— С тех самых, как ты окончательно рехнулся.

Судя по ощущениям, мы как раз дошли до лаборатории, я вскинул руку, и Тивор шарахнулся в сторону.

Спустя оборот он вернулся, я же к тому времени не знал, куда себя деть от скуки. Все оказалось гораздо сложнее, чем я ожидал.

Результатом моего одиночного пребывания в лаборатории стали: порезанный палец, разлитые по полу растворы и реагенты, которые лишь чудом не прореагировали, один полностью уничтоженный образец земли, превратившаяся, судя по ощущением, в мочалку ветка родового дерева, дыра на моей рубашке и паленые рукава. Разрушений, конечно, могло быть и больше, но мне хватило мозгов остановиться вовремя.

Черный тяжело вздохнул и скорбно поинтересовался, что ему делать. Помощник из него вышел тот еще, но все лучше, чем слепой раздраженный князь. Тьма слушалась плохо, волку не хватало аккуратности, но все же нам удалось справиться к рассвету.

Я плохо помню, как вышел из лаборатории, еще хуже помню, как добрался до кровати, и совсем не помню, как пришел Белый. Но почему-то был уверен, что пост Черный сдал.

Следующий суман превратился в один бесконечный день. Я все время торчал в лаборатории, стараясь найти способ помочь любителям ботаники. В принципе, задачка была не такой уж и сложной, сложно было рассчитать пропорции и вычислить необходимую концентрацию раствора. Мне поочередно помогали либо Тивор, либо Лист. Последний мне нравился в качестве ассистента куда как больше. Во-первых, мальчишке было любопытно, во-вторых, он был не в пример осторожнее, ну и в-третьих, он не вылетал прочь каждый раз, как я обращался к тьме.

Зрение вернулось примерно дня через три, еще через два я перестал принимать обеззараживающие и обезболивающие настойки, благодаря чему в мозгах наступило заметное просветление.

Собранная кровь вампирш моего замка результатов не дала. Вообще, идея изначально была дурацкая: вкуса крови незнакомки я все равно не помнил и вспомнить не мог. Моя ночная гостья действительно знала, что делает. Думать о том, сколько она влила в себя яда, какую при этом испытывала боль и чего ей вообще стоила эта затея, было неприятно.

Вина.

Гадское слово, ставшее моим постоянным спутником с некоторых пор. Само чувство, правда, гораздо хуже.

Установленная за Белым слежка результатов пока тоже не принесла. Не знаю как, но каждый раз мальчишке удавалось ускользать от наблюдения. Единственное, что мне удалось выяснить: замок он покидает каждый вечер, как только заканчивается его работа, а возвращается под утро. Просто приходит по главной дороге уже в плаще и маске. И с каждым следующим днем мои подозрения лишь крепли.

Беситься я перестал. В любом случае у меня всего два варианта: либо я прав, либо я действительно старый больной урод. Что из этого предпочтительнее, сказать было сложно. К тому же озеро Отражений должно было хоть как-то пролить свет на личность Листа.

Через суман, когда состав нового зелья был полностью готов, я снова связался с Эдором. Выглядел повелитель Озерного леса и правда отвратно, но, услышав новости, заметно оживился.

Короче, сегодня вечером нас ожидали в резиденции светлейшего, и сейчас мы с Тивором давали мальчишке последние указания и наставления, отчего тот заметно злился.

— И на эльфиек не ведись, не замечай, не смотри даже.

— Да я и…

— Если не хочешь, конечно, обзавестись длинноухой женушкой. И… — я с шумом захлопнул рот, когда мальчишка, вздохнув, отогнул край перчатки, с явной неохотой демонстрируя мне аматон[1]. Женский аматон.

— У тебя есть любовница? — опередил меня Тивор, разглядывая маленький темно-синий треугольник.

— Как видишь, — мальчишка нетерпеливо закрыл руку.

— Не во дворце, — протянул я.

Значит, я все-таки ошибся? Или нет? Можно ли подделать аматон?

— В городе, — кивнул Белый.

— Хорошо, — я тряхнул головой. — На этом все, через пол-оборота жду вас внизу.

Стражи поклонились и вышли, оставив меня наедине с моими мыслями.

Ошибся? Едва ли, слишком много совпадений…

Ладно, гадать осталось недолго. Озеро Отражений все расставит по своим местам не позднее чем через день.

Я улыбнулся и начал одеваться.

1 Аматон — синий треугольник, своего рода символ того, что вампир находится в отношениях. Ставится добровольно другим партнером. У мужского аматона вершина направлена вверх, к сердцу, у женского — вниз, к ладони.

Елена, дочь Дома ассасинов

Мне не нравился князь. Точнее, его поведение. Еще точнее, его решение ехать к эльфам. Кристоф никогда ничего просто так не делает, и после прошлой ночи… Его жесты, его слова, его слишком задумчивый вид… Все. Все говорило о том, что он что-то подозревает. Но подозревать — это одно, а знать наверняка — совсем другое.

Мне срочно нужна ширма, даже не ширма — занавес. Тяжелый, неподъемный занавес. Что-то такое, что заставит его выкинуть из головы даже намек на подозрения. Что-то, что заставит его забыть прошлую ночь.

О, да! Прошлая ночь была прекрасна, великолепна, неподражаема.

Улыбка растянула губы, заставила задрать голову к небу.

Прошлая ночь была невероятна. Невероятна, потому что он просил. Каждым движением, каждым жестом, каждым вдохом, легчайшими прикосновениями и яростными поцелуями. Он. Просил.

Он просил мое тело, он просил мою кровь, он просил меня. Тот, кто привык повелевать и приказывать. Он. Просил.

И он отдал мне себя полностью, сам разрешил сделать из него глоток.

Я улыбнулась шире.

Этой крови — крови, отданной добровольно, крови, пропитанной его желанием — мне хватит надолго. Я забуду ладар, я забуду это изводящее чувство, что тянуло, что рвало на части и туманило разум, что почти швырнуло меня к нему в постель. О, ассасины и наши долбанные инстинкты!

Но, мать твою, я не жалела. Ни об одном вдохе, ни об одном прикосновении, ни об одном поцелуе.

Вот только….

Нет. Я не хочу об этом думать, не сейчас, не сегодня. Сегодня я буду просто счастливой. Не ассасином, не стражем, не даже Еленой, сегодня я буду просто девчонкой. Просто невероятно счастливой девчонкой.

Каких трудов мне стоило сдерживать себя и не улыбаться постоянно, как идиотка? Просто огромных. И находиться с ним рядом сегодня… Нет, мне действительно стало легче, намного. Конечно, хотелось и дотронуться, и провести по волосам, и коснуться губ, но… Но даже простое ощущение его руки в моей заставляло улыбаться, заставляло таять и плавиться.