Роуан не знала, что под этими словами он подразумевал. А он,судя по всему, говорил их неспроста Так или иначе, но Лэшер проводил ее винститут. К этому времени он уже вполне освоился с обычными людскими привычкамии в мирской суете мог обойтись без посторонней помощи, если нужно было, кпримеру, остановить машину или кому-то дать чаевые, не говоря уже о такихмелочах, как чтение, прогулки и пользование лифтом. Недавно он приобрел вмагазине маленькую деревянную флейту, на которой учился играть на улице. Но инструмент,равно как собственная способность извлекать из него звуки вызывали у негобольшое недовольство. Проще всего было бы купить радио, но он не решался этосделать, боясь, что оно станет ему петлей на шее.

И как уже не в первый раз, придя в институт, Роуан наделабелый халат, взяла карточку, карандаш и прочие необходимые ей вещи, в том числеформуляры из лежащей на столе стопки бумаг, а также желтые, розовые и голубыебланки для различных тестов, и стала выписывать фиктивные направления наанализы.

В одних случаях она выступала его лечащим врачом, в других –работающим в клинике специалистом. Когда к ним обращались с вопросами, оншарахался в сторону, подобно знаменитости, которой не хотелось показывать своелицо.

Несмотря на суматоху, на одном из бланков Роуан умудриласьнаписать длинную записку швейцару отеля, в которой просила его отправить партиюмедицинского груза доктору медицины Сэмюэлю Ларкину по адресу: Университетскаяклиника, Сан-Франциско, Калифорния. Материал для пересылки она обещала предоставитьпри первой возможности и предписывала отправить его ночной почтой, упирая нато, что он весьма чувствителен к температуре.

Когда они вернулись в отель, Роуан схватила лампу и изо всехсил огрела ею Лэшера. Тот закачался и упал. Кровь залила его лицо, но он вскорепришел в себя. Как выяснилось, его кожа и кости обладали той удивительнойпластичностью, которая защищает всякого младенца от последствий удара, еслидаже он упадет с большой высоты. Оправившись, Лэшер принялся ее зверскиизбивать. И делал это до тех пор, пока она не потеряла сознание.

Когда ночью Роуан очнулась, ее лицо настолько распухло, чтоодин глаз почти весь заплыл, однако кости, к счастью, были целы. Из этогоявствовало, что несколько дней выходить на улицу ей нельзя. Несколько дней. Сможетли она это выдержать?

На следующее утро Лэшер впервые привязал ее к кровати,использовав обрывки простыни, которые связал крепкими узлами. К тому моменту,когда она проснулась и обнаружила во рту кляп, он уже почти закончил своечерное дело. Потом удалился и отсутствовал несколько часов. За это время вкомнату никто не входил. Очевидно, перед уходом он попросил персонал отеля еене беспокоить. Сколько Роуан ни билась, ни кричала, все было тщетно: ей неудалось извлечь из себя ни одного громкого звука.

Вернувшись, Лэшер достал из тайника телефон и заказал вномер роскошный обед. После этого попросил у нее прощения и стал играть нафлейте.

Пока она ела, он не сводил с нее глаз. Его взгляд говорил отом, что он о чем-то сосредоточенно размышлял.

На следующий день, когда он привязывал ее к кровати, она несопротивлялась. Теперь он использовал для этой цели приобретенную заранееленту, которую было невозможно разорвать. Лэшер хотел было заклеить ей рот, ноона предупредила, что может задохнуться. Тогда он снова воткнул ей в рот кляп,но меньший, чем в прошлый раз. После его ухода Роуан отчаянно пыталасьосвободиться. Но безуспешно. Ни к чему хорошему это не привело. Только из еегруди потекло молоко. Ее затошнило, и вся комната поплыла у нее перед глазами.

В полдень следующего дня они вновь занимались любовью.Обмякший, тяжелый и источающий сладостный запах, он лежал на ней, прижав ееруку своей крупной ладонью. Очевидно, его сморил сон, сквозь который онбормотал что-то невразумительное. Предварительно он разрезал все ленты,которыми она была привязана к кровати, полагая, что в будущем в случаенадобности воспользуется новыми.

Она посмотрела на его голову, копну черных блестящих волоси, вдыхая аромат его кожи, прижалась к нему всем телом, после чего отпрянула иприблизительно на час погрузилась в полудрему.

За это время он ни разу не шевельнулся. Дыхание у него былоровное и глубокое.

Тогда она левой рукой потянулась к телефону и сняла трубку,не встретив никакого препятствия с его стороны. Потом так же благополучнонабрала номер и, когда ей на другом конце ответили, тихо, едва слышнозаговорила.

В Калифорнии была ночь, тем не менее Ларкин внимательновыслушал все, что Роуан имела ему сказать. В свое время он был ее начальником,а потом остался другом и единственным человеком, который мог ей поверить.Единственным человеком, на которого она могла положиться и быть уверенной, чтоон передаст образцы куда следует. Что бы с ней ни случилось, они должны бытьдоставлены в Институт Кеплингера. Митчеллу Фланагану она также доверяла целикоми полностью, хотя не исключено, что он ее даже не помнил.

Кто-то должен был узнать правду.

Ларкин попытался ее обо всем расспросить. Он очень плохо ееслышал и поэтому попросил говорить громче. На это Роуан ответила, что находитсяв опасности и что в любую минуту их могут прервать. Ее подмывало дать емуназвание отеля, но она не решилась это сделать, боясь, что при ее беспомощномположении приезд Ларкина может лишь ухудшить дело, а главное, помешатьпереправить на обследование образцы. Ее мозг был настолько перегружен, что онане могла рассуждать разумно. Роуан успела еще что-то пробормотать насчетвыкидышей, когда Лэшер вдруг поднял голову и, выхватив у нее из рук телефон,швырнул его в стену, после чего вновь взялся избивать ее.

Остановился он только тогда, когда она предупредила его, чтоостанутся шрамы. Им было пора отправляться в Америку. Отъезд был назначен наследующий день. Когда он начал в очередной раз связывать ее, Роуан попросилаослабить узлы, объяснив это тем, что крепко стянутые конечности могут надолгоутратить подвижность. Содержать заключенного тоже своего рода искусство.

Он тихо, почти беззвучно заплакал.

– Я люблю тебя, – сказал он. – Если бы толькоя мог доверять тебе. Если бы ты стала мне помощницей. Платила мне любовью ипреданностью. Но в твоем лице я вижу лишь расчетливую ведьму. Ты смотришь наменя и мечтаешь только о том, чтобы меня убить.

– Ты прав, – согласилась она– Но если ты нехочешь, чтобы нас нашли, нужно немедленно вылетать в Америку.

Роуан подумала, что если в скором времени не выберется изэтой комнаты, то окончательно свихнется и от нее не будет никакого толку. Онапопыталась прикинуть в голове план дальнейших действий. Прежде всего, нужнобыло пересечь океан и по возможности поселиться как: можно ближе к дому.Хьюстон от Нового Орлеана был совсем недалеко.