Мартин никогда не являлся сторонником грубых методов, но сейчас ему нужно было поговорить с сестрой, а не тратить время на споры с ее подчиненными. Он приподнял руку, и между его пальцев заплясали черные молнии. Бородатый шарахнулся в сторону, почувствовав уровень выплеска силы.

– Мне тоже, – холодно предупредил Март, – нельзя.

И, больше не говоря ни слова, поднял полог палатки сестры и вошел внутрь.

Магическая лампа на прикроватной тумбе озаряла помещение тусклым светом, но его было достаточно для того, чтобы разобрать, кому принадлежали сплетенные в постели тела. Гостя увлеченные процессом женщины даже не заметили.

Мартин звучно постучал кольцом-накопителем на своем пальце о ближайший металлический столбик-опору палатки.

– Подъем!

Эффект превзошел все его ожидания: казалось, вместе с кроватью вздрогнула вся поляна.

– Март! – Из морского узла, состоящего из длинных конечностей Жиль, выпуталась лохматая голова Виты. – Ты сдурел?!

– Красавчик? – в свою очередь изумилась ее партнерша, без стеснения приподнявшись на локтях и демонстрируя обнаженную грудь. – Решил-таки присоединиться? Мм…

Март был не в том настроении, чтобы заниматься обменом колкостями. Он лишь сложил руки на груди и уперся в Жиль тяжелым взглядом.

– Выметайся, или я сам тебя вышвырну.

Глаза брюнетки изумленно округлились.

– Да что ты?!.

– Ладно. – Мартин недвусмысленно сделал шаг вперед.

– Стойте! – взвизгнула Вита, выставив перед собой руки. Март остановился. Вытаскивать из палатки голую женщину ему совершенно не хотелось, но после сегодняшних открытий он был готов пойти и на это. – Дорогая, иди. – Сестра подарила брату негодующий взгляд и успокаивающе погладила любовницу по плечу. – Мы потом… продолжим, – и гордо вскинула подбородок, словно говоря незваному гостю: «Да, еще как продолжим».

Он лишь поморщился и отвернулся, пока Жиль торопливо одевалась.

– Что это было? – потребовала объяснений Вита, едва брюнетка выскользнула из палатки.

Март бросил на нее короткий взгляд: сестра сидела на кровати, подбоченясь, в чем мать родила.

– Оденься, – велел он, вновь отвернувшись.

– Это не я, – невинно сверкая глазами, заявила Вита, уразумев суть претензий.

Она так и не оделась, только накрылась одеялом и сжала тонкими бледными пальцами его концы под горлом. Март присел на подлокотник кресла, и не думая расслабляться.

– Это ты, – отрезал он.

Несмотря на то что они много лет не виделись, ничего не изменилось: сестра никогда не признавалась в содеянном, пока не попадалась с поличным. Да и тогда пыталась выкрутиться до последнего.

Видимо, не придумав наскоро ни одного веского аргумента в свою защиту, Вита оскорбленно фыркнула и отвернулась, намекая на то, что и смотреть на брата ей противно – тоже старый прием.

– Ты знала, что Брэниган – мой друг, – продолжил Мартин, словно вбивая голосом гвозди. – Мой близкий друг. Мой лучший друг, черт тебя подери! И ты все равно решила его убить.

На этот раз Вита закатила глаза к потолку, демонстрируя этим свое отношение к привязанностям брата; потом наконец перевела взгляд на него, прищурилась.

– А знаешь, почему? – выпалила, перестав отнекиваться и тут же перейдя в наступление. – Потому что, в отличие от тебя, я не отвлекаюсь на сентиментальную чушь, а думаю об общем деле!

– Развязать войну с Аленсией – твое «общее» дело?

Объективно силы Аленсии превосходили реонерские в несколько раз. Недаром Брэниган был готов рисковать собственной рукой, а как потом оказалось, и жизнью, лишь бы не допустить конфликта с таким противником.

– Да! – уже совершенно не таясь, выкрикнула Вита. – Да! Тысячу раз – да! Пока армия занята внешним врагом, у нас развязаны руки! – Она резко замолчала, видя, с каким выражением лица смотрит на нее брат, и сильнее закуталась в одеяло – по самый подбородок. – И не говори, что ты сам этого не понимаешь, – буркнула оскорбленно.

Март поджал губы, глядя на нее.

– Понимаю, – произнес спокойно.

Он понимал. Понимал, что другого исхода и не было бы. Посол Аленсии убивает брата короля – неслыханно. Лионар никогда не спустил бы это ему с рук: или казнил бы, или убил бы на месте без суда и следствия. Посла, неприкосновенное лицо. Без сомнений, ответ короля Аленсии не заставил бы себя ждать…

– Ты раздобыла кровь короля?

Вита дернула плечом.

– Раздобыла, – ответила сквозь зубы.

Где и как, можно не спрашивать – не сказала бы. Но это было ясно и без объяснений: с тем количеством прикормленных белых вряд ли Шкиперу составило бы труда выкупить пару капель королевской крови, чтобы все это провернуть. Но Лионар оказался защищен не только кольчугой, но и неслабыми «щитами» гильдийцев, чего нельзя было сказать о его единокровном брате. Точный расчет.

Повисло молчание, нарушаемое лишь громким обиженным сопением Виты. Снова метод из детства: будучи виноватой, заставить собеседника самого испытать чувство вины за то, что обидел маленькую хрупкую девочку. С той лишь разницей, что если она и осталась хрупкой, то маленькой и наивной не была давно.

– Он все равно умрет, – буркнула куда-то в складки своего одеяла, так и не добившись от брата желанной реакции. – Если хочешь это услышать, то да, мне жаль, что Брэниган стал тебе другом. Но такой момент пришлось бы ждать еще годы. Я не могла не воспользоваться.

Мартин покачал головой.

– Не умрет.

Хватило секунды, чтобы Вита успела осмыслить его слова и прийти к правильным выводам.

– У тебя есть книга?! – Жажда, азарт, бешеный блеск глаз и участившееся дыхание.

Он был готов к этому вопросу.

– Нет, – солгал без запинки. – Нет, только несколько страниц.

– У кого ты их взял?! – Вита напряглась, как дикий зверь, готовый спрыгнуть с ветки на свою добычу и разорвать ее в клочья. – У кого?! У него есть еще? Говори!

О да, за книгу она была готова убить. Март только еще раз убедился в том, что понимает тех, кто признал умения древних опасными и велел уничтожить все связанные с ними записи.

– Нет, – в третий раз произнес он. – Только после того, как я буду уверен, что снова могу тебе доверять.

Вита зло и грязно выругалась. Отбросила одеяло и начала натягивать на себя сваленную прямо на земле у кровати одежду.

– Опять строишь из себя святошу, – бросила в сторону брата с желчью в голосе. – Ты видишь, сколько их? – махнула рукой в сторону выхода. – А сколько еще в Реонерии? С подобной книгой мы можем изменить все… – Он молчал, следя за ее рваными движениями и ни на миг не отводя глаз: в детстве в минуты гнева Вита вполне могла швырнуть в обидчика чем-нибудь опасным. Набросив на себя рубашку и наскоро застегнув ее на несколько пуговиц на уровне живота, Вита шагнула к брату. Он тоже встал. Однако Шкиперу было не привыкать смотреть сверху вниз даже на человека гораздо выше ростом. И она научилась делать это мастерски. – Ничего не изменилось, да? – Ее глаза превратились в щелки, кулаки сжались, а каждое слово было пропитано ядом. – Ты все такой же святоша? Белых тебе жалко? Короля тебя жалко? Такой же совестливый, как был в детстве. «Папа, это я спалил клумбу, готов понести наказание», – кривляясь и наступая, передразнила Вита. Должно быть, по ее задумке брату следовало испуганно попятиться. Но Март остался на месте. – Отец обожал тебя за эту твою совесть. Такой же идеалист. И как он закончил, а? Когда я была маленькая, я из кожи вон лезла, чтобы он меня заметил! Что только ни делала, чтобы он относился к нам как к равным! – видя, что не удается оттеснить брата, Вита остановилась и, не имея возможности как-то еще выразить свое негодование, с силой впечатала подошву ботинка в землю; сжала кулаки до белизны костяшек. – Святой! Любимый сынок! Гордость! Наследник! – продолжала она выкрикивать, вскинув подбородок. – А я – нарядная кукла, купим ей платье! Или не замечал?! Скажешь, не замечал?!