Юлия Домна, оторвав долгий взгляд от ее наряда, подала знак прислуге. Девушки отступили в сторону, и императрица поднялась, встав на пол босыми ногами. Ростом она была выше своей сестры, её длинная белая шея была без единой морщинки, ноги крепкие, мышцы ягодиц упругие и подтянутые, высокая грудь словно рвалась из-под шелка. Руки императрица держала на тонкой талии. В глазах старшей сестры Домна читала восхищение собой. Она торжествующе улыбнулась. Сменив гнев на милость, она ласково произнесла:

– Послушай, дорогая, здесь немного душно. Пусть с тебя снимут пояс и столу и расшнуруют строфион[20], тебе будет удобнее. Присядь и продолжай.

Меза покорно последовала пожеланию сестры. Императрица снова легла на кушетку, и девушки продолжили колдовать над телом хозяйки. Красота женщины южного быстро увядающего типа была мимолетна, и способы продлить её срок у каждой восточной красавицы были свои, которые она хранила в секрете.

Юлия Домна

Перед тем, как снова начать, Меза помедлила, собираясь с мыслями.

– Заниматься магией с преступными целями в Риме было запрещено под страхом смертной казни ещё во времена республики, порукой даже служил «Закон XII таблиц». Обвинение против Апулея в преступном занятии магией было объяснимо хотя бы потому, что целью ворожбы была денежная корысть. Сами-то приворотные зелья и любовная ворожба осуждению и нами, и плебсом никогда не подвергались. Но это был совсем другой случай, который мог грозить смертью. Разумеется, и Клавдий Максим как наместник провинции, и все члены совета суда из свиты проконсула, прибывшие с ним из Рима, но имевшие однако только право совещательного голоса, были уже заранее на стороне Апулея – человека с блестящим образованием и известного в Риме ритора, мастера слова и прекрасного рассказчика. Септимий Север рассказывал мне, с каким восторгом он слушал речь Апулея в собственную защиту на подмостках сабратского театра. Именно тогда, как сказал Север, он окончательно решил посвятить себя изучению закона и научиться говорить так, как Апулей. Слушая этот рассказ императора, я дала себе слово докопаться до сути обвинения и системы защиты обвиняемого. Хочу признаться, что в отличие от Севера, который никогда не читал «Золотого осла», я неоднократно перечитывала эту книгу и считаю, впрочем, как и все в Риме, что это самое выдающееся произведение, когда-либо написанное на латыни, но тогда я еще не знала, что Апулей свою защитительную речь в Сабрате давно положил на папирус и даже издал в отдельном кодексе. Мнение наших великих юристов Папиниана и Ульпиана, назвавших эту речь адвокатским шедевром, для меня ничего не значило до тех пор, пока я сама не прочла ее. Это достаточно объемный труд, дорогая. Так вот, на суде стороны имели право говорить лишь строго ограниченное время, однако по закону обвиняемый мог говорить в несколько раз дольшее, чем обвинитель, поэтому водяные часы отмерили Апулею достаточно времени, чтобы он поразил всех своим красноречием и вызвал у граждан Сабраты восторженные овации.

– Дорогая, объясни мне, к чему ты клонишь? – спросила Домна, вновь почуяв в рассказе сестры неприятную для себя подоплеку, связанную со своим замужеством. Юлия Меза уловила ее замешательство и хотела было прекратить свое повествование. Она поднялась с табурета, но Домна кивком головы, глядя сестре в глаза, остановила её. Меза продолжила.

– Знаешь, у нас репутация колдуна во все века была не лучше репутации жулика. Историю императорского Рима мы с тобой хорошо знаем, изучали. Октавиан Август запрещал заниматься астрологией и жёг звездочётные книги, а Тиберий даже казнил бродячих чародеев. Среди приближенных ко двору известно, что ты, дорогая моя, была тоже выбрана Севером в жены далеко не по любви, а скорее по ворожбе. Север выбрал тебя по всем правилам звездочетной науки, как и хотел. В чем – в чем, а в астрологии муж твой был действительно сведущ. Он не скрывал от друзей, и не только от них, что он вдовец и человек суеверный и если все же вознамериться жениться во второй раз, то будет очень осторожным, а посему, не таясь, интересовался гороскопами возможных невест. Его боевые друзья из IV-го Парфянского легиона в Сирии, легатом которого он когда-то был, а, может, и друзья в сенате донесли ему, что есть в Сирии девушка, которой в гороскопе предсказано стать женой царя. Так Север доверился своему и твоему гороскопу и женился на тебе. Вспомни, это был не простой год, дорогая моя сестричка. Император Коммод после смерти своего отца Марка Аврелия был у власти уже полных шесть лет. Против него плелись заговоры как сенаторами, так и преторианцами. Только всё было напрасно, он ожесточился и не доверял никому, даже друзьям. Доносчиков была уйма. Он даже родную сестру Луциллу не пощадил, сослав её на остров Капри по обвинению в заговоре, где и убил. Скольких достойных граждан Рима он отправил на смерть по доносам и обвинению в «оскорблении величия»! Разве ваша громкая свадьба в Риме не могла быть истолкована недоброжелателями как наведение порчи на первое лицо в государстве или колдовство с корыстными намерениями, что ещё хуже и тоже каралось смертью по нашему закону. Аналогия с делом по обвинению Апулея напрашивается сама собой!

– И какой же ты из этого сделала вывод? – Юлия Домна пристально глядела на сестру.

– С выводами я не спешила, а обратилась за разъяснениями к Эмилию Папиниану как префекту претория и второму человеку в империи, но он мне отказал, сославшись на занятость, а его асессор Юлий Павел посоветовал с этим вопросом обратиться к императорскому секретарю по прошениям Домицию Ульпиану, который сейчас готовит к изданию свой трактат «Об обязанностях проконсула». Это административная инструкция, в ней он как раз и дает своё толкование об астрологах и пророках. Он привёл мне массу примеров из своей практики, а ты знаешь, какой он зануда и любитель копаться в мелочах. В частности, он сказал, что начиная с Августа, в период консульства Помпония и Руфа было принято сенатское постановление, карающее римских граждан изгнанием из Отечества с конфискацией всего имущества по обвинению в колдовстве с корыстными намерениями. Представь себе, что если бы Север был чужеземцем, ему тогда могла грозить даже смертная казнь. Так вот, Ульпиан на мой вопрос ответил, что выбор Севером такой невесты пусть и косвенно, но мог угрожать здоровью действующего принцепса, а это значило даже для обычных граждан смертную казнь. Ульпиан полагал, что вам с Севером тогда просто повезло, и император Коммод мог квалифицировать это просто как шутку, приведшую к свадьбе уже немолодого наместника Лугдунской Галлии. Более того, Коммод на самом деле был доволен его государственной службой, да и в своих частных беседах с Севером не ощущал вражды или угрозы своей особе. Может, еще и поэтому сам Север, став императором, заставил сенат, пусть и через два года, но принять постановление об отмене приговора «О забвении» и о признании Коммода божественным и сумел вернуть его прах в усыпальницу Антонинов, наперекор общему мнению в сенате Рима об одиозности Коммода. Заметь, провёл через сенат, хотя мог ограничиться своим рескриптом. Вспомни, начиная с Октавиана Августа, только четверо из одиннадцати первых императоров были постановлениями сената причислены к сонму богов сразу после смерти.