Их оказалось целых четверо. Лица возницы он не видел –одну широченную спину. Кузьмич и в самом деле был пожилой, лет шестидесяти, аиз-за длинных усов и окладистой бороды казался еще старше. С морщинистого лицасмотрели с извечным мужицким лукавством ярко-синие, как бирюзовые шарики,глаза. Физиономия невероятно благообразная – отчего-то сразу верилось, что инож под ребро этот старичок божий загонит словно бы нехотя, изображая всемиморщинами печаль и тягостную необходимость поскорее покончить со стольнеприятным делом. Врагов с такими физиономиями нужно убивать непременно впервую очередь, оставляя остальных на потом...

Остальные были – два ражих молодца лет под тридцать, один свполне современными усиками, другой – чисто выбритый. С первого взгляда ясно,что это не более чем шестерки, а главный тут – старикан, опасный, как гремучаязмея.

Но самое удивительное – одежда. Все трое одеты так, словновынырнули из года этак девятьсот шестнадцатого – или приехали прямиком сосъемок сибирского боевика прошлых лет вроде «Угрюм-реки» или «Тени исчезают вполдень». Длинные рубахи навыпуск, крученые пояски, долгополые поддевки,заправленные в начищенные сапоги шаровары, черные картузы с лаковымикозырьками. Кузьмич еще при черной жилетке с часовой цепочкой поперек живота.Не бутафорские наряды из крашеного ситчика, а настоящая, добротно сшитая изхорошей ткани одежда старинного фасона. Однако под полой у Кузьмича, под мышкойчернеет вполне современная кобура, весьма смахивающая на неподдельную «Бианчи»,модель Х-88, и из нее торчит внушительная пистолетная рукоятка, судя по эмблемена щечках и головке курка – «Кольт-коммандер». Это не зацепка, нынче в частныхруках масса импортных стволов – у молодого бритого, в синей рубашке в белыйгорошек, на коленях лежит, кстати, вполне отечественный АКСУ...

– Вот они мы, голубь, – сказал Кузьмич. – Какиеесть. Что, не нравимся?

– Не особенно, – признался Мазур. – И с женыкапюшон снимите, коли уж такие добрые...

– А чего же? Мишаня, сними. И почему это мы тебе, голубь, ненравимся? – благодушно спросил Кузьмич.

– Не привык я, старче божий, таким вот макаром в гостиездить...

– А это уж кому как повезет, по гостю и честь...

– Загадочки любишь? – спросил Мазур.

– Куда уж мне, скудоумному...

Мазур откровенно озирался. Повозка катила по неширокойтаежной дороге, вокруг вздымались высоченные кедры – темно-коричневыеморщинистые стволы, густые кроны. Если начерно подсчитать примерную крейсерскуюскорость вертолета и нынешнее положение солнца, выходило, что их уволокликуда-то на восток – с небольшим отклонением к северу, градусов на десять.Километров на сто в глубь тайги. Прокачать в уме карту? Нет, потом, в спокойнойобстановке, если таковая выдастся...

Он перекатился влево и сел, свесив ноги с высокой телеги.Усатый молодец так и прилип к нему напряженным взглядом сторожевой овчарки.

Вообще-то, если творчески прикинуть, Мазур даже соскованными за спиной руками мог завалить всех четверых пусть и на движущейсяповозке. Если у них нет за спиной определенной спецподготовки – шансов у негопроцентов восемьдесят. Одно-единственное уточнение: для полного успеха валитьих следует всерьез. Насмерть, без всяких полумер. А вот с этим как раз и неследует торопиться. Дело даже не в Ольге, повисшей гирей на ногах. Пока естьеще серьезная вероятность, что это идет проверка, не следует увлекатьсяштамповкой жмуриков. За излишнюю торопливость свободно можно нахватать массуштрафных очков, у него наверняка есть дублеры на предстоящую операцию – аМазуру и в самом деле что-то захотелось покрасоваться в контр-адмиральскихпогонах...

– Ну, и что все это значит? – сердито спросила Ольга,уставившись на благообразного старичка – молодец, тоже вычислила старшего.Мазуру нравилось, как она держалась – а ведь не могла не сообразить, чтодело нечисто...

– Да что ж это может значить, голубка... – поигралморщинами Кузьмич. – Неожиданности жизни, вот тебе и весь сказ. Хозяин унас, милая, гостеприимный. Скучно ведь в тайге без интересных гостей, самапонимаешь. Невзначай и озвереть можно, не заметишь, как шерстью зарастешь. Воти приглашает со всей душой, а мы люди маленькие, и дело наше подневольное, радыстараться...

– Исчерпывающее объяснение, – дернула она подбородком.

– Уж как умеем, – прижав руку к груди, поклонилсяскользкий старикан. – Хозяин, как приедет, объяснит лучше, с городскимкрасноречием и нескрываемой философией...

И сам Кузьмич, и его молодчики Мазуру не нравились ещебольше, нежели вояки с вертолета. Борода у него, безусловно, не накладная, но кчему этот маскарад? Но ведь нет иных вариантов, кроме проверки. Другогообъяснения просто не подыскать. Частные прииски, куда свозят захваченных гдепопало бедолаг? Но гораздо дешевле и проще нахватать бродяг, которых никто нехватится, не начнет искать... Не думать же всерьез о плантациях конопли,лелеемой местными наркобаронами? Они с Ольгой никаких плантаций не видели,проплывая – какой дурак стал бы разбивать делянки у реки, где, несмотря назастой судоходства, кое-какое движение все же имеется? Не наблюдалось за этидни никакого криминала, свидетелями которого Мазур с Ольгой могли бы невзначайоказаться. Додумайся кто-то разводить здесь коноплю, он, наоборот, постаралсябы не привлекать к себе внимания.

– Так куда мы едем-то? – спросил Мазур.

Глупо, конечно, все равно что читать молитвы от нечисти – ноон, как-никак, родился в Сибири, в г л у х о й Сибири,а в этих местах исстари верили, что такой именно вопрос заставляет исчезнутьлешего, закружившего тебя по тайге...

Кузьмич уколол его внимательным, пронзительно-цепкимвзглядом, хихикнул, что-то сообразив:

– На заимку к хозяину, куда же еще. Когда снимем браслеты,ты нас еще перекрести, попробуй, вдруг да и сгинем...

Лошадь без понукания ускорила шаг, коротко заржала. Дорогаповернула влево, открывая обширнейшую прогалину, окаймленную невысокимисопками. Чуть правее воображаемого центра неправильного круга красовалсядеревянный городок, настоящее чудо, возникшее словно по мановению волшебнойпалочки. Кусочек древней, допетровской, а то и домонгольской Руси, неведомойсилой перенесенный в чащобу. Несколько высоких теремов с террасами и балконами,затейливыми куполами из деревянной чешуи – купола луковками, купола шатрами, адля иных Мазур не смог подобрать названия, представления не имел, как этакрасота звалась раньше. Терема соединены крытыми галереями, на шпилях сияютярким золотом двуглавые орлы, а кое-где отблескивают спутниковые телеантенны.Вокруг – россыпь домиков попроще, но тоже приятных для глаза, возведенных в томже стиле. И все это обнесено высоким, частым стамовником[3].Пересекающая долину узенькая речушка протекает через городок – ага, вонгорбатый бревенчатый мостик, и еще один, и еще... В одном углу тына –высоченная башня, весьма напоминающая Эйфелеву, в другом – посверкивает надпохожим на церквушку домиком восьмиконечный раскольничий крест. Мазур поневолезатаил дыхание – до того красивым и неожиданным было открывшееся глазу чудо.Уйма времени и труда вколочена...