— Кто? Матвей Эдуардович? — прошипела мне в ухо Света.

— Матей Эльдарович, — раздраженно прошептала я.

Из-за ее вопроса я прослушала важную информацию. А именно, в какой форме будет проходить зачет. Как выяснилось, в письменной. Кто-то с первых рядов попытался сказать, что Алексей Иванович обещал нам всем зачет по результатам практических и лабораторных занятий, на что получил от аспиранта резонный ответ, что он-то нам ничего не обещал и об успеваемости нашей ничего сказать не может, хотя, безусловно, и доверяет оценкам, выставленным в классном журнале. Но если знания есть, то ведь ничего не стоит их подтвердить еще раз. Эх, как он ошибается! Знания эти абсолютно точно имеют свойство испаряться из головы куда-то в неведомые дали и выудить их оттуда порой практически невозможно, особенно в условиях такого стресса!

— Повезло тебе! — буркнула Светка. — Вовремя материал повторила, как знала…

— Угу, — мрачно кивнула я.

Повторить-то я повторила, но вот что? Преподаватель другой, он ведь может не знать, какой именно материал давал нам Лапин… Что он там приготовил, кто его знает…

Между тем аспирант собрал у нас зачетки, раздал листы с заданиями, разрешил пользоваться любой литературой. Добрый, ага. Еще бы хоть кто-то догадался ее захватить с собой! На двадцать пять человек один мой конспект, в котором что-либо понять могла только я. Пишу я медленно, поэтому при записи лекций, чтобы успевать за преподавателем, использую множество сокращений. На последней странице тетради они все у меня записаны, конечно, но сходу все равно не разберешься. Поэтому конспект мой никому не поможет. Пробежав глазами задачу, которую требовалось решить, чтобы получить зачет, я поняла, что мне мои записи тоже не помогут. Не давали нам такого материала. Если быть честной, то и не должны были давать. Это школьная программа, немного усложненная, скорее для олимпиады, но все-таки школьная. Так что, по идее эти знания у нас всех имелись, раз уж в ВУЗ поступили. Лично я регулярно участвовала в олимпиадах по химии. Задачи такого типа там были, но чтобы вспомнить, как они решаются, пришлось сильно напрячь мозг. Одногруппники сосредоточенно пыхтели над своими листами. Кто-то что-то уже начинал строчить, видимо, не я одна в олимпиадах участвовала. Другие же либо тупо пятились в задание, либо заглядывали к соседу.

Наконец на меня снизошло озарение, я по привычке поблагодарила за это незримого Бога науки и принялась записывать решение.

Бог науки… он не существует, конечно. Это плод моего воображения. Но этот выдуманный мною персонаж лет с двенадцати очень сильно помогает мне в учебе. Я не знаю, что это — самовнушение или что-то еще, но когда я даже просто вспоминаю о нем, разобраться в каком-бы то ни было учебном материале становится гораздо проще. Сразу все по полочкам в мозгу выстраивается. В детстве я на полном серьезе обращалась к нему с просьбами… Сейчас уже так не делаю, но осталась устойчивая привычка благодарить его за вот такие внезапные «озарения».

Я уже почти доделала свое задание, как Светка толкнула меня в бок и принялась канючить:

— Марусь, реши и мне тоже! Я вообще ничего здесь понять не могу!

Я сдавленно зашипела и отмахнулась:

— Сейчас свое дорешаю, посмотрю…

— Ну Маруська, ты же умная… — не сдавалась Света, — помоги!

— Тише! Нас услышат! — цыкнула я на нее и уткнулась в свой листок.

Подруга сбила меня с мысли. И пришлось потратить почти минуту, чтобы воспроизвести в памяти ускользнувшее было решение. Я записала последнюю строчку, пробежала решение еще раз и, удовлетворившись написанным, стала думать как бы помочь Светке. Проблема в том, что из-за ее громкого шепота аспирант уже несколько раз подозрительно поглядывал в нашу сторону.

— Давай поменяемся листами, — предложила Светка, склонив голову так, чтобы с преподавательского места не было видно, что она что-то говорит. — Он наверняка не помнит, кому какой вариант давал.

— На нем моя фамилия, — прошептала я в ответ, закрывшись своим же конспектом.

Я озадаченно воззрилась на лист с заданием, теребя его уголок. Как-то на автопилоте я его подписала сразу же, так что фокус с обменом в этот раз не пройдет. Я продолжала теребить бумагу, размышляя, как же лучше поступить, и чуть было не вскрикнула, когда под моим заданием неожиданно обнаружился еще один лист, только с другим вариантом. Наверное, они слиплись и аспирант дал мне сразу два.

— Свет, у тебя какой вариант? — прошептала я.

Она показала мне раскрытую пятерню. Пятый! Как раз такой, который лежал под моим! Я чуть не подпрыгнула от радости. Благодарю тебя, Бог науки! Еще и Светке помочь успею! Осторожно поменяла листы местами и пробежала глазами задание. Пятый вариант был идентичен моему второму по типу задачи, только с другими исходными данными, поэтому сложностей с его решением не возникло. Я настолько погрузилась в процесс, что не заметила, как к столу, за которым мы со Светой сидели, подошел тот самый аспирант.

— Я вижу, вы закончили? — спросил он, едва я успела поставить точку в последней строке.

Я снова чуть не подпрыгнула, на этот раз от неожиданности, но вместо этого замерла и медленно подняла на него глаза. Как долго он стоял тут? Насколько хорошее у него зрение? Что сказать-то? Вопросы вихрем проносились в голове, боком я чувствовала, что Светка готова упасть в обморок, да и я сама, кажется, бледнею…

— Почему вы молчите? Я же вижу, вы закончили, — с улыбкой проговорил он и бросил на мой лист с заданием многозначительный взгляд.

Я судорожно сглотнула. Да почему же я молчу-то? Почему в голову не приходит ни единой дельной мысли?

— Я… хотела проверить еще, — наконец я все-таки выдавила из себя хоть какие-то слова.

— Проверяйте, — доброжелательно сказал он.

Вот и шел бы себе дальше, пока я проверять буду. Нет же, он остался стоять на месте! Я с трудом оторвала взгляд от его лица, где-то на задворках сознания отмечая необычный цвет глаз этого человека, и уткнулась в лист. Смотрю, проверяю долго и тщательно каждую закорючку. Аспирант в буквальном смысле слова стоит над душой. Светка в полуобморочном состоянии, периодически закатывает глаза и вздыхает. И окончательно портит всю конспирацию.

— Проверили?

От его голоса я непроизвольно вздрогнула и обреченно кивнула. Он протянул руку и взял лист. Один! Второй так и остался лежать на столе. Брови аспиранта удивленно взлетели вверх, а глаза почему-то стали темнее.

— Это что? — безэмоционально спросил он.

— Вы дали мне два листа с заданиями, — я решила говорить правду. В любых непонятных ситуациях я предпочитала поступать именно так — говорить правду. В конце концов, не я сама себе два задания дала!

— И вы решили сделать оба? — недоверчиво спросил он, беря в руки второй лист тоже.

— Да. А разве не надо было? — невинно поинтересовалась я.

— Нет, достаточно одного, — в его голосе прозвучало некоторое недоумение. Он внимательно просмотрел оба моих варианта и, не глядя на меня, сказал: — Вам придется выбрать, какой из них вы будете сдавать.