СНИЛС? А что это? ИНН у физлиц? Нет у нас до такого еще не дошло, только говорят и экспериментируют в отдельных регионах. Жилье? Можешь жить у меня. Хорошо. Купим тебе квартиру. На какие шиши? Тут продашь, там купим. Деньги разные? Это рубли разные, а доллары абсолютно одинаковые. Да, я проверил. Ты больна? Чем? Медицина у нас не хуже вашей, об этом не переживай. Лишь только перед одной причиной он спасовал.

— Я никогда не увижу Лизу, — тихо сказала Анна Максимовна.

Сергей Николаевич только развел руками.

— Тут я бессилен.

И Анна Максимовна не спала ночами, ворочалась с боку на бок и думала, и прикидывала, и решалась на переход, и отказывалась от него по пять раз за полчаса. А время шло, паутина на лице ощущалась все явственнее.

— Надо определяться, — сказал как-то Сергей Николаевич. — Мы не знаем, сколько еще будет действовать портал.

— Да, — согласилась Анна Максимовна. — Я все понимаю. Дай мне еще несколько дней.

Сергей Николаевич только покачал головой и ничего не ответил.

— Лиза, — грустно сказала она. — Я не могу решиться из-за нее.

— Я понимаю, — ответил он. — Поэтому не давлю и не настаиваю. Ты должна решить сама и не жалеть потом о решении, каким бы оно ни было и чем бы ни обернулось.

Анна Максимовна вся извелась. Работа, жилье, окружение — с этим она расстаться не боялась, но мысль о том, что никогда не увидит Лизу, пугала ее и обдавала ледяным холодом. Нервное напряжение достигло такой точки, что однажды очередной бессонной ночью она расплакалась от бессилия.

— Ну хоть знак какой дай, — крикнула она, глядя в ночное небо на сияющую во всей своей красе Луну. — Не видишь, что ли, что я вся измучилась?

Если очень ждать подсказок от Вселенной, то они обязательно появятся. Анне Максимовне то и дело стали попадаться на глаза статьи то о необходимости сепарации детей от родителей, то о пагубности принятия жизненных решений с оглядкой на родственников и традиции, то еще что-либо подобное. Но последней каплей стал случайно подслушанный разговор в автобусе. Анна Максимовна готовилась к выходу и стояла у двери, а за ее спиной одна кумушка изливала душу другой.

— Я для него все сделала, все, — говорила она приглушенным голосом. — А он даже не заходит. Говорит, мол, некогда, занят.

— Ну дело молодое, — отвечала собеседница. — Что ему с тобой сидеть?

— Молодое, конечно. Я-то ему все отдала, только о нем думала, замуж из-за него второй раз не вышла, а ему некогда к матери лишний раз зайти! Так ему и сказала. А он — ну и зря не вышла, кто тебе не давал! Вот и вся благодарность!

Двери открылись, Анна Максимовна вышла и потерянно стояла на остановке, провожая взглядом отъезжавший автобус.

— В самом деле, — подумала она. — Я не хочу покидать этот мир из-за Лизы, больше здесь для меня ничего ценного нет. А нужна ли такая моя жертва Лизе? Оценит ли она ее? Будет чувствовать себя виноватой или наоборот, скажет что-нибудь типа: «А кто тебе мешал?»

И Анна Максимовна решилась. Сергей Николаевич сразу развил бурную деятельность по подготовке документов, а она выставила квартиру на продажу. Дорогие сердцу вещи, книги, фотоальбомы потихоньку перекочевывали в параллельный мир. Золотые и серебряные украшения, памятные вещи и кое-какие фотографии Анна Максимовна поместила в банковскую ячейку.

— Я оформила на тебя доверенность, — сказала она Лизе, общаясь в скайпе. — Доверенность и ключ от ячейки будут у Светланы Игоревны.

— У тети Светы что ли? — удивилась Лиза. — А зачем ты это делаешь? С чего это?

— На всякий случай, — уклончиво ответила Анна Максимовна. — Мало ли что может в жизни произойти.

В хлопотах, беготне и заботах незаметно пролетело лето. Квартира была продана, но по договоренности с новым хозяином Анна Максимовна могла жить в ней еще месяц. Находиться в полупустом жилье было неприятно, ночевать тем более, но Анна Максимовна никак не могла уйти окончательно, что очень нервировало Сергея Николаевича.

— Аня, — сердито говорил он. — Ты понимаешь, что портал в любой момент может закрыться? Что ты тянешь? Тут все улажено, там документы готовы, и квартира присмотрена. Ну решайся же.

— Семнадцатое сентября, — сказала она.

— Что семнадцатое сентября? Почему именно эта дата?

— Шестнадцатого — день рождения Лизы. Поздравлю и уйду.

Сергей Николаевич тяжело вздохнул.

— Это еще две недели. А портал закрывается все быстрее, ты чувствуешь это?

Анна Максимовна упрямо наклонила голову и промолчала. Да, она чувствовала. Портал сужался, словно прорубь, которая в морозный день на глазах затягивается тонким льдом. Если раньше зона перехода была весь тротуар и половина проезжей части, то сейчас остался небольшой участок вдоль бордюра. «Паутина» уже не просто ощущалась на лице, а оказывала некоторое сопротивление, словно целлофановая пленка, которая в конце концов рвалась, но ведь может получиться так, что в один прекрасный момент она не поддастся. Пройти портал с первого раза практически не удавалось, у Анны Максимовны получалось с третьей-четвертой попытки, а Сергею Николаевичу приходилось бродить туда-сюда по улице еще больше.

— Ну так что, Аня?

— Семнадцатого, — повторила она.

Сергей Николаевич обреченно махнул рукой и ничего не сказал.

Долгожданный разговор с дочерью прошел хорошо, Лиза выглядела довольной, счастливой и была чуть пьяна — вечеринка по поводу ее дня рождения была в самом разгаре — поэтому она и не заметила, как напряжена была Анна Максимовна, как внимательно она глядела, пытаясь запечатлеть в памяти дочкины черты.

— Приложи ладонь к экрану, — попросила Анна Максимовна.

Лиза рассмеялась, но просьбу выполнила. Мать прижала к экрану свою руку.

— Что-то новенькое, — улыбнулась Лиза.

— Ну я не могу тебя обнять, пусть хоть так иллюзия будет, — сказала Анна Максимовна, и, не придумав ничего лучшего, произнесла, — я люблю тебя доченька.

— Я тоже люблю тебя, мамуля, — сказала Лиза.

За спиной дочери открылась дверь, и кто-то крикнул что-то по-немецки. Лиза ответила, и дверь закрыли.

— Меня зовут, мам, — извиняющеся сказала она. — Гости ждут торт со свечками.

— Еще раз с днем рождения, дочка, — сказала Анна Максимовна. — И будь счастлива.

Лиза послала матери воздушный поцелуй и отключила скайп.

Переход был намечен на полшестого утра, за полчаса до восхода, когда уже достаточно светло, но людей на улицах практически нет. В четыре часа Анна Максимовна вышла из квартиры, закрыла дверь, прижалась к ней лбом и застыла на несколько секунд. Потом она легонько шлепнула по двери ладонью, сказала: «Прощай, милый дом» и стала спускаться по лестнице. Через пару минут Анна Максимовна быстрым шагом шла в сторону