Однако от надоедливой спутницы был прок. Едва спустились во двор общежития, она сообщила:

— Мне по нужде надо! — и убежала за беседку. Мне тоже надо было, поэтому я проследовала за ней и увидела здешние туалеты. Мда…

Из-за того, что вышли из общежития раньше других слушательниц, мы шли по тихой, просыпающейся улочке почти вдвоем. Воздух еще не успел нагреться, солнечные лучи, ласкавшие кожу теплом, радовали, и я впервые подумала: пусть так, пусть в дурацком мире, зато живая! И пусть на меня навалились трудности, я справлюсь. Иначе и быть не может! Улыбнулась, и Ардия, решив, что это я ей, затараторила с двойным воодушевлением.

Слушая ее в пол уха, я поднималась по петлявшей крутой дороге, с двух сторон окруженной густым лесом. В некоторых местах она переходила в крутые каменные ступени, но вид был красивый, и пешая прогулка радовала.

Если бы я могла нормально общаться, поинтересовалась: почему Ардия ходит на занятия так рано? Я-то понятно, но она? Пришлось додумывать самой: привыкла вставать с рассветом, или от нее другие слушательницы шарахаются, потому что ее язык без костей. Она безумолку болтала о преподавателях, своих первых впечатлениях об академии, Акольме и, конечно же, студентах.

— Элитники — они такие! Ох, красавчики! Да от такого ребеночка — счастье… — с придыханием рассказывала, и как я не пыталась пропускать поток глупостей мимо ушей, не удержалась и рявкнула:

— Помолчи! — надеюсь, на прежнюю Альвиану вышло похоже. Но молчание Ардии продлилось не долго. И когда подошли к стенам академии, у меня уже голова раскалывалась.

Приоткрытые добротные, крепкие ворота академии выдержали бы осаду. Входя, я ожидала увидеть во дворе что-то серое унылое, громоздкое, давящее. Именно такое впечатление производили стены академии издалека. Однако увидела идеально ровные дорожки, зеленые газоны и подстриженные кусты.

Вот те на! Озираясь по сторонам, мы шли к зданию академии по одной из аллей, когда на другую параллельную дорожку откуда-то вывернула рослая мужская фигура в короткой синей накидке.

— Элитник! — зашептала разнервничавшаяся Ардия. И тогда я хотя бы отчасти поняла, что испытывают при их появлении простые слушательницы с лесных окраин.

Студент не обладал какой-то особой внешностью, однако ступал уверенно, высоко держа голову. В его чеканном шаге чувствовались сила, ловкость — и лишь одно это наделяло его неким притяжением. Даже я невольно расправила плечи, чтобы не упасть в грязь лицом, а вот Ардия, не смея к нему приблизиться, остановилась и смотрела широко раскрытыми глазами, полными обожания.

До меня все больше доходили правила нового мира, о которых твердила Падия, нагло намекал ее брат и Эрх.

Ожидая застывшую на месте спутницу, я остановилась, цокот моих каблуков затих, и элитник, обернувшись, презрительно оглядел нас, как грязь, и пошел дальше. Меня будто холодной водой окатило. Вот же выскочка!

А вот Ардия не могла прийти в себя от неожиданной встречи и все твердила:

— Видела? Видела?! Какой он! Видела?

— Видела, — холодно ответила ей. — И что?

— Так увидеть его — удача! — растерянно пояснила она. — Мы же отдельно занимаемся!

Вместо слов я закатила глаза и покачала головой, на что Ардия зло выпалила:

— Себе нашла, а надо мной смеешься! — стиснула кулаки и бросилась бежать.

«Кого нашла?!» — не поняла я, но сейчас не до этого. Пришлось ринуться следом, только я на каблучках, конечно же, не смогла догнать ее. Вбежав в стены академии, я оказалась в пустом вестибюле.

Ардии и след простыл.

Разглядывая потолок с лепниной и огромной люстрой, я медленно шла вдоль колонн к парадной лестнице, которую украшало огромное витражное окно с изображением грозного желтоглазого зверя. Чем-то он напоминал мою брошь, однако на ней фигурка выглядела изящной, грациозной, а тут именно самец.

Пока гадала, чтобы это значило, подошла к лестнице и растерялась. Влево и вправо уходили два коридора, а еще можно было подняться наверх…Понятия не имею, куда идти.

— Заблудилась?! — услышала из-за спины. Обернулась и увидела женщину, тоже в хламиде слушательницы, с любопытством поглядывавшую на меня. — Идем, провожу.

Пока мы поднимались по лестнице, она дружелюбно поинтересовалась:

— Новенькая? Приехала с опозданием? Ну ничего. А что раньше пришла — хорошо. Пока утром соберешься, доберешься до класса — магистр Лейфет уже там. Опоздавших не пускает. И если не хочешь потом в библиотеке сидеть с вот такой книгой, — показала натруженной рукой толщину обычного учебника, — не опаздывай на лекции.

Да с такой бы сдружиться! Но я же вынужденно изображать немую, поэтому кивнула и молча последовала за ней до аудитории.

Когда мы вошли, в самом конце большого класса уже сидела Ардия, однако я не стала подходить к ближе. Поставила сумку у окна, на второй парте от начала и села.

Не успела выложить тетрадь — она плюхнулась рядом и выдавила: — Прости.

Постепенно подтягивались слушательницы, и каждая входившая в аудиторию почему-то первым делом рассматривала меня.

Сумочку я заблаговременно положила на колени, чтобы ее не было видно, расшитые шелком туфельки спрятала под юбкой, однако все равно я им почему-то не нравилась. Это чувствовалось в бросаемых на меня взглядах, ухмылках, перешептываниях.

Вопреки обрушившемуся негативу я старалась держалась с достоинством.

— О! Полукровка?! — услышала насмешливое за спиной. — Глаза блеклые! Слепая, что ли?

Что это про меня — не сомневалась. У меня они серые, обычные, а двуликим присущ желтоватый оттенок радужки. Яркий или чайный — не важно, но желтизна должна присутствовать. И согласно этому критерию я выходила какой-то неправильной оборотницей.

— Ха! Это про нее говорили, что она сдохла?

— Ага…

Они знали, что я их слышу. Наверно, надеялись вывести из себя, но я уже не девочка из детского сада, знаю себе цену, и принимать их гадости близко к сердцу не собираюсь. Лучше на себя пусть посмотрят. Отнюдь не красавицы! И вообще, если попробуют задеть в открытую, в карман за словом не полезу и в долгу не останусь.

Я показательно откинулась на спинку сидения, приняла самый безмятежный вид и принялась разглядывать слушательниц. Да так, чтобы их самих смутить. Возможно, надо было поступить как-то иначе, но в тот момент ничего лучше в голову не пришло.

Несмотря на длинные хламиды, скрывавшие одежду, достаток двуликих слушательниц (ни одного парня в нашей группе не было), легко определялся по туфлям, рукам, украшениям и степени загара. Основное большинство приехало в Алькольм из деревень. Кто из города — держались от остальных особняком. И только две девушки были явно из зажиточных семей. Я же в нарядах Падии выглядела круче всех, вот только радости от этого не испытывала. Стоит мне встать, показаться — и на меня обрушится лавина зависти и злобы.