— Мне и теперь не очень-то ясно, как именно всепроизошло, — признался я.

— Мой друг, начнем с самого начала. Живет на светеочень неглупая, молодая женщина Выходит замуж ради денег за человека многостарше себя. Затем она узнает, что их финансовые дела находятся в плачевномсостоянии, и советует мужу застраховать свою жизнь. Затем она начинаетобдумывать, как избавиться от мужа, чтобы получить эту страховку. А тут молодойофицер, остановившийся у них, рассказывает историю. Ей кажется, что вот он,выход На следующий день она отправляется с мужем на прогулку. «Что за страннуюисторию рассказал вчера наш гость? Какая ерунда! Как это возможно… Ты можешьпоказать, как он мог это сделать», — кокетливо говорит она мужу. Беднягапослушно вставляет дуло себе в рот. Она наклоняется и кладет палец на курок.Остальное, Гастингс, вам известно.

Обычно, как я уже рассказывал, в своих расследованиях Пуароотталкивался от главного события, будь то убийство или ограбление, и далееметодом логических умозаключений доводил их до блистательной развязки. Впроисшествии, о котором пойдет речь сейчас, удивительная цепь случайностейпротянулась от внешне незначительных, но привлекших внимание Пуарообстоятельств к крайне трагическим последствиям.

Я как-то был в гостях у своего старинного приятеля ДжеральдаПаркера. Кроме нас с хозяином было еще человек шесть, и беседа в конце концовсвелась, как это всегда случалось, если в беседе участвовал Паркер, к проблеменайма квартир в Лондоне. Дома и квартиры были его страстью. Со времениокончания войны он сменил по меньшей мере полдюжины разных жилищ. Стоило емутолько где-нибудь обосноваться, как он тут же неожиданно натыкался на более, поего мнению, уютное местечко и тотчас отбывал туда со всеми своими пожитками.Несмотря на практический склад его ума, эти переезды почти всегда совершалисьбез внимания к материальной стороне дела, поскольку двигала им чисто спортивнаястрасть, а не поиск выгоды. Некоторое время мы слуш??ли Паркера с благоговениемнепосвященных. Потом настала наша очередь, и тогда началось настоящеевавилонское столпотворение.[16]

Наконец, право высказаться получила миссис Робинсон,очаровательная юная новобрачная, которая была здесь вместе со своим мужем.

— А вы еще не слышали о том, как нам повезло,Паркер? — спросила она. — Мы наконец-то сняли квартиру. И знаете,где? В Монтегю!

— Поздравляю, — сказал Паркер. — В этом домеотличные квартиры. Только непомерно дорогие.

— В том-то и дело, что нам сдали совсем недорого.Дешевле не бывает — восемьдесят фунтов в год.

— Но Монтегю — это огромное роскошное здание вНайтсбридже,[17] не так ли? Или вы говорите о его случайномтезке где-нибудь в трущобах?

— Нет, в Найтсбридже. Правда, чудно?

— Конечно, чудно. Точнее говоря, просто чудесно! Но тутнаверняка кроется подвох. Полагаю, понадобилось дать большой аванс?

— Ни пенни!

— Ни пенни! Я не переживу этого! — застоналПаркер.

— Только пришлось заплатить за обстановку…

— А! — Паркер ожил. — Так я и знал, что безподвоха не обойдется!

— Пятьдесят фунтов, прежние жильцы оставили нам всюмебель! И она очень приличная.

— Сдаюсь, — сказал Паркер, — Эти прежниежильцы, должно быть, умалишенные со склонностью к филантропии.

Похоже, миссис Робинсон и сама была несколько озадачена.Чуть заметная складочка пролегла меж ее изящными бровями.

— Действительно странно, правда? Может, в этой квартиреводятся призраки?

— Никогда о таком не слыхал — чтоб призракинаведывались в квартиру, — произнес Паркер решительно.

— В общем, конечно… — Но его слова явно не убедилимиссис Робинсон. — Только во всем этом есть что-то… сомнительное, что ли.

— А именно? — заинтересовался я.

— А, наш криминалист насторожился, — сказалПаркер. — Откройтесь ему, миссис Робинсон. Гастингс — великий разгадчиквсякой чертовщины.

Я засмеялся несколько смущенно, хотя в душе был польщенотведенной мне ролью.

— Ну… не то что совсем уж сомнительное, капитанГастингс…

Мы обратились в контору по найму Стоссера и Поля (раньше всене решались, потому что у них только дорогие квартиры в Мейфере,[18]но потом мы подумали — попытка не пытка), но все, что они нам предлагали,стоило не меньше четырех сотен в год, или они требовали огромный аванс? Мы ужесобрались уходить, и тут клерк проговорился, что есть одна квартира завосемьдесят, правда она уже давно значится в их списках и они направляли тудатак много народу, что скорее всего ее уже сняли — «перехватили», как выразилсяклерк, — только эти наниматели, видимо, люди очень необязательные — до сихпор не уведомили их о своем решении. А новые клиенты не желают смотретьквартиру, которая, возможно, давным-давно сдана.

Миссис Робинсон умолкла, чтоб перевести дыхание, а затемпродолжила:

— Мы поблагодарили и сказали, что прекрасно понимаем,что шансов почти никаких, но нам все равно хотелось бы на нее взглянуть —просто на всякий случай. И мы взяли такси и сразу туда отправились, потому что,в конце концов, никогда не известно, где найдешь, а где потеряешь. Эта квартира— номер четыре — была на третьем этаже, и как раз когда мы ждали лифт, ЭлсиФергюсон — это моя подружка, она тоже присматривала себе квартиру — сбегалавниз по ступенькам. «В кои-то веки опередила тебя, моя милая, — говоритона, — и все равно неудачно. Там уже сдано». Мы поняли, что опоздали, новедь цена была очень маленькая, а мы могли бы позволить себе заплатить ипобольше и даже предложить задаток… Конечно, мне даже стыдно об этомрассказывать, но сами знаете, как это трудно — снять квартиру…

Я с готовностью с ней согласился: в борьбе за жилище далеконе лучшие свойства человеческой натуры частенько одерживают верх и срабатываетизвестное каждому правило: «Кто смел — тот и съел».

— Мы и поднялись, и — вы не поверите! — квартиравовсе не была сдана. Служанка показала ее нам, а потом мы встретились схозяйкой, и дело было улажено в один момент. Пятьдесят фунтов за обстановку — иключ у нас в кармане. На следующий день мы подписали все бумаги, а послезавтрауже въезжаем! — с видом триумфатора завершила миссис Робинсон.