litbaza книги онлайнПриключениеПутешествие в Сиам - Анна Леонуэнс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 83
Перейти на страницу:
мысли с безукоризненной точностью и вместе с тем многословно. Его единственной слабостью был английский язык: английскими словечками он пересыпал родную речь, зачастую для того, чтобы придать эффект легковесности идеям, которые сами по себе были важными, продуманными и впечатляющими.

Теперь, позвольте, я проведу читателя по залам дворца, где мы найдем этого образованного сластолюбца в расслабляющей обстановке его гарема, в окружении самых новых «питомиц» и «игрушек».

Вглядываясь в старательно созданный манящий полумрак зала, мы различаем в самом центре вереницу девушек с оливковой кожей. По годам и физическим пропорциям они еще совсем дети, но по воспитанию и выучке – женщины и идеальные актрисы. Их человек двадцать, все в прозрачных одеяниях с золотыми кушаками, руки у всех оголены, груди тоже, сверкают варварскими золотыми украшениями при каждом вздохе их обладательниц. Головы чинно склонены, ладони смиренно сложены, взоры под длинными ресницами скромно потуплены. Их единственный покров – юбки, струящиеся вокруг стройных ног, из очень дорогой ткани, расшитой золотом. На кончиках пальцев – длинные заостренные золотые ногти, похожие на птичьи когти. Залу озаряют люстры, висящие так высоко, что свет падает мягкой дымкой на нежные лица и гибкие фигуры.

Еще одна группа миловидных веселых девушек сидит за разнообразными музыкальными инструментами, напоминающими корнет, флейту, цитру, арфу, псалтерий, дульцимер. Главная жена Его Светлости, напомаживая губы, возлегает отдельно на возвышении в окружении обхаживающих ее служанок.

Из-за большого занавеса раздаются тихие нежные звуки флейты, открывающей представление. Откуда-то из ниш выступают двенадцать дев с золотыми и серебряными веерами, которыми, рассевшись в определенном порядке, они обмахивают центральную группу женщин.

Взрыв радостной музыки, и, словно по сигналу, танцовщицы, выстроившись в два ряда, разом упали на колени, выставили перед собой сложенные ладони и склонились перед своим господином, лбами касаясь ковра. Потом резко вскочили на ноги и принялись быстро описывать замысловатые круги, ритмично притопывая по ковру в такт музыке. Далее последовало чудо искусства, какое способны продемонстрировать лишь ученицы с высочайшей физической подготовкой: танец, в котором каждое движение – поэзия, каждая поза – выражение любви, каждая пауза – вопль исступленной страсти. Музыка набухает, наполняется беснованием переливов, это прелюдия к апофеозу; танцовщицы, поднимая изящные ножки, изгибая руки и пальцы под невообразимыми углами, плавно раскачиваются, словно ветви ивы. Их тела сотрясаются, будто листья, трепещущие на ветру; глаза сияют неким внутренним светом; розовые губы на нежных смуглых лицах приоткрыты, груди вздымаются, руки колышутся. Чарующие юные дьяволицы, они грациозно кружат в сумасшедшем вихре танца.

А что же кралахом? Он сидит, как изваяние – черный бог, в которого еще не вселился демон! – пока эти обворожительные идолопоклонницы с раскрасневшимися щеками, сверкающими глазами, колышущимися грудями, раскачивая руками, исполняют вокруг него свою пляску ведьм. Мужчина, достойный восхищения. Мрачный, он застыл в неподвижной позе. Большие ладони лежат на коленях, голова горделиво поднята, словно он принял на себя бремя Маха Монгкута [29]. А у ног его трепещут эти смуглые листья человечества.

Это все майя – иллюзия? Я широко распахиваю глаза, закрываю их, снова открываю. Живые куклы по-прежнему лежат, распластавшись на полу, не смея поднять глаза к лицу своего безмолвствующего бога, на котором отражается борьба чувств – презрение и страсть. Приглушенный свет, сливающиеся тени, идеальная гармония красок, безумная гармония несочетающихся звуков, фантастические видения, захлестывающие чувства, поэзия и ничтожность гаремного бытия, необъяснимая тоска, смутное ощущение неправильности происходящего! Бедные, несчастные создания!

По иронии судьбы, первый министр Сиама, герой, которому подвластны жизнь и смерть, у себя дома – скорбная фигура. В этом он не избежал участи многих сильных мира сего. С беспомощными рабами, исполняющими малейшую его прихоть, он демонстративно немилостив и нелюбезен. Его мрачное лицо никогда не осветит улыбка довольного удивления или восхищения. Да, страсти человеческие ему все еще не чужды, но никто из окружающих не видит отблесков снедающего его изнутри жара: они не просачиваются через поры. Неистовство его столь же яростно, как бушующий внутри огонь, но внешне он спокоен, как гладь глубокого озера, не тревожимая звонким журчанием впадающих в него бурных ручейков. Заскучав в атмосфере гарема, он внезапно встал и удалился. А те юные нежные создания, раскрасневшиеся, задыхающиеся после быстрого танца… Какие бы роскошные одежды ни подчеркивали их совершенную красоту, если б только их сердца взмывали ввысь, стремясь к свободе, а не сжимались в слепом благоговении, подобно тому, как все время смотрят вниз их приученные к тому глаза…

* * *

Главной супругой Его Светлости значилась Куньинг Пхан (буквально «Одна из Тысячи»). Он взял ее в жены после того, как отверг женщину, которая скрашивала ему его более благодарные годы. Она была матерью его единственного ребенка, сына, в законнорожденности которого он сомневался, и посему, в качестве зловещей шутки, нарек мальчика Май Чи («Совсем не То»). Он готов был казнить мать, но, не найдя подтверждения своим подозрениям, ограничился публичным отречением от нее. Разведенная женщина, лишенная всего, кроме не признанного отцом сына, осторожно изменила Май Чи на Най Чи («Совсем не То для Того Господина»). Капля бальзама на растоптанную гордость, хотя утешение это сомнительное.

Куньинг Пхан не обладала ни красотой, ни грацией, но женщина была хозяйственная и нрав имела несуровый. Когда я с ней познакомилась, ей, наверное, было лет сорок. Плотная, грузная, смуглая, она могла похвастать лишь одним достоинством своей внешности – мягким выражением глаз и губ. Вокруг ее резиденции, примыкавшей к дворцу первого министра, благоухал очаровательнейший сад, красивее в Сиаме я не видела. Его пространство с кустарниковыми насаждениями, фонтанами и укромными уголками – плод труда подлинного художника, хотя творения местных садовников обычно отличает причудливость, гротескность и обилие карликовых деревьев в китайских вазах. Прохладная тенистая аллея вела в сад побольше, украшенный занятными ажурными решетчатыми конструкциями и изобилующий кустарниками разнообразных видов и красоты. Куньинг Пхан обожала цветы, которые она называла детьми своего сердца.

– Ибо у моего господина нет детей, – шепотом поведала мне она.

В ее покоях, как и в залах Его Светлости, царила полумгла и преобладали сочные полутона, навевавшие задумчивое настроение. Не было ни ковров, ни зеркал. Из мебели – только диваны, низкие мраморные кушетки, столы и несколько кресел – все исключительно изящный антиквариат. Освещение, краски и убранство вкупе создавали эффект восхитительной прохлады, тишины и покоя, хотя слепящие солнечные лучи так и норовили проникнуть в эту благостную обитель через шелковистые сетки на окнах.

Этой даме принадлежала безраздельная власть над домочадцами первого министра, но она была добра к юным особам из гарема своего супруга, заботилась

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 83
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?