неожиданным вниманием матери, хоть и старалась этого не показать. Скрытая за подростковым возмущением радость – то, через что проходит каждый уважающий себя родитель.

Лола закатила глаза:

– Ну какие блинчики, мам… – Она покачала головой и взяла яблоко из корзины с фруктами.

Мама даже немного обиделась:

– Ну а что такого?

– Я и так ни в одни джинсы не влезаю, – пробурчала Лола и закинула на плечо большую винтажную сумку из коричневой кожи. – До вечера, я пошла в школу!

– Хорошего дня, малышка! – Мамин голос был пропитан любовью и волнением.

– Я не малышка! – послышалось уже из коридора, и дверь хлопнула.

Взросление. Все мы прошли по этой сложной дорожке.

Начало сентября выдалось теплым, но по-осеннему прекрасным. Листья постепенно окрашивались в желтые и пурпурные цвета, ветер подхватывал их и кружил над Лолой, которая, задрав голову, с улыбкой провожала каждый из них. Отчего-то в душе таилась надежда на прекрасный учебный год. Трепет перемен и предвкушение неожиданных, но приятных поворотов – все это волновало девушку. Огромные школьные двери были распахнуты настежь. Отдохнувший директор, загорелый и поджарый, с улыбкой встречал учеников, и Лола влетела во двор школы, окрыленная мечтами. А затем она увидела его… Сердце девушки забарабанило в грудной клетке, а дыхание участилось. Лола замерла на каменной дорожке и сильнее сжала лямку сумки. Тюг стоял среди популярных учеников школы и обнимал за плечи Шарлотту Бюде. Да, ту самую блондинку звали Шарлотта, и да, Тюг начал встречаться с ней спустя всего две недели после того ужасного вечера. Девушка прижималась к Тюгу в ответ и жадно смотрела на него своими кошачьими глазами, как на десерт. Они выглядели прекрасной парой. Словно сошли с обложки модного журнала. Он высокий, статный. Спорт пошел ему на пользу – из сутулого подростка Тюг потихоньку превращался в мужчину. Темные кудрявые волосы были идеально подстрижены и уложены (спасибо, Стеф!), маленькие завитушки падали на белоснежный лоб. Голубые глаза сверкали, словно лазурное море.

Вдруг Тюг поднял взгляд и тоже увидел Лолу. На миг парень замер, словно оглушенный. Но затем Шарлотта поцеловала его в губы так страстно, что он, опешив, моргнул и недоуменно уставился на девушку, повисшую на его шее так, словно она не видела его лет десять. Когда Тюг снова посмотрел на то место, где стояла Лола, ее уже не было. Она стремительно неслась по коридору школы в сторону класса, стараясь убежать как можно дальше от своих мыслей и чувств, которые кипели в крови и взрывали сердце снарядами ревности и злости. Может, этот год и не будет столь… прекрасен, как она себе представляла.

Первым уроком была математика, и молодой учитель месье Виано словно решил доказать Лоле, насколько пустыми были ее надежды. Он оглядел класс скучающим взглядом, развалился на стуле и сообщил:

– Хочу узнать, на что вы способны, поэтому доставайте листочки… – Пауза, учитель набрал в легкие побольше воздуха и объявил: – Будем писать контрольную.

Класс завыл от возмущения. Немыслимо! Контрольная в первый же день!

– За такую реакцию я сделаю ее оценочной, – добил всех математик.

Лола, сидевшая за второй партой, потянулась в сумку за листиком, проклиная преподавателя. Стоит ли говорить, что за два месяца летних каникул вся математика вылетела из юных голов. Лола силилась вспомнить, как решать уравнения и что за теоремы по геометрии они проходили в прошлом году. Было одно задание, которое она могла бы выполнить хорошо, но ей нужно было взглянуть на пример, чтобы освежить память… И пока месье Виано прятал за книгой свой телефон, явно листая что-то далекое от математики, Лола решила вытащить свой и проверить, как именно решается такое уравнение. Только она взяла айфон в руки, как услышала неприятный голос Шарлотты Бюде. (Ага, эта блондиночка, по ее словам, специально осталась на второй год, «чтобы быть поближе к любви всей своей жизни».)

– Месье Виано, мне кажется, Лола списывает.

Учитель нехотя оторвался от того потрясающего занятия, которым занимался, и медленно, словно ему тяжело ходить, поднялся со стула. В два шага он оказался у стола Лолы, которая покраснела и нервно сглотнула.

– Телефон и листок, – проговорил Виано.

– Но я не закончила.

– Проверю то, что успели написать, – равнодушным тоном произнес он. – Надо было раньше думать и не списывать.

Лола посмотрела на довольную Шарлотту, которая, сделав ангельское лицо, выпучила голубые глаза и прощебетала:

– Лучше сейчас искоренить эту дурную привычку, а то вдруг попадешься на списывании на государственном экзамене. Ты же знаешь, какое за это полагается наказание? Тебе будет запрещено пять лет сдавать любые экзамены. – Шарлотта даже ахнула. – Не благодари за заботу.

«Стерва», – подумала Лола, но виду не подала. Ей было жутко обидно начинать новый учебный год с отвратительной оценки по математике.

Прозвенел звонок, и Лола, подскочив с места, вылетела в коридор. Тюг хотел догнать ее, извиниться за Шарлотту и как-нибудь сгладить нелепость, произошедшую в классе. Но Лола бегала быстро, и тогда парню пришла в голову идея. После уроков он остался в школе, прошел в учительскую на нулевом этаже и, позвонив туда[3], сообщил, что ищет англичанку, которая попросила его забрать работы шестого класса. Уборщице было все равно, что именно ему нужно, и помогать она не собиралась. Мадам впустила его на «вражескую» учительскую территорию, и Тюг мгновенно увидел толстую пачку листов на столе математика. Пока мадам причитала, что учителя хуже учеников, и отдирала жвачку из-под стола, Тюг на свой страх и риск взял пачку и достал последний лист. Да, это была контрольная Лолы, и мальчишка, схватив ручку, принялся заканчивать ее за свою некогда лучшую подругу.

– Ты нашел, что искал? – прогремела уборщица, и у Тюга чуть не остановилось сердце.

– Да, – ответил он и тут же захлопнул рот.

Тюг все еще не привык, что его голос звучит так громко и грубо. Он доделал последнее задание и засунул лист в самый конец стопки.

– И что ты тут делаешь? – Мадам, прищурив глаза, уставилась на него в упор.

Но он уже все успел и не был пойман с поличным.

– Ищу работы, – пробормотал он, глядя куда угодно, но только не в глаза уборщицы.

– Да что ты! А ну пошел вон, пока я не сообщила математику, что ты рыскал вокруг его стола!

Тюгу показалось, что она замахнулась на него тряпкой. Он удрал так быстро, как только мог. Уборщица никому ничего не сказала. Ей не нужны были обвинения в том, что она впустила ученика туда, куда не надо.

Через день месье Виано расхаживал по