но мое мнение не изменится, – заявила воровка, скрещивая на груди руки.

***

Эри попросила Тираэля перебинтовать ей голову, чтобы скрыть кончики ушей, и она легко сошла бы за обычную больную. Оставив на его попечение выздоравливающего Куро, она вышла в коридор и направилась в кухню, где Розалина поясняла сестрам лечебницы, что, кому и в какую комнату отнести.

– Риа? – удивилась она, увидев Эри. – Что-то случилось?

– Да нет, просто хотела с вами поужинать, если это…

– А твой питомец?

– С ним Тираэль.

– Что ж, – согласилась Розалина. – Иди пока в столовую, вторая дверь налево, а я скоро подойду.

Ждать пришлось недолго. Внутри порхали бабочки, и Эри волновалась, как на первом свидании. Только на этот раз всё еще серьезнее. Какая Розалина Найт на самом деле? Она столько раз представляла её, мысленно беседовала, и вот теперь перед ней живой настоящий человек, а не игра воображения.

– У нас ничего особенного нет, – начала Розалина, подходя к столу.

– Я не привередлива, – заверила Эри. – Вы итак помогли нам, приютили. Это уже очень много.

Она на мгновение посмотрела в голубые глаза матери и быстро отвела взгляд.

– Ты хорошо говоришь по-человечески, – понизив голос, отметила Розалина. – Ты полукровка?

– Да, выросла в Западной Лансии.

– У тебя милое человеческое имя.

Эри кивнула, не зная, что ответить.

– А могу я спросить? – осторожно начала Розалина. – Кто твои родители? Если это не слишком бестактный вопрос...

Эри глубоко вдохнула и посмотрела матери в глаза.

– Я их не знаю, – ответила она. – Меня бросили в младенчестве.

– Очень жаль это слышать, – качнула головой Роза. – Как же ты выжила?

– Помогли хорошие люди.

Эри опустила глаза, понимая, что дальше продолжать разговор будет только тяжелее. Зря она пришла.

– А если бы ты встретила свою мать? – предположила Розалина. – Что бы ей сказала?

– Не знаю, – она мотнула головой. – Это так сложно… Наверное, хотела бы ее понять, и в то же время… Как она могла? Родную плоть и кровь...

– Это все печально, – согласилась Роза. – И, конечно, тебе решать, простить или жить дальше с болью.

– Понимаете, – начала горячиться Эри. – Если человека бросить в детстве, он на всю жизнь останется брошенным! Что бы дальше ни произошло.

Женщина ласково улыбнулась и сказала почти с интонацией Корда:

– Но ты не одна в целом мире. Человек перестает быть один, как только протягивает руку другому. И здесь уже неважно, кто и когда тебя бросил. Да и если подумать, неужели ты сама ни разу никого не оставила?

Эри замолчала и посмотрела на свои скрещенные замком руки. Оставила? Она? Ну, допустим, да. Бросила Шадер, но ведь после смерти Анжелы там невозможно было оставаться. Бросила Фридлина и маленького Лина в Нюэле, но за ней гнались Охотники. Бросила Красных лис и бросила Ульрику, но она хотела вернуться к Корду. А потом? Потом словно подхватил поток и нёс, уже не оставляя выбора. Она попала к эльфам, вроде прижилась. Но всё равно ушла, помогла бежать заключенным, потом оказалась у Синих волков и, наконец, в Роване. Тирк бросил её первым. И из Рованы надо было возвращаться в Лансию. Нет, всех она бросала обоснованно. Разве что... Разве что Рикки...

– Чаще у меня не было выбора, – ответила Эри после долгого молчания. – А иногда… даже не знаю, считается ли это. Ведь бросают слабых... Но я знаю, что из-за меня произошло много нехорошего… Это как проклятье.

– Чувство вины – плохой попутчик, – возразила Розалина.

– Но как тогда разобраться в себе?

– А не надо, – покачала головой мать. – Кому от этого будет лучше? Ты живи, делай, что считаешь нужным, а разбираться ни к чему. Нельзя слишком долго всматриваться внутрь себя. Надо жить действиями, а не размышлениями. И только так ты перестанешь чувствовать себя брошенной.

– Правда? – Эри посмотрела с надеждой. – А если… Вот представьте, что вы моя мать, и я пришла к вам. Что бы вы мне сказали?

– Добро пожаловать домой, – Розалина посмотрела так нежно, что Эри захотелось тут же обнять ее и расплакаться.

– Спасибо, – проговорила она, отворачиваясь. – Я, пожалуй, пойду, надо отнести еду друзьям.

– Да, конечно, – Розалина встала. – Захочешь еще поговорить, приходи.

Эри кивнула и поспешила удалиться вместе с подносом. Её трясло от волнения, и главное было ничего не уронить.

Вот оно как все произошло. Вот она какая, Розалина Найт! Нет, мама. Мама, которая ее бросила. И которую она, наконец, нашла. И та оказалась мудрой и доброй, готовой утешить, поддержать и сказать нужное.

Нет, так не бывает.

– Розалина Найт – удивительный человек, – донёсся разговор двух женщин в коридоре. – Она о каждом успевает позаботиться и для каждого найти доброе слово.

– Слышала, она раньше жила в Раунфорте и была замужем, а теперь вот здесь с нами.

– Эх, вот это, конечно, скверно. У женщины должна быть семья. Не муж, так дети.

Разговор прервал топот. По коридору пробежала Мина. Хризалина Найт показалась из комнаты и погрозила дочери кулаком. Эри решительно шагнула к тёте:

– Можно с вами поговорить?

Женщина смерила ее все тем же строгим взглядом и пригласила войти.

– Как твоя собака? – поинтересовалась она, закрывая дверь.

– Выживет. Все благодаря вам и маме.

– Маме? – Хризалина опустилась на край кушетки. – Значит, ты все-таки…

– Нет, не сказала, – мотнула головой Эри. – Не могу.

– Почему?

– Не знаю, – она села рядом. – А скажите, кроме нас с Лаирэ, у нее есть другие дети?

– Значит, о брате ты уже знаешь? – уточнила Хриз.

Эри кивнула.

– Что ж, насколько мне известно, других нет.

– А муж, семья? У нее есть кто-нибудь? – продолжала расспрашивать Эри.

Хризалина посмотрела с подозрением.

– Хочешь знать, жила ли она в свое удовольствие, не вспоминая о брошенных младенцах?

– Я понимаю, что всё не так просто, – уклончиво начала Эри. – Мама такая... такая... Как из мечты. Но не знаю, кажется, всё равно не могу её простить. Глупо, но не могу.

Вопреки ожиданиям тётя Хриз не стала её осуждать:

–