Геральт придержал коня, прижимаясь к каменной стене,покрытой редким коричневым мхом и белым налетом, напоминающим лишайник. Он далфургону рубайл опередить себя. От головы приплелся Живодер, ведущий колоннусовместно с разведчиками из Голополья.

– Добро! – крикнул он. – Двигайтесь скорее.Дальше просторней!

Король Недамир и Гилленстерн, оба верхом, в сопровождениинескольких конных лучников, поравнялись с Геральтом. Следом за ними громыхалипо камням телеги королевского обоза. Еще дальше катился воз краснолюдов,которым, без передыху ругаясь, правил Ярпен Зигрин.

Недамир, худощавый и веснушчатый подросток в белом кожушке,миновал ведьмака, окинув его величественным, хоть и явно утомленным взглядом.Гилленстерн распрямился, придержал коня.

– Позвольте вас, господин ведьмак, – произнес онвластно.

– Слушаю. – Геральт прижал лошадь каблуками,медленно двинулся рядом с канцлером за обозом. Его удивляло, что при своемсолидном животе Гилленстерн предпочитал седло более удобной телеге.

– Вчера, – Гилленстерн, слегка натянув поводья,украшенные золотыми шишечками, откинул с плеча бирюзовый плащ, – вчера высказали, будто вас дракон не интересует. А что же в таком случае интересует,господин ведьмак? Зачем вы едете с нами?

– Мы в свободной стране, милсдарь канцлер.

– Пока что. Но в нашем кортеже каждый, господинГеральт, должен знать свое место. И роль, кою будет исполнять, выполняя волюкороля Недамира. Вам понятно?

– В чем дело, милсдарь Гилленстерн?

– Скажу. Говорят, последнее время с вами, ведьмаками,трудно договориться. Вроде бы, если ведьмаку укажут чудовище, подлежащееубиению, он, вместо того чтобы хватать меч и рубить, начинает рассуждать,следует ли это делать, не выходит ли это за пределы возможного, не противоречитли кодексу и действительно ли данное чудовище – чудовище, словно этого не виднос первого же взгляда. Похоже, вам просто стало здорово везти. В мое времяведьмаки не брезговали деньгами. Не рассуждали, рубили, что им скажут, им быловсе едино, что оборотень, что дракон, что сборщик податей. Важно было какследует рубануть. Ну как, Геральт?

– У вас есть для меня какое-то задание,Гилленстерн? – сухо спросил ведьмак. – Так говорите. Подумаем. Аежели нет, то чего ради впустую языком молоть, не правда ль?

– Задание? – вздохнул канцлер. – Нет. Речьидет о драконе, а это явно превышает пределы твоих возможностей, ведьмак. Ужпредпочитаю рубайл. Тебя же я хотел лишь предупредить. Предостеречь. Ведьмачьипричуды, в основе которых лежит деление чудовищ на добрых и злых, я и корольНедамир можем терпеть, но не желаем о них слышать, а тем более видеть, как ихпретворяют в жизнь. Не лезьте в королевские дела, ведьмак. И не якшайтесь сДоррегараем.

– Я не привык, как вы выразились, якшаться с чародеями.Откуда такие мысли?

– Доррегарай, – сказал Гилленстерн, –переплюнет своими причудами даже ведьмаков. Не ограничивается делением чудовищна хороших и плохих. Считает, что все они хорошие.

– Немного преувеличивает.

– Несомненно. Но отстаивает свои взгляды с яростнымупорством. Я, честно говоря, не удивлюсь, если с ним что-нибудь приключится. Ато, что он присоединился к нам в странном обществе…

– Я не спутник Доррегарая. И он не мой спутник.

– Не прерывай. Общество довольно странное. Ведьмак,напичканный принципами, словно лисья шуба блохами. Чародей, повторяющийдруидские бредни о равновесии в природе. Молчаливый рыцарь Борх Три Галки и егоэскорт из Зеррикании, в которой, как известно, складывают жертвы к лапам статуидракона. И все они ни с того ни с сего присоединяются к охоте. Странно, верно?

– Пусть будет странно.

– Так знай, – сказал канцлер, – что у самыхзагадочных проблем бывают, как говорит практика, самые простейшие решения. Незаставляй меня, ведьмак, прибегать к ним.

– Не понял?

– Понял, понял. Благодарю за беседу, Геральт.

Геральт остановился. Гилленстерн послал коня вперед, догналобоз и присоединился к королю. Мимо проехал Эйк из Денесле в стеганом кафтанеиз светлой кожи и с вмятинами от снятых лат, ведя за собой вьючного коня,нагруженного оружием, цельным серебряным щитом и огромной пикой. Геральтприветливо поднял руку, но странствующий рыцарь отвернулся, сжав тонкие губы, ипришпорил коня.

– Не очень-то он тебя любит, – сказал Доррегарай,подъезжая. – А, Геральт?

– Оно и видно.

– Конкурент? Оба вы работаете в одной области, таксказать, только Эйк – идеалист, а ты – профессионал. Почти никакой разницы,особенно для тех, кого убиваете.

– Не надо сравнивать меня с Эйком, Доррегарай.Неизвестно, кого ты обижаешь таким сравнением, его или меня, но сравнивать ненадо.

– Как хочешь. По мне, честно говоря, оба вы одинаковоотвратны.

– Благодарю.

– Не за что. – Чародей похлопал по шее коня,напуганного воплями Ярпена и его краснолюдов. – Я считаю, что называтьубийство призванием отвратительно, низко и глупо. Наш мир пребывает вравновесии. Уничтожение, избиение каких-либо существ, заселяющих этот мир,нарушает равновесие. А это, в свою очередь, приближает гибель, гибель и конецтого света, который мы знаем.

– Друидская теория, – отметил Геральт. –Знаком. Однажды мне ее изложил один старый гиерофант, еще в Ривии. Спустя двадня после беседы его разорвали на куски крысолаки. Нарушения равновесия ненаблюдалось.

– Мир, повторяю, – Доррегарай равнодушно посмотрелна него, – пребывает в равновесии. Природном. У каждого вида есть своиестественные враги, и каждый является естественным врагом для других видов. Клюдям это тоже относится. Уничтожение естественных врагов человека, чему тыпосвятил свою жизнь и что уже становится заметно, грозит вырождением расы.

– Знаешь что, колдун, – занервничалГеральт, – подойди как-нибудь к матери, у которой василиск сожрал ребенка,и скажи ей, что она должна радоваться, потому как благодаря этому человеческаяраса избежала вырождения. Посмотришь, что она тебе ответит.

– Прекрасный аргумент, ведьмак, – сказалаЙеннифэр, подъехав к ним сзади на своем вороном. – А ты, Доррегарай, следиза словами.

– Я не привык скрывать свои взгляды.

Йеннифэр въехала между ними. Ведьмак заметил, что золотуюсеточку на волосах она сменила на ленту из скрученного белого платочка.