местные жители, глядишь завтра кому-нибудь жизнь спасёшь.

— Я вновь помрачнела.

— Что-то не так? — её жадные и любопытные глаза пожирали меня.

— Боюсь, что моя матушка, не успела передать мне весь свой опыт, да хранит Арис те знания, что были переданы мне.

— Так ли мало ты знаешь?

— Ну, я могу отварить желчегонный чай, или сбор для полоскания горла… ну и раны я само собой обрабатывать и зашивать умею. Но действительно серьёзную болячку или недуг я вряд ли смогу уврачевать.

— Ну… с опытом придёт.

— Я рада, что вы так оптимистично смотрите на это. — сказал я, начиная готовится ко сну.

— А можно задать последний вопрос?

— Задавай.

— А почему вы поссорились со своей ученицей?

— Какой именно? Последней?

— Нет, той из-за которой вам пришлось сжечь несколько городов. Искренне надеюсь, что у вас были на то причины.

— Были. — мрачновато ответила она. — И всё же, не ради одной ученицы я сжигала свои города. Таких было много. Я умею ценить своих воспитанниц. — гордо сказала она.

— И ради многих вы сжигали целые страны? Причём не ради её спасения, а напротив ради спасения людей от неё.

— Оу — её горделивая улыбка спала с лица, как осенняя листва. — да, действительно. Такая была всего одна. Лишь одной пришло в голову, как измучить и изувечить людей до такой степени, что даже моё отсутствующие сердце забилось в жалобном крике.

— Почему вы с ней поссорились — вопрошала я, мне было неведомо чем её злодеяния и жестокость, отличаются от таковых у Софии.

— Почему мы поссорились? — повторила она. — Сора это высший признак … эх … дружбы и … любви. Ты по-настоящему не ссоришься с тем, кто тебе безразличен. Не споришь с людьми, с которыми ты не знаком. А переубедить стараешься лишь самых близких людей, потому что действительно считаешь себя правой и потому что действительно любишь их. — Она сделала паузу. — Ладно ты ложись, а я пока до умывальни дойду.

— Хорошо, как скажите. — укутываемая сонными облаками я начала задумываться: — Что же ей понадобилось в умывальне?

Интерлюдия 2

Тёмное помещение престало моему взору. Мрак поглощал меня словно море тонущий корабль.

— Опять погасли. — сказала я. Вернее не я. Это снова был голос Софии. — будь добра, зажги новые.

— О, а можно я зажгу свои? — послышался голос из темноты.

— Ну попробуй. Если получится. Тут эфирный ветер, трудновато будет.

— А я хочу опробовать свой новый огонёк, о котором я говорила вам. — странно знакомый голос.

Искра, вспышка и плавный огонёк начинает озарять тёмное помещение. Свет слегка колыхался. Перед собой я увидела девушку. Ту самую девушку, которую я видела в прошлом сне. Те же глаза, те же волосы. Это была она.

— Ничего себе, и вправду не сдувает. — удивилась София. — Как тебе удалось этого достичь?

— Я просто… — далее следовала мешанина из слов терминов и каких-то невразумительных объяснений. Половины из этих слов я вообще не поняла. Слова ли это вообще были?

— Хм. — ответила София методично дослушав. — Занятно. — сказала она без лишнего энтузиазма.

Затем она склонилась над столом, который стоял перед ней. Краем глаза я увидела, что девушка озлоблено взглянула на Софию. Видимо она ожидала похвалы.

— Продолжим?

— Как скажите.

Я посмотрела на стол. Если бы это был не сон, то от увиденного меня бы вывернуло на изнанку. Труп, это был мёртвый человек. Его грудная клетка была вскрыта. Рёбра торчали так будто его тело взорвалось изнутри. А внутри, страшно представить, не было внутренностей.

— Так вот, видишь, как текут эссенции по его телу?

— Да, — с легка большим интересом подтвердила девушка. — она отекает по стенкам, словно прилипая к костям.

— Верно, когда будешь воскрешать уже скелетированных людей, то заметишь, что эссенции текут лишь вдоль костей.

— Потрясающе.

— Поэтому то, когда ты воскресила того мертвяка то через неделю из его грудной клетки всё вывалилось.

— Потому что оно сгнило, так как оно не поддерживалось эссенцией?

— Верно. Всё схватываешь на лету.

Я задавалась вопросом: — Что же могло рассорить столь дружных особ? — Думая об этом я перевела взгляд на тело. От его искорёженного, гримасой ужаса, лица, меня чуть не стошнило.

Меня словно вырвало из этого помещения, из этого сна. Я оказалась в комнате, похожей на прежнее помещение. Однако это помещение было замкнутым. В нём не было ни дверей, ни окон. Оно было устлано мраморными плитами, щели между ними были украшены серебряными нитями. Сам мрамор был инкрустирован изумрудами который источал тусклый переменный свет.

— Я? Где я? — пронеслось у меня в голове.

Это снова было тело Софии. Я вновь зрела от её лица. Это сон так же, как и предыдущий предназначался не мне.

София взмахнула рукой и комнату озарил яркий свет. Это были те огоньки, которые она мне показывала перед сном. Теперь я видела центр комнаты. Посреди неё стояло каменное ложе. На нём лежала та самая девушка, с которой ранее София вела разговор.

— Что? Как? Почему? — бессмысленно задавалась я этими вопросами.

София подошла ближе к телу. Оно бездыханно лежало на каменной плите. Девушка была слегка иссушена, словно бы кто-то украл её влагу.

Чародейка прилгнула к телу и меня снова чуть не вывернуло. Она зашептала какие-то невнятные слова прямо на ухо усопшей.

Тишина. После того как она закончила, я ощутила, как же здесь звенящая тишины. Вдруг, её нарушил крик. Крик лежавшей девушки. Будь я там, тотчас рухнула бы с ног, от неожиданности, если не легла замертво от испуга. Крик девушки перешёл в громки хрип.

— Как больно!! — кричала она. — Вы мне наврали! Вы сказали, что я ничего не почувствую.

— Прагматичная ложь, ты и так долго металась в своей нерешительности.

— Вы сдурели? — продолжала возмущаться она. — Нельзя о таком врать!

— Почему? — хоть я и смотрела на ситуацию со стороны Софии,