Падии это в голову не приходило? Или она нарочно нарядила меня, чтобы удачно пристроить? Блин!

Вдруг я спохватилась: а настоящую Альвиану, бедную и диковатую, тоже травили? Ведь что-то же повлияло на нее, раз она сбежала после первого занятия и тронулась умом!

Холодок прошел по спине, и двойника стало жалко, что сердце заныло. Надеюсь, что сейчас она находится на небесах и счастлива.

Когда аудитория наполнилась, раздался громкий звон колокола. Вскоре прозвенел второй, и в класс вошел преподаватель — крепкий, бодрый старичок. Оглядев наше сборище, он высокомерно поджал губы, вздохнул и, сев за стол, пробурчал:

— Что ж, начнем с переклички.

Я внимательно слушала, как магистр Лейфет зачитывает список, однако едва не пропустила свое имя. Хорошо, что Ардия толкнула ногой под столом. До двадцати двух лет была Аленой Нотка, а тут за сутки жизнь встала с ног на голову, и теперь я Альвиана Натис.

Спешно подняла руку, и преподаватель, уже готовый отметить мое отсутствие, недобро прищурился.

Когда перекличка завершилась, магистр Лейфет предупредил:

— Снова повторюсь: не все из вас умеют писать. Из тех, кто умеет — не каждая желает записывать. Что ж, записывать или не записывать — ваше право, но вы должны вникать в суть моего рассказа, — он обвел аудиторию суровым взглядом и снова остановился на мне. — Если я спрошу, и кто-то не ответит — о зачете не мечтайте. А если плохо усвоите курс, вам придется пройти его повторно, оплатив стоимость курса из своего кармана! Поэтому, — продолжил преподаватель, — на моих занятиях не спать, не болтать и присутствовать! Все понятно? Тогда начнем!

Как ни удивительно, но лекция мне понравилась. Речь преподавателя была очень простой и доступной, иногда некоторые детали он разжевывал до примитива. А еще, это была лекция законника! Хоть в чем-то мне повезло!

Магистр Лейфет сперва повторил основные законодательные запреты Льонской империи, уточнил относительные запреты, характерные и для людей, и для оборотней, а потом углубился в детали, касающиеся лишь двуликих.

Это были именно те знания, которые мне сейчас так необходимы. Я навострила ушки, макнула перо в чернильницу (да-да, железное перо меня не обрадовало, но что делать) и начала подробно конспектировать лекцию, чем шокировала Ардию. Она только и делала, что неумелой рукой, медленно и криво выписала свое имя на каждой странице.

Я же записывала и записывала, потому что лекция была кладезем важнейшей информации. А чтобы чужие перешептывания и смешки не мешали, на следующем уроке сяду ближе к преподавателю. Увлеченная конспектированием, я пропустила момент, когда соседки начали коситься на меня.

Да, этот мир мужской, женщины занимают в нем второстепенное положение. Не все умеют писать, не все привыкли впитывать знания, но зачем же так бурно реагировать на мое старание?

— Заучка! Высокомерная выскочка! — зашептались за спиной.

Признаю, спалилась в первый же день, но не могла я позволить себе профукать ценнейшие крупицы знаний о новом мире.

Составители программы, не мудрствуя лукаво, решили каждые день посвящать одному предмету. Именно поэтому сегодня весь день предстоит слушать лекции по праву.

Слушательницы, не привыкшие к усидчивости и умственному труду, тяжело переносили долгое сидение за партами. Лектор тоже устал, однако приметив, что я внимательно слушаю его, понимаю и ценю, стал читать лекцию именно для меня.

К обеду я устала, остальные же едва сидели, полулежали на партах или откровенно маялись ерундой. Одна девочка вязала, не обращая внимания на происходящее в классе, несколько откровенно спали.

Наконец, прозвучал долгожданный колокол. Преподаватель захлопнул книгу, и это стало сигналом, что мы свободны. Сразу несколько десятков учениц вскочили со скамеек с радостными воплями и ринулись в столовую.

— Жду в столовой! — крикнула Ардия, прорываясь в толпе к двери. — Займу очередь!

Я бы тоже побежала следом, но ценный конспект портить нельзя. Вот и дула на записи, дожидаясь, когда чернила подсохнут. Только потом закрыла тетрадь. Все это время преподаватель продолжал стоять и наблюдал за мной.

— Вас заинтересовала лекция? — спросил старичок, когда встала со скамьи.

Кивнула.

— Рекомендую записаться в библиотеку и разыскать книгу Коттиса «Обычаи и традиции двуликих в канве императорских законов». Я переговорю с ректором, вам дадут разрешение на пользование библиотекой. Надеюсь, книги вы не грызете.

Повертела головой.

— Что ж, после обеда продолжим. Если у вас хватит запала, — сказав это, магистр Лейфет подхватил сумку и покинул аудиторию. Я вышла за ним.

Предстояло найти столовую, но как? Эх, если бы не шифрование, могла бы попросила Ардию подождать меня…

Почему-то я не подумала, что Лейфет может пойти в учительскую или другим своим делам, и увязалась за ним. Что он идет не туда, поняла слишком поздно, когда юркнула следом в коридор, через массивную дверь, и нарвалась на группу элитных студентов в темно-синих накидках с голубыми отворотами.

Увидев ухоженных, холеных парней, я на миг замерла, затем резко развернулась и опрометью бросилась обратно.

Однако меня заметили и, конечно же, решили не упускать случая потешиться над провинциалкой.

— Эй! Стой! — окликнул один из них.

Я выскочила в прежний коридор и побежала к лестнице. Но кто-то быстро настиг меня, грубо хватил за плечо и развернул к себе.

— Когда обращаются высокородные, нужно замереть и слушать! Затем выполнять! — прошипел раздраженный блондин. Очень холеный, высокий, с золотистой щетиной на загорелом подбородке. От волнения я видела только его скривленный от злобы рот. Но грубость подняла шквал возмущения в душе, и я не смогла смолчать.

— Нужно обращаться с достоинством, сдержанно! Тогда от вас не будут удирать со всех ног, — парировала, переходя в наступление, хотя ноги дрожали от страха.

Услышав ответ, у высокородного хама округлились глаза. Возможно, мне удалось бы воспользоваться его замешательством и удрать, но к нам подошел другой элитник.

— Надо же, какие ныне слушательницы пошли! — темноволосый нагло и неприятно ухмыльнулся. Протянул руку, чтобы коснуться моего лица, но дернула головой.

— Я спешу, — бросила и отступила на шаг назад.

— А ну, стой! — рявкнул блондин. — Чернь должна беспрекословно подчиняться!

— Белому господину не следует хватать чернь! — укусила в ответ. Было страшно, но я держалась, стараясь не показать страх перед самовлюбленными выскочкам. Поэтому выше подняла голову и гордо зашагала прочь, хотя надо было бежать, сверкая пятками.

— Ничего себе наглость! — присвистнул один из них

— Пусть поерепенится. И не таких приручал, — зло выкрикнул другой.