– Прошу прощения. – Мужчина прикоснулся к еелоктю, словно готовясь принести извинения, на случай если она не говорит на егоязыке. – Вы говорите по-английски?

Его ослепила совершенная красота девушки. Но он также успелзаметить и то, как напряженно отстранилась она от него. Решив, что красавица непоняла его, он, обворожительно улыбнувшись, произнес по-итальянски:

– Прошу прощения, синьорина…

Сирина склонила голову и сухо ответила:

– Грациа.

Поведение девушки, возможно, и удивило бы его, но за этикороткие мгновения он успел заметить боль, таившуюся в бездонных зеленыхглазах. Видно, и этой Снегурочке досталось…

Майор Фуллертон тяжело вздохнул и, негромко насвистывая,стал торопливо спускаться по лестнице к поджидавшему внизу лимузину. Этим утромему предстояло решить множество дел, среди которых был и телефонный разговор сневестой, и встреча с Сириной быстро вылетела у него из головы.

Войдя в офис, Сирина неторопливо осмотрелась и направилась кдвери, на которой виднелась надпись «РАБОТА» и чуть ниже та же надпись наитальянском: «LAVORO». На ломаном английском она объяснила, какая именно работаее интересует. Она не хотела показывать служащим офиса, насколько хорошовладеет английским языком. «Это не их дело», – решила она. И кроме того,она не хотела работать переводчицей или, как предложила Марчелла, секретаршей.Все, чего ей хотелось, – это скрести полы в своем старом доме, рядом сМарчеллой, а для такой работы владения английским языком почти не требовалось.

– Вы знакомы с нынешней экономкой, мисс?

Сирина кивнула.

– Это она направила вас к нам?

Американцы говорили с итальянцами громко, очевидно, полагая,что все они одновременно и глупы, и глухи. Сирина снова утвердительно кивнула.

– Насколько хорошо вы говорите по-английски? Немного?Вы меня понимаете?

– Да, немного… Достаточно, – проговорила Сирина,добавив при этом про себя: «Вполне достаточно, чтобы мыть полы и чиститьсеребро». Очевидно, женщина, сидевшая за столом, подумала то же самое.

– Отлично. Майор переезжает во дворец во вторник. С нимбудет его адъютант, а также сержант и три ординарца. Полагаю, их разместят вверхних комнатах, которые раньше занимала прислуга.

Сирина сразу же поняла, о каких комнатах шла речь. Вкомнатах, располагавшихся под самой крышей, было жарко, но зато они хорошопроветривались, в них многие годы проживали слуги, служившие ее родителям.Комнаты получше располагались внизу, и она обрадовалась, что именно их занялиони с Марчеллой.

– Нужна еще одна девушка… Как вы считаете, можно покавдвоем справиться с делами?

– Да, – поспешно ответила Сирина. Ей стало не посебе от мысли, что в их доме может появиться посторонний человек.

– Экономка стара… Как быть с тяжелой работой?

– Я буду ее делать. – Сирина поднялась во весьрост и постаралась казаться выше. – Мне девятнадцать.

– Хорошо. В таком случае, возможно, нам вообще непонадобится другая девушка, – пробурчала себе под нос американка, и Сиринавнезапно поняла, что если она будет выполнять всю тяжелую работу и побудит ихотказаться от услуг второй девушки, то ей придется большую часть временипроводить наверху с «ними»! Однако это стоило того, чтобы не иметь внизу, гдерасполагаются они с Марчеллой, постороннего человека. Действительно можно сойтис ума: жить с Марчеллой в доме, принадлежавшем когда-то ее семье, и работать насолдат американской армии. Что, черт подери, она тут делает? Сирина не былауверена, что поступает правильно, но, тем не менее, она осталась.

– В понедельник мы направим кого-нибудь осмотреть дом идать дополнительные распоряжения. Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы комнаты быличистыми, особенно спальня хозяина. Майор, – женщина кокетливоулыбнулась, – привык к самым изысканным апартаментам.

Последнее замечание Сирину мало беспокоило. Поднявшись,американка вручила Сирине несколько бумаг, которые требовалось подписать, иразъяснила, что платить ей будут в лирах первого и пятнадцатого числа каждогомесяца. Ее зарплата составит пятьдесят долларов в месяц плюс комната и питание.Сирине это показалось совсем неплохо. Очень неплохо…

Всю дорогу до дома и по пути в свою маленькую комнатушку внижнем этаже дворца, которую делила вместе с Марчеллой, она напевала мелодиистаринных итальянских песен.

– Ой, ой, какая счастливая! Должно быть, тебя взяли наработу к генералу.

– Нет, – с улыбкой ответила старушкеСирина. – Или мне следует сказать «да»? Они наняли меня работать на моегоединственного генерала: на тебя.

Какое-то мгновение Марчелла никак не могла понять, в чемдело.

– Что?

– Ты же слышала. Я буду работать на тебя. Начиная спонедельника. Или еще раньше, если захочешь.

– Здесь? – Марчелла выглядела ошарашенной. –Во дворце?

– Совершенно верно.

– Нет! – Марчелла, мгновенно разъярившись,накинулась на Сирину: – Ты меня обманула! Я дала тебе адрес, чтобы ты могланайти приличную работу!

– Эта работа вполне приличная, – сказала Сирина итихо добавила: – Мне хочется остаться здесь, с тобой… К тому же мне совсем нехочется работать в конторе.

– Но не в таком качестве! Санта-Мария… что за блажь?!

Нет, ты просто сошла с ума! Разве такое возможно?!

– А почему бы и нет?

– Потому что ты – принцесса!

Глаза Сирины метали зеленые молнии, когда она взглянула настарую женщину, проработавшую на их семью сорок семь лет.

– Марчелла, те дни давно прошли. И каков бы ни был мойтитул, я и гроша ломаного не дам за мое имя. Ничего. Если бы ты не приютиламеня, мне пришлось бы спать в какой-нибудь дыре, и если бы американцы не далимне возможности скоблить полы, я очень скоро умерла бы от голода. Теперь яничем не отличаюсь от тебя, Марчелла. И если я довольствуюсь этим, то тебе темболее следует быть довольной.

Не зная, что сказать, старушка молчала.

Поздно вечером Сирина наконец-то отважилась подняться наверхние этажи. Как ни странно, посещение оказалось не таким болезненным, какона боялась. Почти вся мебель, которую Сирина так любила, исчезла. Осталисьлишь несколько диванов, рояль и в комнате матери огромная античная кровать сбалдахином. В этой комнате Сириной овладела печаль. Именно на этой кровати онавидела свою мать, такую сияющую и красивую, по утрам, когда заглядывала к нейна минутку перед тем, как отправиться в школу… Лишь в этой комнате Сирина даласвободу своим слезам. В других она постояла некоторое время, разглядываянемногие оставшиеся вещи, напоминавшие ей о вечерах, проведенных здесь днях, обобедах. Рождественские праздники в компании друзей родителей, чаепития, когда кним из Венеции приезжала бабушка… приезды Серджио… и многое другое. Прогулка подому напоминала тихое странствие, и когда Сирина вернулась в свою комнату, онавыглядела до странности спокойной, словно мучившие ее призраки наконец-торешили угомониться. Не осталось ничего из того, чего она так боялась. Теперьэто был просто дом, и она сможет работать на американцев, выполняя все, чтоположено, будет жить во дворце и останется в Риме.