– Какие там шутки, – прошептал белобрысый. – Тыдержись поосторожнее, иначе и впрямь огребешь штрафных... Ничего я не знаю,браток, и ничего не пойму.

Мазур направился к толстяку, но тот так испуганно и шустрошарахнулся, что Мазур, мысленно махнув на него рукой, подсел к парню в«адидасе»:

– Здорово.

Тот косился то на дверь, то на черноволосую женщину, какписали в старинных романах, лицо его выражало немалое внутреннее борение. Вконце концов он все же решился кивнуть.

– Что тут за дела? – прошептал Мазур.

– Представления не имею. Выбрались с женой посмотреть тайгу,а тут – вертолет, скит...

– Давно сидите?

– Дней десять.

– Что хотят?

– Не пойму. В первый день выспрашивали, кто и откуда, потом– как отрезало. Ничего больше не спрашивают, сидим тут... – голос у негоявственно дрогнул. – Не дергайтесь, будет совсем плохо... Понятно? Что быни было, не дергайтесь...

– А что бывает?

– Все... – прошептал собеседник. – Замечанийбойтесь, они же всерьез... И соглашайтесь потом...

– На что?

– Соглашайтесь. Обязательно. Сами увидите.

– На что соглашаться?

Парень оглядел стены, потолок, показал себе на раскрытыйрот, на уши. «Что, микрофоны? – подумал Мазур. – Вообще-то, он тутдавно сидит, ему виднее...»

– Вы кто? – прошептал Мазур.

– Врач. Из Иркутска. Поехал жене тайгу показать по дурости.Показал вот...

Мазур оглянулся на его жену – застывшая трагическая маскавместо лица. Вообще-то, если придерживаться первоначальной версии, этот «врач»может оказаться кем угодно...

– Так на что же все-таки соглашаться?

– На что предложат...

Не получалось разговора. Мазур вернулся назад, переступивчерез толстяка, сел на корточки рядом с Ольгой и крепко призадумался.

Во времена оны один из инструкторов, учивший премудростям, окаких нормальный человек так и не узнает за всю жизнь, любил цитироватьМонтеня: «Храбрости, как и другим добродетелям, положен известный предел,преступив который, начинаешь склоняться к пороку. Вот почему она может увлечьвсякого, недостаточно хорошо знающего ее границы, – а установить их сточностью, действительно, нелегко – к безрассудству, упрямству и безумствамвсякого рода». Говоря проще, убивать и вообще вступать в драку следует толькотогда, когда это действительно необходимо. Теоремочка – проще пареной репы.Трудность тут в осуществлении ее на практике: поди вычисли, когда возникаетн а с т о я щ а я необходимость.

Но ведь нет другого выхода? Предположим, они не врут.Предположим, и в самом деле сидят здесь давненько, за все это время получивлишь некое загадочное предложение, на которое следует немедленно соглашаться.Ждать этого предложения и самому? Душа вещует, что за время ожидания сделаешьне один шаг к превращению в забитое и запуганное животное. Вот они сидят,примеры. Может, актеры, а может, и живые примеры. Положительно, не разберешьсябез а к ц и и... Самое скверное, что забрали обувь. Пройтиобутому километров сто по тайге, сейчас, в теплую пору без дождя – не столь ужтрудное предприятие. Даже с Ольгой. В особенности если будет оружие...

Он решился. Пошептал на ухо Ольге, подставил скованныезапястья. Во рту у нее ничуть не пересохло от волнения – скользивший по рукамМазура язык был влажным, слюны попало изрядно. Стандартные наручники, защелкнутыене особенно тесно... Отвернувшись от недоуменно таращившихся на него соседей понарам, Мазур медленно, сосредоточенно, неимоверно старательно стал проделыватьс суставами все нужные манипуляции. Его очень хорошо этому учили в свое время,и все получалось автоматически – одна за другой нужные запястные кости выходилииз суставов в строго определенной последовательности, Мазур тренированно гасиллегкую боль...

Еще несколько минут – и он, стряхнув наручники, быстропоставил кости на место. Отнюдь не все старинные японские придумки из арсеналаниндзя – не киношных, а реальных – бесполезны в нашей родной действительности.Умение быстро освобождаться от всевозможных наручников, пут и хитрых узловпригодится под любыми широтами...

Он вынул из-за спины освобожденные руки. Жаль, что неудастся освободить Ольгу – в камере нет ни единого предмета, годного на рольотмычки... Ольга смотрела на него восхищенно, остальные – с ужасом.

– Начнет кто орать – убью, – тихонько, сквозь зубысказал Мазур, обращаясь главным образом к толстому дневальному.

Возможно, микрофоны иркутскому врачу пригрезились со страху,но все равно, нужно поторапливаться. Мазур подкрался к окошечку и забарабанилкостяшками пальцев:

– Господин караульный!

Окошечко было довольно большое, голова в него не прошла бы,но руки с миской – запросто, для того, видимо, таким и задумано... Места длязахвата достаточно.

Когда откинулась заслонка и показалась совершенно спокойная,недовольная физиономия, Мазур молниеносно выбросил руки с растопыренными пальцами.Вертухай задергался поначалу, но тут же захрипел, обмяк – лицо попало вжелезные тиски, все десять пальцев оказались при деле, крючками зацепив подчелюсти, за болевые точки ушей, два вошли меж надбровными дугами и глазнымияблоками.

Приблизив лицо вплотную, Мазур тихо сказал:

– Дернешься, сука, глаза выдавлю. Понял? Понял, нет?

– Уыы-о...

– Значит, понял, – спокойно продолжал Мазур, ни намиллиметр не ослабив захвата. – Не дергайся, падло, а то сам себя глазынеклишишь... Быстренько взял ключ и отпер замок. Ты дотянешься, без особыххлопот... Ну, считать до трех? – и для пущей убедительности легонькоударил двумя пальцами по барабанным перепонкам. При этом и остальные пальцыневольно усилили на миг нажим.

Караульный придушенно взвыл. Судя по скребущим звукам, онлихорадочно пытался попасть ключом в замок.

– Медленно, – сказал Мазур грозно-ласково. – Неторопись, душа моя, у тебя обязательно получится...

Замок тихонько лязгнул.

– Ага, – сказал Мазур удовлетворенно. – Теперьвынь замок, брось, так, чтобы я слышал, под ноги себе брось...

Стук упавшего замка. Мазур мгновенно отнял руки, ребрамиладоней ударил повыше ушей. Караульному хватило. Он еще оседал на пол, а Мазуруже толкнул дверь и вылетел в коридор. Для верности ударил еще раз – ногой.Босая пятка – хороший ударный инструмент, фильмы тут нисколечко не врут.

Чуть пригнувшись, приняв боевую стойку, прислушался. Тишина.Вертухай лежит неподвижно, доведенный до нужной кондиции. Мазур взялприслоненный к стене карабин – КО-44, охотничья переделка военной модели,неплохая вещь – быстро передернул затвор.