Мне нужно было попробовать ее на вкус. Всю!

Я перевернул незнакомку на спину, лихорадочно покусывая нежные губы, почти не отдавая себе отчета в том, что делаю. Отсутствие зрения вызывало необходимость прикасаться к девушке, чувствовать ее плотнее, больше: талию, ноги, предплечья, ключицы, грудь. На языке отчаянно трепетал пульс, когда я губами нащупал венку на шее. Ныли клыки, рвалась наружу вампирская суть. Требуя заклеймить, сделать своей. Тьма уже не подчинялась мне.

Позже. Я сделаю это позже. Обязательно.

Небольшая упругая грудь, напряженные соски, такие идеальные и невыносимо сладкие.

Она выгнулась, подставляя моим губам и рукам это изысканное лакомство. Лучшее. Шедевр.

Сильные ноги обхватили меня за талию, маленькие, обязательно маленькие пяточки уперлись в ягодицы, она нетерпеливо заерзала, впиваясь ногтями мне в плечи, царапая спину.

Воображение прекрасно справлялось, компенсируя мне то, чего я не видел. Волосы у незнакомки должны быть цвета ночи, обязательно, непременно, абсолютно точно. И распухшие от поцелуев, почти алые губы.

Сумасшествие.

Я втянул в рот манящую вершинку, прикусил, чуть царапнул клыками. И мой сладкий сон, моя девушка-мечта выгнулась, выдохнула, одуряюще нежно застонала. И меня опять будто молнией шарахнуло, прострелило вдоль тела, сердце колотилось в горле.

Запах ее желания усилился, окружая, окутывая меня, вытаскивая наружу все инстинкты, окончательно подавляя все мысли.

Потерпи, моя сладкая. Не спеши. Дай насладиться тобой. Позволь.

Я спустился ниже, прокладывая дорожку из поцелуев по разгоряченному телу, покусывая и зализывая укусы. Везде. Абсолютно везде она была сахарной, терпкой, вкусной.

Язык скользнул во впадинку пупка и дальше, добрался до кромки белья. Я сел, проводя руками по длинным ногам, с неимоверным удовольствием ощущая каждую натянутую мышцу, упругость и атлас кожи.

Какие у нее тонкие косточки, какие узкие лодыжки и стопы, и маленькие аккуратные пальчики.

Я не удержался.

Никогда не считал себя особым ценителем женских стоп, но чего только не узнаешь о себе на старости лет…

Прикусил пяточку, провел языком вдоль подъема, поцеловал каждый пальчик, втянул в рот, пососал, облизал.

Везде. Везде вкусная.

И лодыжка, и голень, и выше. Я целовал и проводил языком, не желая даже на миг разрывать контакт.

От прикосновений моих губ к нежной коже под коленкой девушка с шумом втянула в себя воздух, вызвав мою улыбку. Отзывчивая девочка-мечта. Страстный сон.

Я поднимался все выше, она все громче стонала, все сильнее металась.

— Князь, мой князь, — лихорадочный шепот. — Пожалуйста.

— Что? — усмехнулся, садясь, пытаясь пальцами нащупать белье. Незнакомка задрожала, запах желания скручивал и, как голодный зверь, рвал меня на части. Я медленно стянул вниз последний клочок ткани, оставшийся на женском теле.

— Ты. Мне. Нужен, — яростное требование затопило сознание, вызвало непонятную эйфорию, как падение с высоты в воду, как прыжок в бездну. Рычание, раздавшееся в комнате, показалось слишком громким, слишком отчаянным. Почти страшным.

Но вместо того, чтобы отстраниться, вампирша приподнялась, закинула руки мне на шею и хрипло рассмеялась, лизнув уголок моих губ.

Твою ж…

Я провел рукой по набухшим, мокрым от желания складкам.

Боги!

Она откинулась, почти упала на подушки, и дрожь прокатилась по тонкому телу.

Я поднес руку к губам, втянул пальцы в рот и зажмурился от удовольствия.

Нет на свете нектара прекраснее запаха и вкуса ее желания.

Одно долгое мгновение я наслаждался, я забыл, что надо дышать, я ничего не слышал, кроме звука ее крови, несущейся по венам, ничего не чувствовал, кроме ее вкуса. Ее! Я готов был преклоняться перед ней, как перед богиней. Готов был молить.

Нужна. Мне. Немедленно!

И, словно прочитав мои мысли, девушка придвинула бедра ближе, вокруг нас сгустилась тьма, воздух звенел и дрожал от избытка силы. Я резко подался вперед, входя в желанное тело, и зарычал.

Такая… идеальная. Горячая. Дикая.

Она вцепилась в меня руками, впилась губами в шею, царапая кожу клыками, когда я совершил несколько первых толчков. Лизнула ключицу, вернулась к губам.

А я вдавливал ее в кровать, вжимал в себя, хотел раствориться в ней.

Еще. Еще. Больше. Сильнее.

Пальцы мяли идеальную попку, язык и зубы терзали ее нежные губы, впивались в сладкий рот.

Мало!

Я рычал, я почти был на грани. Почти…

— Хочу… твоей крови, — делая невероятное усилие, проговорил я. — Позволь.

— Кристоф, — изумленный выдох.

— Разреши, — прохрипел зверем, выходя и снова вжимая ее в себя. Мое имя лаской прокатилось по телу, взорвалось где-то внутри, впечаталось в сознание.

— Тогда и я прошу, — в голосе незнакомки слышалась улыбка. Что же ты сотворила со мной? Мой хмельной сон?

— Да, — стоном.

— Да, — почти в унисон.

Я склонился к ее беззащитной шейке, очень вкусной, очень сладкой шейке, лизнул место, где стучал пульс, и прокусил кожу.

Горячая, гранатовая, терпкая. Такая невероятная. Такая…

Первый глоток, и ее зубки впиваются в мою плоть над ключицей. Это чувство… Чувство полной власти моей над ней и ее надо мной. Наслаждение прорвалось, прострелило и дернуло откуда-то из позвоночника. Смело.

Я разлетелся, растворился. Я умер.

Твою мать!

Два толчка, два вдоха, и она выгибается, дрожит, мечется, кричит, и я падаю сверху, не в силах даже вдохнуть. Все еще чувствуя ее кровь на языке, упиваясь последними каплями.

Звенело в голове и шумело в ушах, ее сбившееся дыхание шевелило волосы у меня на виске.

Я подтянулся на руках, поцеловал приоткрытые истерзанные мной губы, неловко мазнув сначала по подбородку. Голова налилась тяжестью. Что…

— Кто ты? — прошептал, проклиная свои слепоту и глупость. Она очень хорошо подготовилась.

— Сон, — раздался в ответ грустный шепот, и я провалился в пустоту.

Когда очнулся, то, разумеется, никого, кроме себя, в кровати не нашел. Лишь простыни еще хранили едва различимый запах.

Я сел и затряс головой.

Сон или все-таки реальность? Кто она? Как сумела войти ко мне? Почему ее не заметил Тивор?

Тивор!

Я вскочил с кровати, кинулся к двери, снеся по дороге стол, запнувшись о ковер.

— Черный! — рванул на себя дверь.