– На самом деле я ничего особенного не сделала. Но если я действительно привнесла некоторый мир в семью, я делала это ради Гаррисона, как и все остальное. Сейчас в его душе и вправду намного больше покоя.

65

В последующие несколько месяцев мистер Бромптон был очень занят, готовя судебные постановления о выселении пяти фермерских семей из поместья Армстронгов. Когда же все это было готово, Чарльз дал свое разрешение на приведение их в исполнение.

Известие об этих грядущих принудительных выселениях покатилось по поместью, Кастлуэсту и всей стране. Вначале никто этому не поверил, и первой реакцией на эти новости было именно недоверие, а не злость.

Был назначен день выселения. Обязанность присутствовать при этом от имени истца была возложена на Джеймса.

– После этого тебя будут ненавидеть, – предупредил Джеймс.

– А я никогда и не переживал по поводу собственной популярности среди этих людей – в отличие от вас с отцом.

Джеймс на лошади въехал на территорию фермы Малруни. Его сопровождали четверо мужчин из поместья и несколько полицейских из Кастлуэста. Морин Малруни в этот момент кормила кур во дворе.

– Джек! Джек! – принялась кричать она, увидев всех этих людей.

В дверях хижины появился Джек.

– Быстрее, Морин! Быстрее в дом!

Морин бросилась в дом, после чего они захлопнули двери и закрыли их на засов.

Джеймс спешился и обменялся озабоченными взглядами с полицейскими.

Подойдя к двери, он громко постучал и крикнул:

– Выходи, Джек, не нужно усложнять все еще больше.

– Да пошел ты! Проваливай с моей фермы!

– Джек, прошу тебя. Не нужно допускать, чтобы все это происходило на глазах у твоих детей.

– Это ты допускаешь, чтобы мои дети видели это! – крикнул Джек, обернувшись к Морин, которая сидела на кровати у очага, обнимая четверых своих детей.

К двери подошел полицейский.

– Выходи, Малруни. У меня на руках постановление суда о твоем выселении. Не нужно доводить до проблем.

– Пошел ты!

Новость о полицейских, прибывших на ферму Малруни, быстро распространилась по округе, и вокруг дома собралось уже много соседних фермеров и их жен.

– Расходитесь по домам! – крикнул полицейский. – Вас это не касается.

– Еще как касается! Вы не можете просто так выбросить их на улицу! – крикнул какой-то мужчина, и толпа озлобленно зашумела.

Полицейский подошел к Джеймсу.

– Давайте покончим с этим как можно быстрее. Чем дольше все это протянется, тем ближе до беды.

Джеймс согласно кивнул.

Полицейский отошел и переговорил со своими людьми. Те сразу взялись за работу и, связав за концы три шеста, установили их напротив входной двери пирамидой. Затем к вершине этой пирамиды они на веревке подвесили деревянный таран. Это позволяло им раскачивать таран и со всей силы бить им в деревянные двери хижины.

– Не позволяй им этого делать, Джеймс! – крикнула какая-то женщина, и вся толпа принялась недовольно кричать и громко протестующе свистеть.

– На счет три, – сказал полицейский, и его люди отвели таран назад как можно дальше.

– Один, два и три! – крикнул полицейский.

Таран полетел вперед и с размаху врезался в двери хижины.

– И еще раз! – снова крикнул он, и его люди продолжили бить тараном в дверь. Они делали это до тех пор, пока она не распахнулась.

Полицейские сразу же ворвались в дом. Джеймс вошел вслед за ними.

Когда полицейские окружили Джека, на глазах Джеймса стояли слезы.

– У тебя две минуты на то, чтобы покинуть дом, – сказал старший полицейский.

– Никуда я не уйду! – последовал ответ.

Тогда полицейские схватили его и начали выволакивать на улицу.

Малруни отчаянно сопротивлялся, и внезапно началась драка.

– Джек! – закричала Морин, бросаясь на помощь мужу и начиная бить полицейского.

Родителей скрутили и вытащили во двор, а их дети начали кричать и плакать.

Джек Малруни сделал еще одну попытку вернуться в свой дом, но она была быстро пресечена.

– Негодяи! – крикнула женщина из толпы.

Полицейские вошли в дом и начали быстро грузить мебель и все пожитки на стоящую рядом телегу Малруни. Морин сидела на земле и громко рыдала, пока соседи утешали ее. Когда хижина опустела, полицейские тем же тараном сбили подпорки, державшие крышу, и она рухнула.

Чарльз сидел на лошади в отдалении и наблюдал за этим зрелищем. Он видел рассвирепевшую толпу, видел разрушение дома. Он видел, как семью Малруни вместе с запряженной лошадью телегой, где было сложено все нажитое ими имущество, вывели за границу поместья и оставили на обочине. После этого Чарльз развернул коня и ускакал обратно в Армстронг-хаус, не дожидаясь повторения этого действа на оставшихся четырех фермах, которые выселяли в этот же день.

66

Арабелла сидела за столом и завтракала, просматривая местную газету, выходившую в их графстве, где на первой странице красовался большой заголовок: «Пять семей изгнано с их участков в поместье Армстронгов на прошлой неделе».

Передовую статью сопровождала черно-белая фотография – разрушенная хижина Малруни и стоящие вокруг нее полицейские.

Прочтя статью, Арабелла встревожилась. Раньше она никогда не обращала внимания на то, что происходит в поместье. Ей едва удавалось как-то руководить тем, что происходит в доме, – где уж следить за тем, что происходит за его стенами. Она выросла в Дублине и никогда толком не понимала, в чем состоит управление поместьем. Но эта статья и эта фотография вызвали у нее беспокойство.

В столовую вошел Чарльз. Настроение у него было приподнятое.

– Смотрю, ты уже попал на первые страницы прессы, – сказала она, швырнув ему газету.

Он взял газету, сел и быстро пробежал глазами статью, после чего сложил газету и перешел к своему завтраку.

– Что происходит, Чарльз? – спросила она.

– Ты прекрасно знаешь, что происходит. Мы выселили несколько арендаторов, у которых накопились серьезные долги.

– Но я не думала, что это будет происходить подобным образом!

Он взглянул на нее со скучающим выражением на лице.

– Чарльз! Если прежняя земельная война перейдет в новую фазу, то вся ответственность за это будет лежать на тебе!

– Послушай, хотя бы кто-то из нас должен же действовать эффективно, Арабелла. Давай смотреть правде в глаза: если бы не Феннел и его жена, в доме, который сейчас оставлен на твое попечение, царил бы полный хаос.

– Чарльз, это не имеет никакого отношения к этим выселениям!