Обескураженный неудачей де Шомон отбыл во Францию. Он вернулся туда в 1688 году, в самый разгар волнений, связанных со случившейся в тот год революцией в Англии.

Фалькон, когда понял, что он больше не может скрывать от иезуитов отрицательное отношение короля к их планам обратить его в христианство, притворился, будто действует по их указаниям. В то время он еще не думал о том, чтобы захватить королевский трон, но уже было ясно, что он стремится занять более видное место, нежели пост первого министра. Затем слухи о неприязни со стороны знати стали усердно распространять французские священники; они не обладали достаточным влиянием, чтобы свергнуть короля, но все же представляли опасность, так как могли призвать к мятежу простых людей.

Тем временем король Джохора, в ту пору плативший Сиаму дань, по наущению голландцев, которые изначально с завистью наблюдали за махинациями французов, направил к Пхра Нараю своих эмиссаров. Они должны были убедить сиамского монарха уничтожить французов или выслать их из страны и предложить в помощь войска короля Джохора; но это предложение было с негодованием отвергнуто.

Сразу после этих событий произошло еще одно, известное в истории Сиама как восстание макассаров; оно способствовало созреванию революции, семена которой посеяли французы. На острове Целебес (это большой остров неправильной формы к востоку от Борнео) есть район под названием Макассар, правитель которого был незаконно низложен голландцами. Бежавшие в Сиам сыновья свергнутого монарха стали втайне содействовать растущей неприязни знатных вельмож к французам.

А Фалькон, благодаря дипломатичному обхождению и грамотному ведению государственных дел, по-прежнему пользовался большим влиянием на короля. Он убедил Пхра Нарая направить еще одно посольство во Францию, которое благополучно прибыло ко двору Людовика XIV в 1689 году (предыдущее посольство потерпело кораблекрушение у мыса Доброй Надежды). Кроме того, Фалькон умелыми действиями усердно способствовал росту торгового могущества страны; в Сиам приглашали купцов со всех частей света; и на берегах реки Менам возникали фактории всех стран мира. Аютия и Лопбури стали оживленными, процветающими городами. Фалькон строго следил за тем, чтобы у людей была работа, сам энергично занимался развитием сельского хозяйства страны. Наиболее выгодными и стабильными источниками дохода считались рис, сахар, кукуруза и пальмовое масло, и Фалькон тщательно регулировал потоки этих важнейших товаров, при этом старался содействовать безопасности и благополучию многочисленных народных масс, которые занимались их производством или были связаны с ним. Разработанные им законодательные акты были разумными и надежными и в то же время во всем соответствовали интересам короля и его подданных, так что они до сих пор составляют основной закон страны.

Фалькон спроектировал и построил дворцы в Лопбури – два величественных здания квадратной формы с колоннами со всех сторон; каждая колонна представляла собой чередование стержня и выступающих блоков, образующих капители в верхней части и основания того, что они поддерживали. Внутренние помещения были богато украшены позолотой и уставлены роскошной мебелью. И сегодня можно видеть комнату ярко-красного цвета, выходящую окнами на восток, в прекрасном состоянии. Правда, на остальной части бывшего дворца, где когда-то в королевской роскоши жил этот чужеземный фаворит короля Пхра Нарая, теперь только лес величественных деревьев и несколько разрушенных арок.

Также Фалькон возвел знаменитый замок в западной части города, на участке возле северного берега реки, который раньше принадлежал буддийскому монастырю.

Наконец, для защиты от вторжения бирманцев он выстроил стену с парапетом по всей длине и укрепленными башнями через равные интервалы в сорок фатомов; кроме того, имелись еще четыре более мощные башни в крайних точках стены у берега реки за двумя мостами. В стене, по-видимому, было двенадцать или тринадцать ворот; установлено, что протяженность южной части стены составляла 2000 фатомов. Пригородные деревни на обоих берегах реки до сих пор существуют, а дальше за ними – религиозные сооружения, но сегодня они выглядят, скорее, причудливо и не напоминают величественный стиль, присущий архитектуре непревзойденного грека, о котором люди говорят с восхищенным изумлением, все удивительные творения приписывая богам, духам, бесам или «вичайену».

Но роскошь, в которой жил этот надменный государственный муж, его непомерные амбиции, огромные средства, которые он тратил на свои жилища, а также высокомерная, снисходительная манера общения со знатными вельможами – все это вскоре стало вызывать завистливый ропот против Фалькона и его чрезмерно пристрастного хозяина. Когда наконец король заболел и переселился во дворец первого министра в Лопбури, несколько наиболее недовольных представителей знати (во главе с одним из побочных сыновей Пхра Нарая) и двое принцев Макассара с боем ворвались во дворец, чтобы убить монарха. Но храбрый старик, сразу же поняв их намерения, вскочил с дивана, схватил свой меч и заколол себя. Он умер в тот миг, когда убийцы вошли в его покои.

В живописной драме истории Сиама нет другого деятеля, обладавшего столь же истинным благородством и умом, как этот король, который не только прославился военными подвигами и успешными мирными деяниями, но и пользовался народной любовью за искреннюю заботу о благополучии поданных, либерализм, умеренность, скромность, безразличие к официальным почестям, связанным с его королевским статусом, а также (что совсем уж редко встречается среди азиатов) за искреннюю неприязнь к лести, за стеснительное отношение даже к заслуженным и истинным похвалам.

Оставив мертвое тело короля, незадачливые цареубийцы бросились в роскошные покои Фалькона, где тот как всегда днем отдыхал. Рядом с ним не было никого, кроме дочери Констанции, прекрасной юной девушки. Злодеи вломились в его покои и вырвали спящего отца из объятий насмерть перепуганной девушки. Та жалобно умоляла их забрать ее жизнь, но не трогать отца, но они связали Фалькона, выволокли в лес, находившийся за садом его дома, и там, неподалеку от симпатичной небольшой греческой часовни, которую фаворит Нарая построил для уединенных молитв, сначала зверски его пытали, а потом убили и швырнули труп в яму. Дочь Фалькона, побежавшая за ними, крепко обнимала отца, и, хотя сердце ее обливалось кровью, а разум оцепенел от наносимых ему ран и от его стонов, она продолжала подбадривать отца пылкими ласковыми речами и, держа перед ним золотой крест, который всегда носила на груди, вдохновляла его, заклиная встретить смерть мужественно, как истинный христианин. После прекрасную героиню забрал в рабство и сделал своей наложницей злодей Чао Дуа, один из самых кровожадных участников этой банды.

Даже языческие хроники неизменно воздают должное мужеству Фалькона: в них говорится, что «он вынес все пытки с удивительной стойкостью, которая поразила даже убивших его извергов и убедила их, что его