Урмур ускользал прочь с Искрой Мироздания, тварь метнулась было следом, но путь ей перекрыли оставшиеся арагмы. Они обрушили самые мощные удары из своего арсенала, монстр Изнанки Вселенной ответил еще более могущественными атаками… На полпути их умения встретились, врезались друг в друга, от столкновения этой мощи стены Купола разлетелись в клочья, земля под ногами вздрогнула, проваливаясь вниз.

Кувыркаясь, прочь отлетали покореженные приборы и установки ловушки Сверкающих разумом миров. Падая среди городских улиц, они взрывались, превращаясь в яркие белые солнца. Далее всего улетела установка отрицательного генератора хроночастиц. Описав длинную дугу, она врезалась в крышу здания оперы. Монументальное строение дрогнуло, принимая этот удар. А через секунду произошел взрыв, утопивший чистым белым светом оперу, превращая ее в огромную дыру пространственно-временного полотна.

Город просел от удара, в сравнении с которым орбитальные бомбардировки сабраммов показались комариными укусами. Зашатались стены, зазмеились огромные трещины по улицам, обнажая плоть земли, где глубоко внизу зашевелилось темно-синее марево. Поверхность Фепе кипела и клокотала, выбрасывая вверх протуберанцы желтого и синего огня.

Тетет спешно наводила вокруг города сферу безвременья, чтобы вышедшая из Изнанки тварь не сумела вырваться в Космос. Судьболом и Баркорму плечом к плечу били по врагу умениями, стараясь отвлечь на себя. В него без перерывов летели и летели заряды: Дыхание Звезд, Вопль Смерти, Черная Гроза, Пепел Солнца, Стократный Огнелед.

Тварь взвыла от ударов, обрушив в ответ убойный дождь из частых зарядов антиматерии, пронзающих насквозь и превращающих в ничто любую преграду на пути. Арагмы нырнули в Ширь, пропуская над иным слоем реальности эту атаку, вынырнули… но не все успели вовремя. Баркорму шипел, подлечивая изрешеченную смертоносным ливнем спину. Благо, огромные запасы тнете позволяли оперативно закрывать самые ужасные раны.

– Уже устал? – поддела усмешкой своего соратника Тетет. – Слишком рано!

Она обернулась на ускользавшего прочь Урмура. Искра Мироздания ни в коем случае не должна была попасть в лапы сумеречной твари. Искра – причина зарождения жизни, причина роста и расцвета разума во Вселенной. Не будет ее и Вселенная так и останется безжизненным и бесцельным соединением энергий и материи.

– Держитесь, мои дорогие, держитесь! Дадим Искре уйти, а Урмуру вернуться. Тогда сфера замкнется, и мы начнем наш вечный поединок…

Страшила успел лишь выбежать из оперы, когда в городе начался настоящий ад. Прямо перед ним разверзлась широкая трещина, обнажая синее ничто. Заворочались здания вокруг площади, сама площадь со скрипом разъехалась на части.

И только величественное здание оперы стояло незыблемо среди бушующего катаклизма.

Именно это строение Миры использовали для встреч с различными подозрительными гостями, которых не хотели знакомить с остальным городом. Оперу отдельно укрепили, огородив барьером от остального Фепе. Неслучайно ее выделили Вахтеру для свидания с Тетет, полагая, что при всем желании она затем не сможет отыскать дорогу в город Сверкающих разумом миров.

Покачнувшись на дрогнувшей плите, скользкой от дождя, и едва не улетев в синюю бездну, Страшила перескочил на другой островок, суматошно осмотрелся, совершенно не понимая, что делать дальше.

Оставался лишь один путь – обратно в оперу. Но едва он сделал движение назад, как по площади прошелся град из мелких кусков взлетевшего в высь и взорвавшегося веселым фейерверком Купола. Землянина только чудом не задело.

Страшила поднял голову в небо, где среди хмурых дождевых туч блеснуло нечто похожее на комету, оно белым росчерком прорезало воздух и с сочным хрустом вонзилось в крышу здания оперы.

Страшила привстал, готовясь к прыжку на ступени оперы. И в этот момент пробившая крышу установка взорвалась, пластанув мощным грохотом по ушам и ослепив адской вспышкой.

Каменная плита, за которую мертвой хваткой схватился Страшила, полетела прочь от центра взрыва вдоль улицы, покатила его, словно санки, разваливая на своем пути какие-то вазоны, дробя колонны, снося с пути трупы сабраммов, баллотов, Черных Костоломов…

А сзади, в толще оперы, громыхнул еще один мощный взрыв, превращая ее в ничто.

В стремительно темнеющем небе прокатилась от края до края, змеясь и ветвясь, яростная молния. Ударили раскаты грома, заглушая грохот рушащихся зданий, треск расходящихся плит и шум ливня. Оглушенный, ослепший от вспышек, промокший до нитки, Страшила вполз по наполненной плите к ее середине, замер под каким-то каменным выступом, что послужил укрытием от хлестких струй ливня. Островок с полуразрушенным строением, на котором он очутился, оторвавшись от остальных крепей, медленно стал опускаться в синюю пучину.

– Эй, эй! – раздался женский крик неподалеку. Страшила поднял голову и увидел на соседнем островке Эгирэ. Она лежала около рухнувшей каменной колонны, пытаясь вытащить из-под нее ногу. Заметив, что Страшила видит ее, Эгирэ спросила:

– Меня придавило. Можешь чем-то помочь?

– Сейчас подумаю. – ответил Страшила. Себе же под нос буркнул: – Да что тут думать – прыгать надо!

Он вскочил, разбежался, уцепился в затяжном прыжке в кромку островка, подтянулся, кряхтя. Но его пальцы обломали край и он соскользнул, полетев вниз, к счастью, там в полной пустоте висел еще один каменный островок. Тот принял упавшего, слегка качнувшись.

А потом он увидел прямую тонкую молнию, бьющую точно в островок Эгирэ. Это скользнул к ней на помощь прямо с орбиты Рин Сей.

– Был же сигнал всем немедленно покидать город, – раздраженно бросил он тетушке. Потом схватил колонну, медленно, прилагая серьезные усилия, провернул и отбросил прочь с островка, освободив ногу Эгирэ.

– Я была в самом разгаре битвы, в Куполе. Я не могла сразу уйти! – резко ответила Эгирэ на упрек. Рин Сей жестом показал, что спорить об этом уже нет смысла.

– Пора быстро уходить отсюда. Пока еще можно. Луч уже еле пробивается сквозь эту синюю субстанцию, – поторопил ее Рин Сей. – Ты можешь встать на Луч?

– Там еще один человек, внизу! – сказала Эгирэ, указывая на Страшилу. Рин Сей осторожно выглянул с края каменного островка. Узнал случайного соратника по бою с сабраммами. Парень бегло глянул на Эгирэ, потом перевел взгляд на Страшилу и вновь на Эгирэ.

– Ему мы уже не поможем. Он слишком глубоко ушел. Но ты смотри на него, смотри. Можешь крикнуть, что любишь и всегда будешь помнить, – посоветовал тетушке Рин Сей. Чуть тише он добавил, скорее всего, самому себе. – Теперь я наконец стал понимать, что происходит, кто это и отчего регистратор боевого облачения отметил его, как воина Ци.

– Что ты говоришь? – не поняла Эгирэ. Рин Сей положил ей руку на плечо, дабы она повременила с вопросами.

– Эй, достойный муж рода Ци! – крикнул он Страшиле. Тот поднял на него лицо, закрываясь от струй дождя ладонью.