Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дипломатией кнута и пряника Бисмарк хотел вбить клин между германской католической партией и правоверными католиками в лице Святого престола. «Культуркампф» превратился в проблему международных отношений, национального единства, в один из приоритетов внутренней политики. Во всех странах со значительным католическим населением развернулись острые дискуссии, затрагивавшие практически все стороны повседневной жизни: какие должны быть школы, больницы (с медсестрами или монахинями), церемонии бракосочетания и развода, службы вспомоществования бедным, благотворительный статус церквей и монастырей. Римская церковь с ее канонами и традициями препятствовала становлению современного цивилизованного государства. «Культуркампф» стал самым серьезным испытанием для Бисмарка на завершающем этапе карьеры, и, по иронии судьбы, его примирение с Виндтхорстом привело к отставке в марте 1890 года.
В июне 1871 года Бисмарк решил проучить партию Центра. Особенно его раздражал Адальберт фон Крёциг (1819–1887), начальник католического отдела прусского Kultus-ministerium (министерства по делам религии, образования и здравоохранения). 19 июня он сообщил Гогенлоэ, что собирается «выгнать клику Крёцига» из правительства, так как она слишком рьяно отстаивает польские интересы12. Через несколько дней в Кёнигсхютте (Верхняя Силезия) поляки подняли бунт, что дало Бисмарку повод обвинить во всех грехах Крёцига. 8 июля 1871 года католический отдел был распущен, а Крёцига понизили в должности.
Одновременно в прессе развернулась кампания против центристов, наверняка организованная Бисмарком. 22 июня 1871 года «Кройццайтунг» в статье «Партия Центра» обвинил ее в отсутствии патриотизма и объявил о начале нового этапа борьбы «германизма» против «папизма»13. Отец Карл Йенч (1833–1917), священнослужитель и общественный деятель14, писал тогда с горечью:
...
«Каждый день католику приходится читать в Kseblattchen (низкопробных), да и в солидных изданиях о том, что он враг отечества, мерзкий и тупоголовый папист, а его духовенство – отбросы человечества. Ему остается лишь основать собственную газету, которая не будет оскорблять его денно и нощно»15.
Бисмарк забросал письмами своего посланника в Риме графа Карла фон Тауффкирхен-Гуттенберга (1826–1895), баварского министра при Святом престоле, представлявшего и Пруссию, требуя напоминать папе и кардиналу Антонелли о том, что «черная» и «красная» партии будоражат население во многих регионах. Такая агитация ставит под сомнение оппозиционность папы радикализму и его благоволение к германскому рейху. 30 июня 1871 года Бисмарк предупреждал Тауффкирхена:
...
«В поведении этой партии мы усматриваем угрозу и для церкви, и для папы… Агрессивные намерения партии, контролирующей церковь, заставляют нас оказывать противодействие и обороняться… Мы будем приветствовать, если Ватикан решит порвать с этой партией, столь враждебной к правительству, и не позволит ей нападать на нас. Если он не сделает этого, то мы снимаем с себя всякую ответственность за последствия»16.
Бисмарку теперь надо было разобраться с одним из уцелевших членов «министерства конфликта», своим Kultusminister Генрихом фон Мюлером, несгибаемым ортодоксом, консерватором и лютеранином. Бисмарк, обычно избегавший прямых столкновений с подчиненными, летом 1871 года пришел к нему персонально, и вот что написал сам Мюлер о встрече:
...
«Он открыл мне без обиняков всю свою игру и схему, не желая ее более от меня скрывать. Его цель: борьба против ультрамонтанской партии, особенно на польских территориях Западной Пруссии, в Позене и Верхней Силезии, полное отделение церкви от государства, церкви от школы. Передача школьного надзора светским учреждениям. Освобождение школ от религиозных наставлений, не только гимназий, но и начальных школ… «Я знаю мнение кайзера на этот счет, но если вы не будете его подстрекать, то я поведу его туда, куда надо». Бисмарк совершенно верно и в очень спокойном тоне описал характер конфликта между нами. “Вы подходите к этим вещам с религиозной точки зрения, а я – с политической”»17.
Фрау фон Мюлер, очевидно, подслушивавшая разговор, упала на колени и начала неистово молиться, узнав о намерениях Бисмарка18. Фон Мюлер продержался до января 1872 года, после чего подал в отставку. Мотивы ухода со службы он объяснил в письме графу Максимилиану фон Шверину (1804–1872), одному из своих предшественников в Kultusministerium , еще 27 января 1863 года обвинившему Бисмарка в прусском ландтаге в том, что его главный девиз – «Macht geht vor Recht» (сила выше права. – Дж. С .)19. Шверину наверняка были понятны резоны фон Мюлера:
...
«Бисмарк подходил к «культуркампфу» с чисто практических – не боюсь сказать – материалистических позиций, которые лежали в основе всей его политической деятельности. Бисмарк отвергал какие-либо духовные или нравственные установки в политике. Кровь и железо – сугубо материалистические инструменты власти – с этими факторами он и считался. Он предпочел бы вообще вычеркнуть из общественной жизни церковь и религию и превратить их в личное дело каждого человека. Отделение церкви от государства, отчуждение церкви от системы школьного образования, а школы – от религиозных поучений – это его расхожие взгляды, которые он выражает и публично, и частным образом, чему у меня есть доказательства. Он совершенно ясно демонстрирует если не откровенное антихристианство, то по крайней мере антиклерикализм и сепаратизм, и его отношение к религии занимает среднее место между заблуждением и враждебностью, а над всем этим довлеют чрезмерные амбиции, не терпящие возражений и даже не считающиеся с личными убеждениями кайзера»20.
Набожного, благочестивого христианина фон Мюлера заменил суровый и волевой либерал-юрист Адальберт Фальк, чье имя стало символом «культуркампфа». Рожденный в семье силезского пастора-протестанта, Фальк оказался необыкновенно одаренным ребенком, рано поступил в университет Бреслау и в шестнадцать лет стал адвокатом. В шестидесятых годах он трудился в различных выборных органах, успешно, хотя и без особого блеска, продвигался по служебной лестнице в министерстве юстиции, пока, к немалому удивлению самого чиновника, его 22 января 1872 года не вызвали к Бисмарку. Канцлер предложил ему поработать в качестве Kultusminister . Когда Фальк спросил, что он должен делать, Бисмарк ответил в свойственной ему лапидарной манере: «Восстановить права государства, узурпированные церковью, и сделать это, производя как можно меньше шума»21. Фальк верно служил Бисмарку в продолжение всего «культуркампфа», подготовил большинство законопроектов и отстаивал их в ландтаге. Фальк верил в государство, как в некую абстрактную субстанцию, что Борнкам назвал «практическим гегельянством»22. Бисмарк хотел задушить католическую партию Центра. Они подходили к решению проблемы под разными углами, и сочетание грубости Бисмарка с концептуальным изяществом Фалька придавало их наступлению на германский католицизм особую зловредность и политическую разрушительность. Фальк искренне верил в идеал отделения церкви от государства. Бисмарк добивался усиления своей власти. Назначив Фалька командовать «культуркампфом», Бисмарк косвенно способствовал тому, что его прежние друзья-консерваторы присоединились к католикам в защите своих патриархальных протестантских прав на надзор за школами и обществом.
