк-тинк»кусочков металла. Может, это были банки «Дел Монте», трудолюбиво разрезанныетеми, чьи Домашние Любимцы ныне покоились здесь; жестяные пластинки, прибитые кдлинным палкам… и тут страх снова вернулся к Луису. Луис чувствовал, как некоетошнотворное настроение овладевает им. Оно постепенно усиливалось иусиливалось, превратившись, наконец, в спазмы желудка. Луиса вырвало. Эти«тинк-тинк-тинк», доносящиеся из темноты, звали его домой.